все, кроме нас, были абсолютно голыми. Мы были не готовы к такому повороту событий и быстро ретировались.

Потом нам популярно объяснили, что для Японии это совершенно нормально, что у них другие отношения между мужчиной и женщиной, что будущую женщину воспитывают так, чтобы она не боялась мужчины, рассказали про отсутствие фригидности у японок и много другого интересного, о чем мы не догадывались. Мы были шокированы тем, что в Японии на каждом шагу продается, как нам казалось, откровенная порнография…

На самом северном японском острове Хоккайдо, примыкающем к Северным территориям, в Саппоро, Ельцина попросили встретиться с профессором-советологом господином Кимурой в одной из телевизионных передач, которая транслировалась в прямом эфире по всем центральным каналам. Отказа не последовало, мы поехали на студию. На всех выступлениях Ельцина мы находились неподалеку, так, чтобы он всегда мог нас видеть, чувствовать моральную поддержку.

Господин Кимура уже сидел за столом и довольно небрежно кивнул нам. Практически сразу же началась передача. Японский профессор резким, таким несвойственным японцам тоном задавал вопросы, в которых уже звучал и ответ.

– Господин Ельцин, в шестидесятые годы Япония испытывала серьезные затруднения с сырьем. Нас тогда очень привлекало сотрудничество с Советским Союзом. В то время ваше правительство не пошло нам навстречу. Вероятно, посчитали: когда японцы станут более сговорчивыми во всех спорных территориальных вопросах, тогда и торговый договор заключим. Но Япония сумела преодолеть сырьевой кризис, радикально изменив структуру экономики. Вы полагаете, в то время ваша страна совершила разумный шаг?

– Я так не думаю…

Профессор не дал Ельцину закончить фразу и продолжил свой вопрос-монолог:

– Я слышал ваши многочисленные выступления. В одном из них вы заявили: «Проблему островов надо решать, осторожно идя навстречу друг другу». Если так, то почему здесь, в Японии, вы не поддержите идею безоговорочной и немедленной передачи островов?

Помнится, в 1957 году господин Хрущев заявил, что если американцы вернут Японии Окинаву, то и он войдет в правительство с предложением передать ей острова Шикотан и Хабомаи еще до заключения мирного договора. Не явилось ли подобное заявление одной из причин его смещения?

Господин Кимура говорил не переставая. Его высказывания носили уже вызывающий, даже оскорбительный, хамский характер.

Ельцин посмотрел на нас и начал медленно подниматься, собираясь уйти. Японский профессор все-таки вывел его из равновесия. Мы не могли этого допустить: дружно замахали руками, жестами, мимикой делали все, чтобы он остался. Ельцин собрался и, не дослушав очередное излияние г-на Кимуры, сказал:

– Благодарю вас, господин Кимура, за столь подробное освещение взаимоотношений между нашими странами. Откровенно говоря, оно показалось мне однобоким и не во всем объективным. Относительно вопроса о немедленной передаче островов Японии – лобовое решение проблемы не выведет нас из тупика, забудьте слово «немедленно». Подобные заявления годятся лишь для того, чтобы сорвать аплодисменты, да и то в аудитории, не очень сведущей в политических премудростях. Серьезная политика должна основываться на реальностях, которые требуют гибкого подхода. Кстати, если вы этого не знаете, Окинава до сих пор является непотопляемым авианосцем США.

Что касается Никиты Хрущева, так он много чего наговорил. Есть ли у вас какой-нибудь официальный документ на эту тему? Нет?

Готово ли сегодня наше общественное мнение к каким-либо радикальным решениям? К передаче спорных островов? Нет, нужно время, чтобы разъяснить, убедить, доказать каждой из сторон свою правоту. Ведь в конце концов должен решать народ. Скорее всего, даже на всеобщем референдуме. А по территориям хочу повторить, вы давно уже спорите не только с СССР, но и с Китаем, Тайванем и Южной Кореей.

Это стало в Стране восходящего солнца самой настоящей национальной идеей. Не делается ли это для того, чтобы отвлекать японцев от других проблем?

Ельцин полностью взял инициативу в свои руки. Специально подобранная, сдержанная аудитория, состоящая из 500 человек, аплодировала Ельцину стоя. Еще одна трудная, не однозначная, но победа.

– Какой же вредный мужик, – отозвался потом о Кимуре Борис Николаевич.

Кстати, на протяжении всего визита во время неофициальных обедов и ужинов в различном составе и интерпретации постоянно незаметно мелькала цифра в 200 миллиардов долларов США. Дескать, мы за ценой не постоим.

Но Ельцин благоразумно уходил от этих скользких разговоров: делал вид, что не понимает или не слышит.

В нашей программе было посещение и знакомство с работой завода по производству роботов – по тем временам техники очень современной и эффективной. Довольно большой новый завод располагался примерно в 100 километрах от Токио в красивом сосновом бору, очень чистом и ухоженном. Рабочие в красивой форме и, как и водители, в белых перчатках.

На микроавтобусе нас провезли по огромной территории, а потом уже завели в один из цехов, где одни красавцы, желтые роботы, собирали других, еще более совершенных, тоже желтых роботов – это было просто невероятное зрелище, как в фантастическом кино. Когда я работал на ЗИЛе, наши конструкторы и технологи разрабатывали для завода некоторые средства механизации и автоматизации, особенно для опасных и однообразных работ, на которых человек быстро утомлялся и мог потом весь день производить бракованные изделия. Их мы тоже наивно называли роботами, но такого совершенства, которое нам показали японские инженеры, я даже вообразить себе не мог.

Ельцин был еще больше удивлен, потрясен и расстроен увиденным и отставанием нашей техники. Ведь это была Япония, та самая страна, которая вчистую проиграла нам войну, и мы – страна-победитель – теперь отставали от нее на всю оставшуюся жизнь.

После Второй мировой войны японцы, осознав свое технологическое отставание от Запада, стали массово скупать во всем мире лицензии и изобретения, учить на Западе молодежь и приглашать высококвалифицированных специалистов. Прошли годы, они ликвидировали этот разрыв и научились почти всё делать сами. А мы? На что мы бездарно потратили последние 45 лет?

После завода роботов все мы были очень расстроены, но надо было ехать на встречу с премьер-министром Японии господином Тосики Кайфу. Встреча была очень формальной и корректной, протокольной и короткой.

Потом были обстоятельные и более предметные переговоры с министром иностранных дел Накаяма Таро. Он – очень вежливый, как настоящий дипломат, хорошо знал СССР, расклад политических сил в стране, результаты I Съезда народных депутатов СССР. Традиционно зашел вопрос о Северных территориях и судьбе пропавших без вести в советском плену японских военнопленных.

Что касается территорий, то Борис Николаевич твердо придерживался ранее высказанной концепции постепенного сближения точек зрения и решения проблемы последующими поколениями.

Относительно поиска могил умерших в плену солдат, офицеров Квантунской армии и без вести пропавших Борис Николаевич посочувствовал японскому народу, но никаких обещаний давать не стал – понимал, что это почти безнадежно. Даже найти могилы советских людей, сгинувших в наших лагерях, найти и опознать сегодня практически невозможно.

У нас были также содержательные встречи с руководителями Либерально-демократической партии, Социал-демократической партии и Демократической партии Японии.

22 января на скоростном поезде мы примчались в «город мира» Хиросиму, самый трогательный и грустный пункт нашего японского маршрута.

Когда мы от удивления открывали рты на заводе роботов, японцы обещали нам показать их в деле, на автомобильном заводе фирмы «Мазда» в Хиросиме. И вот, на заводе мы увидели своих старых знакомых – желтых красавцев-роботов, которые ловко сваривали, красили, переворачивали и собирали новенькие автомобили.

Через некоторое время мы посетили Мемориальный парк мира и Музей мира в центре испепеленного города, увидели фотографии и другие свидетельства варварской атомной бомбардировки, – невольно прослезились, забыли о всех предыдущих встречах и переговорах. Хиросима была первым из двух в истории человечества городов, подвергшихся ядерной атаке, в котором до сих пор продолжают умирать люди от лучевой болезни.

Японцы восстановили весь город, и он выглядит более привлекательным и жизнерадостным, чем Токио, но оставили в центре города как мемориал бывший выставочный зал Гэмбаку с расплавленным куполом. На территории мемориального парка много трогательных памятников и мест, включая памятник девочке, умершей от лейкемии в 1955 году и верившей, что для выздоровления ей нужно сложить 1000 бумажных журавликов. Эта история уже обросла легендами: по одной версии, она сделала несколько сот журавликов, по другой – более тысячи. Недалеко расположен ритуальный колокол, который звонит по невинным