но и удерживать то, что должно принадлежать другим по праву»[301]. Если Кеттелер был главным представителем римско-католического социализма, то лютеранский пастор Кристоф Блюмхардт (1842–1919) выражал его протестантский извод, связывая экономическую и социальную справедливость с учением христианства:

Если сегодня целью социализма является равное право на хлеб для всех, если он требует, чтобы отношения собственности приняли такую форму, чтобы высшей ценностью была человеческая жизнь, а не деньги и имущество, – почему это желание вызывает возражения? Я уверен, что оно основывается на духе Христа <…> и что, пока оно не исполнится, будут происходить восстания[302].

Блюмхардт разделял почти универсальный для левых христиан акцент на том, что Царство Божье должно быть реализовано здесь, на земле, посредством социалистических ценностей коллективизма и сотрудничества. Он считал, что Бог приближает это царство через социалистическое движение независимо от того, хотят ли верить в это атеисты, состоящие в движении. Поэтому он преодолел пропасть между консервативно настроенной религиозной верхушкой и антиклерикальными левыми и стал первым лютеранским священником, вступившим в СДПГ, из‐за чего был вынужден оставить свою пасторскую должность[303]. Кеттелер и Блюмхардт оказали значительное влияние на левых христиан: Кеттелер – на социальное учение Католической церкви, к которому мы еще вернемся, а Блюмхардт – на более поздних немецкоязычных левых протестантов.

Протестантская социалистическая теология

Теологи швейцарской реформатской традиции Леонгард Рагац (1869–1945) и Герман Куттер (1863–1931) попали под влияние представлений Блюмхардта о том, что Царство Божье следует видеть в реформированном и обновленном обществе на земле – новом обществе, в котором, по словам Рагаца, «люди будут работать вместе ради общей цели, уже не друг против друга, а друг для друга»[304]. Это так, утверждал Рагац, потому что «социализм – это не просто экономическая или политическая система. <…> Социализм – это нравственный идеал, а политическая или экономическая система – это просто средство, с помощью которого он реализуется. <…> Социализм – это форма общества, основанная на принципе солидарности, а не на принципе взаимной борьбы»[305]. Создание социалистического общества, добавлял Куттер, будет делом рук Бога, «величайшего из всех революционеров», который разрушит поклонение маммоне капиталистического общества, действуя – как утверждал Блюмхардт – через социал-демократическое движение[306]. Оба они были разочарованы отсутствием христианского социалистического движения, подобного тому, что возникло в Великобритании, и противостоянием социалистов и христиан по всей Европе – так, Куттер с сожалением отмечал, что «евангелист» фактически означает «антисоциалист», а Рагац критиковал тех левых, которые заявляли, что социализм требует прославлять «прелюбодеяние», «контроль за рождаемостью и аборты»[307]. Поэтому они создали Религиозное социальное движение, которое, по словам Куттера, стремилось объединить «радикализм социал-демократических убеждений с теплой и восторженной преданностью религии»[308]. Между Рагацем и Куттером существовали разногласия. Рагац считал, что христиане должны вступать в политические партии и профсоюзы – сам он вступил в Швейцарскую социал-демократическую партию, – в то время как Куттер полагал, что основное внимание следует уделить превращению Церкви в проводника социализма. Однако, как ни странно, именно Куттер придерживался более ортодоксальной версии марксизма, в то время как Рагац предпочитал ревизионистский социализм Бернштейна[309]. Несмотря на это, Рагац и Куттер вместе сформулировали представление о кооперации и эгалитарном обществе, которое станет зримым воплощением Царства Божьего.

Блюмхардт, Куттер и Рагац заложили основу, на которую впоследствии опирались два самых известных протестантских теолога прошлого столетия – Карл Барт (1886–1968) и Пауль Тиллих (1886–1965). В ранние годы Барт, принадлежащий реформатской традиции, был убежденным социалистом и заявлял: «Подлинный социализм – это подлинное христианство нашего времени»[310]. Однако он неохотно использовал такие термины, как «христианский социалист» или «религиозный социалист», отказываясь обсуждать политику на своих теологических семинарах на том основании, что «политика – это не предмет богословия»[311]. Здесь мы можем увидеть корни более позднего отречения Барта от социализма, которое он объяснял тем, что – несмотря на то что (в ряде случаев) он понимал христианских социалистов – существует четкое и решительное разделение между Царством Божьим и человеческим политическим прогрессом как таковым[312]. Тиллих, богослов лютеранской традиции, в более поздние годы стал менее откровенно высказываться о социализме, но произошло это потому, что, получив возможность переехать в США и спастись от нацистских преследований, он «так и не смог полностью преодолеть ощущение, что ему неприлично ратовать за социализм в колоссальном бастионе капитализма, спасшем ему жизнь»[313]. Тем не менее Тиллих стал членом Братства христиан-социалистов Рейнгольда Нибура – до того, как Нибур отказался от своего собственного религиозного социализма и вместо этого стал основателем реалистической школы теории международных отношений[314].

Тиллих критиковал протестантизм за то, что тот не поддерживает социализм, утверждая, что эта доктрина, фокусирующаяся на индивидуальных отношениях с Богом, не развила должным образом социальную этику, а поэтому ей необходимо учиться у социалистического движения[315]. Блюмхардту он ставил в заслугу признание того, что Бог может говорить через светскую организацию вроде СДПГ более ясно и мощно, чем через Церковь, а Куттеру и Рагацу – стирание различия между священным и светским, которое мешало христианам говорить на пророческий манер в политике или в культуре в целом[316]. По мнению Тиллиха,

важнейшая идея религиозного социализма заключается в том, что религия касается не некоей особой религиозной сферы, но отношения Бога к миру, и что поэтому деятельность Бога может быть заметнее в таком профанном, даже антихристианском явлении, как социализм, чем в выраженно религиозной сфере Церкви[317].

Исходя из такого понимания, Тиллих вступил в СДПГ, чтобы полноценно участвовать в социалистическом движении – несмотря на то, что он выступал за социалистическую революцию и против реформистской политики партии[318]. Относительно этих тем Тиллих развил теологию религиозного социализма: «Особый вклад Тиллиха состоял в том, что всю дискуссию о социализме он поместил в теологическую перспективу»[319].

Социалистическая теология Тиллиха включала три ключевых элемента: теономию, кайрос и демоническое. Взгляд Тиллиха на теономию заключался не в принятии гражданского права, данного ветхозаветному Израилю, как порой подсказывает этот термин, а просто в обществе, в котором все аспекты культуры – включая политику – были связаны с божественным[320]. Концепция кайроса означала для Тиллиха «правильное время» или «полноту времени» – диалектическую точку, в которой человеческое общество переживает необратимые перемены:

Кайрос в его уникальном и универсальном смысле – это, для христианства, явление Иисуса как Христа. Кайрос в общем и специфическом смысле для философа истории – это всякий поворотный пункт истории, в котором вечное судит и преобразует временное. Кайрос в его специфическом смысле, важнейшем для современной ситуации, –