Стало грустно.

— Все необходимые знания ты получишь в Академии. Но вот, что тебе следует знать уже сейчас, чтобы не встрять в неприятности. Основной арсенал колдуньи — зелья, заклинания и заклятья, — начал делиться знаниями Сократ. — С зельями все более-менее просто, они бывают разными — для исцеления, для приворота, для отворота, для привлечения удачи и так далее. Все зелья готовятся по рецептам и у каждой уважающей себя колдуньи имеется собственная книга зелий, куда она записывает самые нужные, самые редкие, а также самолично изобретенные составы. На самом деле, это большая редкость — уметь подбирать ингредиенты так, чтобы получалось что-то путное. Заклинания используются также, как и зелья. Они с одной стороны проще — не надо искать компоненты, выверять количество, следить за последовательностью и временем. Просто произнес пару строк — и готово! Но заклинания требуют большой сосредоточенности, умения направлять свой силовой поток и не допускать перенапряжения. Поэтому заклинания позволено использовать колдуньям, начиная с третьего уровня.

— Уровни? Как при изучении языков? — я погладила свои плечи, пытаясь прогнать неприятную дрожь.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — раздраженно дернул хвостом Сократ. — Но суть в следующем — каждой колдунье присваивается уровень, который демонстрирует степень её мастерства. Всего существует семь уровней. Первый — новичок, как правило, его многие достигают еще на первом курсе Академии. Седьмой — это непревзойденное владение магией, доступ ко всем тайным знаниям. Вместе с седьмым уровнем присваивается звание магистра колдовства, но его достигают не многие. Силёнок не хватает. Предел среднестатистической колдуньи — четвертый уровень. С ним выпускаются из Академии.

— А если достиг только третьего уровня? Или вообще второго? — забеспокоилась я.

— Тоже выпустят, но особо хороших должностей потом можно не ждать, — кивнул Сократ и с довольной мордой отодвинул от себя пустую тарелку, чтобы вольготно развалиться на стуле. — Считается, что уровень зависит от врожденных способностей, а не от качества или количества полученных знаний. При желании, конечно, можно развить незначительные наследственные таланты, но чудеса случаются редко. Это как с телом, понимаешь? Даже у самых тощих есть мясо на костях, а значит, есть что тренировать. Но у всего имеется свой предел.

Я важно покивала со знанием дела.

— А что по поводу заклятий? Ты про них упомянул, но ничего не рассказал.

— Заклятья — особая категория колдовского искусства. И с ними часто возникают проблемы.

— Почему? — я потеснее закуталась в платок.

— Заклятья используются как орудие в принуждающей и проклинающей магии, — и Сократ со всей суровостью взглянул на меня. — Применение такого колдовства влечет за собой последствия. Потому что невозможно породить зло и не привнести его в свою жизнь. Это что-то вроде причинно-следственной связи. Существуют такие заклятья, после применения которых ведьмы умирают от последствий.

— То есть, за все приходится платить, — задумчиво протянула я, испытав вдруг очередное чувство дежавю. — Принцип кармы.

— Один из основных законов мироздания, — согласился Сократ и принялся намывать свою мордочку.

Я поднялась, скинула платок, потому что двигаться в нем было неудобно, и начала убирать со стола.

— Оставь, — лениво махнул хвостом Сократ. — Приедет новенькая, уберет.

— Эта та, которая должна быть вместо Милены? — не прислушавшись к совету кота, я стала составлять пустую посуду в стопку, одну на другую.

— Скорее, вместо тебя, — мурлыкнул кот, прикрыл единственный глаз и уютно устроил голову на вольготно вытянутых вперед лапках.

Я остановилась и, глядя на тарелку со вчерашними, уже успевшими обветриться оладушками, которыми нас угощала Милена, спросила:

— Ты не скучаешь?

Сократ нехотя зевнул.

— Почему ты спрашиваешь?

— Терять близких очень страшно. Когда уходит тот, кого любишь… мир меняется. Как сказала одна моя знакомая: «Все говорят, что со временем станет легче, но легче не становится. Становится просто по-другому». После смерти мамы меня часто посещает ощущение, что всё вокруг бессмысленно, что жизнь — бессмысленна. И что нет больше ничего важного, стоящего, нужного… одна лишь пустота, серая бесполезная масса, заполнившая жизнь до краёв. Как будто кто-то вытянул из мира все краски.

— Мы были с ней близки, но я всегда знал, что однажды один из нас увидит смерть другого, — немного невнятно пояснил Сократ засыпающим голосом. — Милена была моей хозяйкой и моим хорошим другом, мы не один год прожили вместе, и все же, наши отношения нельзя сравнить со связью матери и дочери.

— А если бы можно было что-то изменить? — не успокаивалась я. — Что угодно, но это могло бы вернуть её обратно, ты бы это сделал?

— Я приучил себя не думать в таком ключе, потому что это лишь бессмысленная трата времени и сил. Я уже очень давно живу на этом свете, Мира. И одно знаю точно — даже при большом желании невозможно контролировать всё. Беда приходит и случается что-то ужасное, что-то, что ты не можешь изменить. Все, что тебе остается — просто жить дальше.

Последние слова он пробормотал едва слышно, засыпая, а после и вовсе засопел. Не желая будить волшебное создание совершенно не по волшебному пукнувшее во сне, я очень тихо, буквально крадучись на носочках, убрала со стола, вымыла грязную посуду, подмела, переоделась в одно из платьев Милены, засунув свою старую одежду подальше в один из кованных сундуков, стоящих в углу, и уселась на краешек кровати.

Ждать.

Они появились на пороге домика едва солнце коснулось горизонта. И так как на этот раз я была готова к их приходу, то стоя у окна смогла в полной мере насладиться способом перемещения трех хмурых мужчин. И это было зрелищем, поистине, впечатляющим!

Сперва воздух заискрился, и во все стороны посыпались черно-серебристые искры, источник которых распалялся с каждой секундой все сильнее, словно набирая силы. А после, плюющийся искрами серебристый сноп света, с нарастающим свистом, завращался вокруг своей оси, образуя яркий световой круг. И из этого круга вышагнули уже знакомые мне блюстители местного порядка — первым появился тот, который с волосами цвета какао, за ним последовали двое других. Отряхнувшись и оглядевшим по сторонам, они направились в дом.

— Уже прибыли? — раздался голос Сократа. Кот, который все это время благополучно проспал, изредка всхрапывая, сел, с наслаждением выгнулся и широко зевнул.

Раздался стук в дверь.

— Надо же, какие вежливые, — едко прокомментировал усатый и мягко спрыгнул на пол. — Входите!

Скрипнула входная дверь и рыцари по одному вошли в светелку.

— Приветствую вас, рыцари Ночи, — первым заговорил кот и отвесил протокольный поклон с самым издевательским выражением на морде.