Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Трудно сказать. Я думал, умение будет более полезным».
«Каждое умение — это божественный дар».
«Знаю, Эмми, но боюсь, что моё первое умение слишком странное, чтобы его называть божественным даром».
«Не унывайте, пользователь. Следующий поединок всё разрешит, и, уверяю вас, после него вы будете думать иначе».
«Хотелось бы верить, Эмми».
На поляну вернулся Новад. У демона снова был недовольный вид. Он привязал лошадь, после чего присоединился к Бранду. Медленно опустился на траву и, положив руки на согнутые колени, задумчиво произнёс:
— Нельзя с таким хмурым видом встречать новый день, иначе по его завершению будешь лить горючие слёзы.
— Мы друг друга стоим, Мастер.
— Виделся с ним? — неожиданно спросил он, изучающе поглядев на Бранда. — Раз такой смурной, то встреча прошла неудачно.
— Я получил умение, но оно кажется мне бесполезной ерундой, — поделился мыслями Бранд, нервозно потерев ладонь. — Я хотел совсем другого…
— Верно, все хотели бы получить от «Системы» сразу нечто особенное, — согласился Новад, одобрительно кивнув. — Вот только сегодня ночью была вероятность, что ты совсем не очнёшься. Но раз у тебя получилось установить с ним канал связи, то беспокоиться теперь не стоит.
— В смысле? — обеспокоенным тоном спросил Бранд, повернувшись к Мастеру.
— Ты мог умереть сегодня ночью, как многие жители срединных миров, которые сходили с дистанции на этапе образа. Их имплант устанавливал соединение с ядром Бога, но в большинстве случаев связь получалась с обилием помех, которые приводили к смерти пользователя, — спокойным тоном пояснял Новад. — Поэтому я никогда не проводил подобные эксперименты с живыми людьми. Выбирал только тех, кого смогла Эмми воскресить из мёртвых.
Юноша задумчиво кивнул. Услышав от Новада правду, он растерялся. Хотя у него и накопилось изрядное количество вопросов к своему спасителю, задавать их он не спешил. Неужели он почувствовал обиду? Но, собственно, чем именно его обидел сейчас Мастер? На правду не обижаются, какой бы горькой она ни была. Тем более, пока рядом не было чужих ушей, у них появилась возможность серьёзно поговорить.
— Что вы ему сделали такого? Вернее, почему это существо превратило вас в чудовище?
— Демона, Бранд. Он дал мне облик демона. Эта искусственная хреновина, возомнившая себя Богом, изучила нас вдоль и поперёк. Выстроил структурную схему всей истории человечества и прекрасно понимает, что нами движет. Например, большинству людей сложно поддерживать контакт, если напротив будет стоять ужасная тварь, которую человек привык ненавидеть с самого детства. В своё время от меня отвернулись даже близкие.
— Ещё он рассказал о том, что когда вы с Лилит используете ману, то испытываете сильную боль.
— Правильнее будет сказать, что эта боль ужасна и почти невыносима, — признался Новад, нервно поиграв желваками. — Но я привык к этому, Бранд, вот и весь секрет.
— Это несправедливо, — произнёс Бранд, покачав головой. — Зачем люди создали такое существо?
— Чтобы упростить себе жизнь, наверное, — Новад неловко развёл руками. — Сейчас уже сложно понять, чем руководствовался создатель той штуки, но я уверен, он явно не хотел создавать Бога.
— Что вы планируете делать дальше? Я понимаю, мы связаны договором, и я должен следовать вашему слову, — неловким тоном произнёс Бранд, — но понимаете, Мастер, быть послушной собачонкой я тоже не хочу.
— Тогда давай попробуем повлиять на этот мир вместе, как союзники, — неожиданно быстро согласился Мастер.
— Каким образом мы сможем победить?
— После долгих лет, которые я провёл в постоянных сражениях, выучил одну простую истину — тот, кто опускает руки, неизбежно проиграет.
— Значит, как и вам, мне нужно бросить вызов Богу?
— Ну, для подобных мыслей тебе пока рановато, юноша, — усмехнувшись, произнёс Новад, ободряюще хлопнув Бранда по спине. — Для начала будем действовать сообща, чтобы у людей твоего мира вновь появилась возможность жить без опаски стать жертвой какого-нибудь монстра. Двуличного Светлого негодяя, который при встрече попытается либо обратить в пыль, либо захватить тело.
Из стороны леса послышался шум приближающихся шагов. Видимо, это возвращались Лилит и северный воин. Пока эта парочка не показалась из-за толстых стволов деревьев, юноша и Мастер быстро поднялись на ноги.
— Мы прервали важный разговор? — насмешливым тоном спросила демонесса, выйдя на поляну, с трудом прорвавшись через плотную стену густой и высокой травы. — Как она мне надоела, дрянь такая! Может поедем дальше, а то я уже начинаю чесаться!
— Тракт совершенно пуст, — произнёс Новад, расправив замятый ворот куртки.
— Это неудивительно, лорд, — уверенно произнёс Вошер. — Имперская армия прервала поток беженцев, который сплошной колонной двигался с западных земель и территории лесных кланов. В основе своей это были женщины, старики и дети, пытавшиеся укрыться в Империи от страшных потрясений, которые обуяли их родные страны. Но Империя направила на них острый меч и развернула обратно. Ну а те, кто живёт на юге и востоке отсюда, они вряд ли пойдут в эти земли по собственной воле. Ведь там отлично знают, что тут продолжает твориться хаос.
— А почему северные народы не помогут беженцам, складный ты наш? — ехидным тоном спросила демонесса, хитро сощурившись, поглядев на Вошера.
— Север — это холод и голод, девочка, поэтому там не каждый сможет выжить, — гордо ответил северянин и повёл свою лошадь в сторону дороги.
— Ладно, оставим разговоры на потом, — произнёс Новад, после чего они отправились в путь.
В этот раз управлять группой свободных лошадей вызвался северянин. Вошер двигался в авангарде и лишь иногда оборачивался назад, деловито проверяя тех, кто двигался следом за ним. По его уверенной и правильной осанке становилось понятно, что ему часто приходилось находиться в седле. Следующим двигался Новад, а замыкали короткую колонну Лилит и Бранд.
Дорога была сухой и неровной. Из глубокой колеи, оставленной колёсами когда-то ехавших здесь повозок, уже прорастали ростки живучих сорняков. Они были единственными путешественниками, и через некоторое время Бранд заскучал. Угнетающую тишину нарушал только топот лошадиных копыт.
— Какое умение ты получил? — с чувством глубокого любопытства спросила Лилит, сблизившись с Брандом. — Хотела спросить раньше, но северянину ради его же собственного блага лучше об этом не знать.
— Искажение, — ответил без особого энтузиазма юноша.
— И почему такая грусть в голосе? Это
