Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его сердце замерло, когда он увидел ее. Девушка была без шапки, и с ее длинными черными волосами играл ветер. Она была одета в женскую школьную форму, поверх которой накинула куртку – даже не застегнула ее, лишь прижимала рукой.
Парню вдруг захотелось подойти к Диларе и сказать, чтобы застегнула куртку и надела шапку. Заболеет ведь. И он даже сделал несколько шагов в сторону школьных ворот. Однако вдруг увидел, что к ним подъезжает машина – черный «паркетник».
Из нее выбрался тип среднего роста в очках, который, увидев Дилару, радостно заулыбался. Он обнял ее и открыл дверь. Девушка что-то сказала ему и села на переднее сидение. Тип поспешил занять водительское сидение, и «паркетник» тронулся с места.
Лехе оставалось лишь проводить его взглядом.
Вот так. Он пришел к Диларе, а у нее уже был кто-то другой.
- Твою мать, - выругался сквозь зубы Леха и со злостью разломал розу. Бросил на землю и ушел, сунув озябшие руки в карманы.
Он ей точно не нужен. Быстро она нашла ему замену, его Диля.
Стоп. Уже не его.
Пошел снег.
Это произошло на следующий день, после уроков.
В школе все было также, как вчера – взгляды и молчание. И напряжение, витающее в воздухе. Как сказала Дилара, было так тихо и душно, словно перед грозой.
Гроза прогремела тогда, когда ее никто не ждал.
Мы с Диларой вышли из школы. По дороге она снова рассказывала о неудавшимся свидании с тем самым сыном приятельницы ее мамы.
- Этот Ильдар… Он хороший. Симпатичный, умный, заботливый. Цветы подарил. Мечта, а не парень. Только меня к нему не тянет. Искры нет. Когда он брал меня за руку, хотелось одернуть ее. Когда попытался поцеловать в щеку на прощание, я отшатнулась. Почему так, Поль? Все время думаю о Леше. И говорю все время о нем. Извини, я тебе надоела, все ною и ною, - выдохнула подруга. Выглядела она поникшей.
Я положила на ее плечи руку.
- Не надоела. Тебе больно и ты делишься своей болью. Это нормально. Я всегда тебя выслушаю. Для чего еще нужны друзья? Не для того же, чтобы только веселиться вместе.
- А ты почти ничего не говоришь, - нахмурилась Дилара обнимая меня в ответ. – Тебе ведь тоже больно. Я знаю. Чувствую.
О Диме я действительно по большей части молчала. Не могла говорить. Одно его имя – и я начинала плакать.
- Не могу, - едва вымолвила я. – Может быть, потом…
Мы остановились у перекрестка, где Диларе нужно было поворачивать в одну сторону, а мне – в другую.
- Все будет хорошо, - уверенно сказала ей я. – У нас обеих. Помнишь о том, что я тебе говорила?
- Помню, - кивнула подруга.
- Будь осторожна. Если что, ты знаешь, что делать.
- Знаю. Мы справимся, Полин!
Мы попрощались и разделились – я пошла к репетитору по обществознанию, а Дилара – к репетитору по биологию. После расставания с Лехой она еще решительнее взялась за учебу. Ей не хотелось быть дурой. Правда, и в мед поступать тоже не хотелось.
Я вышла с занятия спустя полтора часа и почти тут же получила сообщение от Дилары:
«Нам нужно встретится, прямо сейчас. Кое-что произошло на Точке, ты мне очень нужна».
А следом шел стикер с плачущим зайчиком.
Мое сердце бешено застучало. Я глубоко вдохнула, выдохнула, сделала важный звонок. И, сунув телефон в карман и побежала по дороге. До Точки, той самой заброшенной стройки, было не так уж и далеко, и можно было дойти за пятнадцать минут, но я не хотела медлить. Мне нужно попасть туда, как можно быстрее.
Я бежала изо всех сил, и рюкзак бил меня по спине, но я не обращала внимания. Изредка я останавливалась, чтобы отдышаться и начать бег заново.
До Точки оставалось не так уж и далеко. Здание школы уже осталось за спиной, и мне нужно было пройти несколько дворов, чтобы попасть на заброшенную стройку, которая пряталась за забором от посторонних взглядов.
Я знала, что меня ждет. И кто.
Перед входом меня вдруг остановили – кто-то дернул за плечо, и от неожиданности я вздрогнула. Это был Есин, который то и дело оглядывался.
- Не ходи, - тихо сказал он и нервно облизал губы. – Не ходи туда.
- Почему? – спросила я, не понимая, зачем Есин говорит мне это.
- Они тебя ждут. Малина пипец какая злая. Ты просто так не уйдешь, Туманова.
- Знаю, - улыбнулась я. – Но зачем?
- Что? – нервно переспросил Есин.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Да стремно мне перед тобой, - отвел взгляд одноклассник. – Все, не ходи. Я предупреждал.
Больше, ничего не говоря, он ретировался. А я включила диктофон на телефон, сунула его в карман, и пересекла территорию Точки.
Я понимала, что сообщение Дилара написала не просто так. И что она по своей воли не пошла бы в это жутковатое место с многометровыми сваями, торчащими из земли.
Ее заставили. Сделали приманкой. Хотели, чтобы я все-таки пришла сюда.
Когда Дима учил меня самообороне, то часто говорил: «Лучшее средство спастись – это убежать. Без шуток. Тебе будет тяжело справится даже с одним мужиком. А если их несколько – вообще без вариантов. Поэтому, если что, просто беги. Поняла?»
Тогда я смеялась, тая от прикосновений, и говорила, что поняла.
Но сейчас не следовала этому совету.
Не бежала.
Я больше никогда не буду бегать. Ни от кого.
Их было человек двадцать, если не больше. Малина, ее свора – девицы из нашего и параллельных классов, какие-то парни, большая часть которых казалась мне незнакомой. Кто-то громко разговаривал, кто-то ржал, кто-то пил пиво. У кого-то играла колонка с четкими битами рэпа.
Малина сидела на груде кирпичей рядом с каким-то лысым парнем, а Егора Власова нигде не было. Неподалеку стояла Дилара в окружении подружек Малиновской. Она была белой, как мел, ее губа была разбита до крови, на скуле красовался подтек, а юбка была порвана. Однако Дилара не выглядела испуганной. Напротив, задрала подбородок. Гордая.
Дилара первой увидела меня, и не выдержала – в ее глазах заблестели слезы. Я улыбнулась ей, словно говоря, что все хорошо. И сжала кулаки.
- О-о-о, кто пришел! – заметила меня Малиновская и лениво встала. – Сама крыса! Народ, поприветствуйте крысу!
Все вокруг тотчас замолчали и повернулись ко мне. Кто-то заулыбался, кто-то, напортив, посерьезнел, рассматривая меня.
- А она так ниче, - заметил какой-то неприятного вида парень, разглядывая меня, как картинку из журнала для взрослых. С тем же самым интересом, будто прикидывая, какая я без одежды.