Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Садись. – Мать указала внутрь мелового круга.
Джульетта перешагнула грубые меловые линии; воздух в круге был заметно теплее, чем за его пределами. Прохладный ветерок, дующий из-под двери, казалось, останавливался на границе круга; проведя рукой вдоль белой линии, Джульетта ощутила заметное изменение температуры. Мать, дернув за ночную рубашку Джульетты, стянула ту на пол. Затем она принялась наносить зловонную коричневую пасту на лицо дочери, на ее грудь, живот и ноги, отбивая руки девушки, когда та пыталась стереть с себя эту мерзость. Джульетта чуть не задохнулась, когда в нос ударил запах гвоздики и земли. Сидя в кругу на ночной рубашке, Джульетта обняла себя руками; на ней не было ничего, кроме едкой коричневой пасты.
– Я замерзла, – прошептала Джульетта.
Не обращая на нее внимания, мать опустилась на колени у линии круга, собрав накидкой меловую пыль. Она скользнула вперед по полу и легла лицом вниз на половицы, прижавшись лбом к деревянной доске. Мать тихонько запела, и Джульетта почувствовала, как дернулся ее живот; затем его пронзила острая боль. Боль пульсировала, точно сердцебиение, становясь все сильнее и сильнее. Задыхаясь, Джульетта схватилась за живот, который казался твердым, горячим. Пение матери становилось быстрее, и девушка почувствовала стекающую под ноги на ночную рубашку теплую жидкость. Кровь. Джульетта опустилась на колени, чтобы коснуться багряной лужи, но отдернула руку, когда мать запела странным высоким тоном. Спустя несколько минут голос стал зловещим; свечи замерцали быстрее в такт песне; воск быстро таял, растекаясь как лава.
Джульетта испугалась. Это была жуткая сцена, и женщина на полу не выглядела как ее мать. Фигура в фиолетовом, лежащая лицом вниз, начала сильно дергаться. Джульетта попыталась встать, но обнаружила, что ноги не слушаются ее. Словно почувствовав ее желание сбежать, женщина протянула руку, чтобы сжать голую лодыжку Джульетты. Тело девушки затряслось в конвульсиях; она упала на пол рядом с матерью, выкатилась из круга на холод и скорчилась от жгучей боли в животе.
Мать поднялась с пола, как будто очнувшись от глубокого сна, и с отвращением взглянула на лужу гранатовой крови.
– Ты ждала ребенка. Ребенка Маршана. Но теперь его нет.
Вскрикнув, Джульетта коснулась своего живота. Густая коричневая паста начала рассыпаться по мере высыхания. Пульсация прекратилась, острую боль сменила тупая. Девушка села, глядя на испорченную, окровавленную ночную рубашку.
– Мы это сожжем, – объявила мать, будто читая ее мысли. – Возвращайся в круг.
Джульетта осторожно скользнула обратно. Ноги ее задрожали, и на мгновение она почувствовала, как боль начала угасать, как только ее тело вновь оказалось за меловой чертой. Мать смотрела на дочь с пустым выражением лица, даже с презрением.
Женщина возобновила пение. Через окно кухни Джульетта видела сияющую полную луну, льющую свет внутрь круга. Свечи до сих пор горели в наполненных кровью чашах. Когда они догорели до жидкости, кровь забурлила, закипела, а затем заструилась на деревянный пол, остановившись у меловой линии. Мать Джульетты вскрикнула, когда распахнулась дверь. Плотный влажный туман просачивался внутрь, сгущаясь и обретая форму. От представшего зрелища Джульетта взвизгнула. Прямо перед ней стоял дергающийся скелет рогатой козы, пытающейся встать на задние ноги. Страшное существо то материализовывалось, то исчезало, точно пыталось найти опору, но в конце концов встало перед матерью Джульетты. Казалось, между ними состоялся разговор, за которым последовало согласие женщины. Внезапно раздался щелчок, и челюсти матери сломались. Рот открылся до нечеловеческих размеров, позволив скелету козы, который, казалось, превратился в твердую массу, войти в женское горло. Джульетта почувствовала, как во рту ее разливается желчь. Даже в круге она ощутила холод, который окутал ее тело, словно одеяло.
Внезапно мать упала на колени, и челюсти с новым щелчком встали на место. Женщина поспешно прикоснулась к лицу, будто желая убедиться, что все черты на месте.
– Мы закончили, – раздался голос, не принадлежащий ее матери.
Женщина встала, но тут же споткнулась, будто тело ее превратилось в плохо сидящий костюм. Пока она заторможенно шагала к лестнице, колени ее разъезжались, а фиолетовая накидка волочилась по полу позади. Существо поднялось по лестнице, оставив нагую Джульетту в одиночестве на полу внутри круга. Пока догорали свечи, рвота медленно высыхала на ее бедрах.
Джульетта вскочила и подняла пропитанную кровью ночную рубашку. Не теряя времени, она поковыляла к кухонной раковине, чтобы смыть с тела коричневую мазь. При помощи грубой щетки Джульетта стряхнула с себя большую ее часть, после чего завернулась в окровавленную холодную одежду. Прежде чем закрыть дверь, Джульетта задула свечи и посмотрела на книгу из коричневой кожи с изысканным золотым и фиолетовым тиснением. Она потянулась, чтобы прикоснуться к переплету, но вдруг отдернула руку. Недавнее зрелище не на шутку ее напугало, и Джульетта не могла избавиться от ощущения, что все произошло по вине этой книги. Взглянув на гравюру на обложке, девушка увидела символ – то самое козлоподобное существо, которое явилось на кухню.
Джульетта тихонько поднялась по лестнице в спальню, свернула ночную рубашку в клубок и спрятала за кровать. Дельфина крепко спала. Дрожа, Джульетта сменила рубашку и забралась в теплую постель, однако, несмотря на тяжесть одеял, холод не покидал ее, а запах гвоздики как будто въелся в кожу. Едкий запах остался единственным напоминанием о том, что все увиденное произошло наяву. Хотя она могла обнять Дельфину, чтобы согреться, она не смела прикасаться к сестре. Этот озноб не был нормальным; случившееся на кухне не было нормальным. Ее мать не была нормальной. Если раньше Джульетта и задавалась вопросом о прошлом Терезы, теперь она не сомневалась, какие секреты та утаивала от собственной семьи. В ту ночь в их дом пригласили дьявола. В этом Джульетта была уверена.
Поутру, когда Джульетта проснулась, кухня была чистой. От мелового круга, кожаной книги, черной свечи и крови не осталось и следа. Отец Джульетты прошел в дверь с обеспокоенным взглядом. Это был добрый мужчина с большим лицом и широким носом, однако сегодня лицо его пылало.
– Твоя мать, – произнес отец. – Она заболела.
Проследовав в спальню, Джульетта обнаружила, что мать лежит в постели. Пока Джульетта не могла избавиться от холода, одежда матери, напротив, была пропитана жарким потом. Белки ее глаз стали кроваво-красными.
Заметив дочь, мать улыбнулась.
– Врач будет ее навещать, – сообщил отец. – Правда в том, что он не знает причину недуга. Думает, что это чума, и вам, детям, не следует здесь находиться. Но мать хотела видеть тебя. – Он повернулся к двери. – Только тебя.
Джульетта кивнула. Она была уверена, что мать свалила не чума и не какой-либо другой земной недуг.
– Дельфине и Марселю сюда нельзя, – добавил отец, прежде чем его тяжелые шаги удалились вниз по лестнице.
Как только отец вышел из комнаты, мать Джульетты улыбнулась.