не стошнило. Она тосковала по матери, по Алистеру, по Люси. Корделия спрятала лицо в ладонях, дрожа всем телом.

Дверь распахнулась, и на кровать упал прямоугольник света. В дверях, завязывая халат, стоял взъерошенный Мэтью.

– Я слышал крики, – встревоженно произнес он. – Что случилось?

Девушка испустила долгий вздох, отняла руки от лица и подняла голову.

– Ничего, – пробормотала она. – Просто сон. Мне снилось, что… что отец звал меня. Просил его спасти.

Он сел на постель рядом с ней, и матрац прогнулся под его весом. От него уютно пахло мылом и одеколоном. Мэтью взял ее за руку и держал, пока сердцебиение не унялось.

– Мы с тобой похожи, – произнес он. – Мы оба страдаем от незаживающих душевных ран. Я знаю, ты винишь себя в том, что произошло с Лилит, с Джеймсом, но ты неправа. Мы вместе излечимся и найдем покой. Здесь, в Париже, мы сумеем справиться с болью.

Он не выпускал ее руку до тех пор, пока она не уснула.

Джеймс сам не знал, какого поведения ждал от Люси при встрече, но тем не менее его потряс страх, промелькнувший в ее взгляде.

Она отпрянула, едва не наткнувшись на юношу, стоявшего позади – Джесс Блэкторн, это был Джесс Блэкторн, – и выставила перед собой руки, словно желая их прогнать. Прогнать Джеймса и своего отца.

– О, чтоб мне провалиться, – пробормотал Магнус.

Это выражение показалось Джеймсу слишком мягким. Он очень устал. Несколько бессонных ночей, полных кошмаров, путешествие в неудобном экипаже, исповедь Магнусу и отцу, долгий путь на пронизывающем ветру по скользкой каменной тропе к вершине утеса, на котором стоял дом Малкольма Фейда, совершенно лишили его сил. И все же при виде Люси – встревоженной, испуганной – инстинкт, который приказывал ему защищать и оберегать младшую сестру, взял верх.

– Люс, – произнес он, переступая через порог. – Все хорошо…

Люси бросила на него благодарный взгляд, потом вздрогнула – это Уилл, вытащив из ножен клинок, бросился к Джессу Блэкторну и схватил его за ворот рубахи. Голубые глаза свирепо сверкнули. Сжимая в руке кинжал, Уилл с силой толкнул Джесса к стене.

– Злой дух, – прорычал он. – Что ты сделал с моей дочерью, как ты заставил ее вернуть тебя в мир? Где Малкольм Фейд?

– Папа… постой, не надо… – Люси хотела подойти к отцу, но Джеймс поймал ее руку. Он редко видел отца в гневе, но тот обладал взрывным темпераментом, причем опасность, угрожавшая семье, приводила отца в ярость мгновенно.

– Tad, – настойчиво произнес Джеймс. Он называл Уилла валлийским словом, означавшим «отец», только когда хотел привлечь его внимание. – Подожди.

– Да, прошу тебя, подожди, – вмешалась Люси. – Прости, что я уехала, никому не сказав, но ты не понимаешь…

– Я понимаю, что это было трупом, в который вселился Велиал, – рявкнул Уилл, держа клинок у горла Джесса.

Тот не пошевелился; он не двигался с того момента, как Уилл схватил его, не произнес ни слова. Он был очень бледен (еще бы ему не быть бледным, подумал Джеймс), но его зеленые глаза горели. Руки безвольно висели вдоль тела, словно он всем своим видом давал понять, что не представляет угрозы.

– Я понимаю, что у моей дочери доброе сердце, и она думает, что может спасти всех бездомных котят и птенцов, выпавших из гнезда. И еще я понимаю, что мертвые не могут воскреснуть, а если такое происходит, живым приходится платить за это высокую цену.

Джеймс, Люси и Магнус заговорили одновременно. Уилл что-то сердито рявкнул, но Джеймс не разобрал его слов. У Магнуса был вид человека, доведенного до белого каления. Он щелкнул пальцами, на пол посыпались синие искры, и в доме неожиданно стало очень тихо. И не только в доме – даже ветер, завывавший над утесами, подчинился чарам Магнуса и умолк.

– Довольно, – отрезал маг. Он стоял в дверном проеме; шляпа слегка съехала ему на лоб, и вся его фигура представляла собой воплощение безмятежного спокойствия. – Если мы собираемся обсуждать некромантию, или возможность некромантии, напомню, что это моя специальность, но никоим образом не ваша. – Он пристально смотрел на Джесса, и взгляд его зелено-золотых глаз выражал глубокую задумчивость. – Он может говорить?

Джесс приподнял брови.

– Ах да, и верно, – вздохнул Магнус и снова щелкнул пальцами. – Заклинание Молчания больше не действует. Говорите.

– Я говорю, – бесстрастно произнес Джесс, – когда мне есть что сказать.

– Интересно, – буркнул Магнус. – А кровь у него идет?

– О, нет, – воскликнула Люси. – Не нужно поощрять моего отца. Папа, не вздумай…

– Люси, – перебил ее Джесс. – Все хорошо.

Он поднял руку – ту, на которой чернела украденная руна Ясновидения. Повернул ее ладонью вверх и прижал к острию кинжала Уилла.

Ярко-красная кровь выступила вокруг лезвия, потекла по запястью и впиталась в манжету белой рубашки.

Магнус прищурился.

– А это еще интереснее. Ну хорошо, мне надоело мерзнуть в дверях. У Малкольма должно быть нечто вроде гостиной; он любит житейский комфорт. Люси, отведите нас туда.

Когда они собрались в небольшой зале – к удивлению Джеймса, комната оказалась уютной и обставленной со вкусом, – Уилл и Джеймс расположились на диване. Люси осталась стоять и наблюдала за тем, как Магнус, усадив Джесса перед камином, проводил нечто вроде полного магического обследования.

– Что вы ищете? – спросил Джесс. Джеймсу показалось, что он нервничает.

Магнус на миг встретился с ним взглядом, и на кончиках его пальцев заплясали синие искорки. Некоторые запутались в волосах Джесса, черных и блестящих, как надкрылья жука-скарабея.

– Смерть, – ответил чародей.

Джесс был мрачен, но безропотно терпел. Джеймс подумал, что бедняга, конечно, должен был научиться терпению за свою полную несчастий жизнь – и кстати, можно ли это назвать жизнью? Когда-то он жил, верно; но во что он превратился после смерти? В какой-то дух, «жизнь по смерти», чудовище из поэмы Кольриджа?[16]

– Он не мертв, – возмутилась Люси. – И никогда не был мертв. Дайте мне объяснить.

Голос у нее был усталый – Джеймс вспомнил, что тоже чувствовал неимоверную усталость, когда делился со взрослыми своими секретами в придорожной гостинице. Скольких неприятностей и хлопот можно было бы избежать, если бы они все с самого начала доверились друг другу, подумал он.

– Люс, – мягко произнес Джеймс. Она выглядит изможденной, думал он, девочка повзрослела с того дня, когда он видел ее в последний раз – и в то же время казалась совсем юной. – Расскажи нам.

О многом из того, что рассказала Люси, Джеймс догадывался, по крайней мере, в общих чертах. Сначала она изложила историю Джесса, описала то, что сотворили с ним