нам тут все заляпал и оставил за собой прелестный след, как из сказки про Гензеля и Гретель. Нет, после начала драмы парень в переднюю часть дома не выходил и наверх не поднимался.

– Понятно, – сказал я. – Если нож найдется, сразу же сообщи мне. Ну, не будем вам мешать. Спасибо, парни.

Снова сверкнула вспышка, и на этот раз перед глазами отпечатался силуэт Патрика Спейна – ослепительно белый, с широко раскинутыми руками, словно он выполнял захват или падал.

* * *

– Значит, все-таки чужак, – подытожил Ричи, когда мы шли к машине.

– Все не так просто, сынок. Патрик Спейн мог выйти в сад позади дома, мог даже перелезть через стену – или просто открыть окно и забросить нож куда подальше. И помни: Патрик не единственный подозреваемый. Не забывай о Дженни Спейн. Купер ее еще не осмотрел, а ведь она вполне могла выйти из дома, спрятать нож, вернуться и аккуратно улечься рядом с мужем. Может, это двойное самоубийство, может, она покрывала Патрика – она, похоже, из тех, кто готов посвятить свои последние минуты защите семейной репутации. А может, это вообще ее рук дело, от начала до конца.

Желтый “фиат” исчез: Фиона отправилась навестить Дженни в больнице. Я понадеялся, что за рулем полицейский и она в истерике не врежется в дерево. Зато в конце проезда, у фургона морга, стояли новые машины – возможно, журналисты или местные жители, которых полиция не подпустила к месту преступления, – но я был готов поспорить, что это мои летуны, а потому направился к ним.

– И подумай вот о чем: посторонний не пришел бы безоружным в надежде порыться в кухонных ящиках и найти что-нибудь подходящее. Он принес бы оружие с собой.

– Может, он так и сделал, а потом заметил ножи и решил, что лучше воспользоваться тем, что не выведет нас на него. Или вообще не планировал никого убивать. А может, тот нож – вообще не орудие убийства и он умыкнул его, чтобы сбить нас со следа.

– Не исключено. Вот одна из причин, почему нож надо найти как можно скорее, – необходимо убедиться, что мы не идем по ложному пути. Вторую причину назовешь?

– Иначе от него могут избавиться.

– Точно. Предположим, это дело рук чужака; если у нашего мужчины – или женщины – есть хоть капля ума, то он, скорее всего, утопил оружие еще ночью. Но если он настолько туп, что не догадался сделать это сразу, вся эта движуха непременно наведет его на мысль, что не стоит держать у себя окровавленный нож. Если он бросил нож в поселке, надо схватить его, когда он за ним вернется, если взял домой – то поймать, когда он будет его выбрасывать. Разумеется, все это при условии, что он где-то неподалеку.

Словно подброшенные взрывом, две чайки вспорхнули над кучей мусора, крича друг на друга. Ричи дернул головой.

– Спейны подвернулись ему не случайно. Здесь не то место, где можно просто пройти мимо и заметить подходящие жертвы.

– Да уж, – согласился я. – Совсем не то. Если он не один из погибших или местных, значит, он нарочно явился сюда по их душу.

Летуны – семь парней и девушка, всем лет под тридцать, – торчали возле своих машин, стараясь выглядеть смышлеными, деловитыми и готовыми ко всему. При нашем приближении они выпрямились и одернули куртки, а самый высокий отбросил сигарету.

– Ты что затеял? – спросил я, указав на окурок. Парень растерянно уставился на меня. – Собирался оставить его тут, на земле, чтобы криминалисты нашли его, приобщили к делу и послали на анализ ДНК? Какой список ты надеялся возглавить – подозреваемых или растратчиков нашего времени?

Парень торопливо подобрал окурок и неуклюже запихнул обратно в пачку, и все восемь летунов разом сообразили: пока они работают со мной, лажать нельзя. Да, Ковбой Мальборо весь побагровел, но кто-то ведь должен пострадать ради общего блага.

– Так-то лучше, – сказал я. – Меня зовут детектив-сержант Кеннеди, а это детектив Курран.

Их имена я спрашивать не стал, на рукопожатия и болтовню не было времени, к тому же я все равно бы не запомнил. Я не держу в памяти, какие сэндвичи любят мои летуны и когда дни рождения у их детей, только слежу за тем, что они делают и делают ли они это хорошо.

– Полный инструктаж будет позже, а сейчас вам нужно знать одно: мы ищем нож марки Cuisine Bleu с изогнутым шестидюймовым лезвием и черной пластиковой рукоятью. Он часть набора и похож вот на этот, только чуть побольше. – Я поднял перед собой пластиковый пакет. – У всех есть камеры в телефонах? Сфотографируйте его, чтобы помнить, что именно вы разыскиваете. Вечером, перед тем как разъедетесь, не забудьте удалить снимок.

Они мигом вытащили телефоны и начали передавать друг другу пакет так бережно, словно он состоял из мыльных пузырей.

– Описанный нож, скорее всего, является орудием убийства, но в нашем деле гарантий нет, так что если заметите в кустах другой нож, то, ради бога, не проходите радостно мимо только потому, что он не соответствует описанию. Также нас интересуют окровавленная одежда, следы ботинок, ключи и любые даже самую малость необычные находки. Если нашли что-то примечательное, что надо делать?

Я кивнул Ковбою Мальборо – если отчитал кого-нибудь, нужно дать ему шанс исправиться.

– Вещдок не трогать, – ответил он. – Не оставлять без присмотра. Вызвать криминалистов, чтобы сфотографировали его и забрали.

– Точно. И мне тоже позвоните. Хочу увидеть все ваши находки. Мы с детективом Курраном идем опрашивать соседей, так что вам понадобятся номера наших мобильников, а нам, соответственно, ваши. По рации пока переговариваться не будем. Связь тут паршивая, поэтому, если не дозвонитесь, пишите эсэмэски. Никаких сообщений на автоответчик. Все поняли?

Невдалеке первая репортерша встала на фоне живописных строительных лесов и наговаривала текст в камеру, борясь с раздуваемыми ветром полами пальто. Через час-другой сюда съедутся еще человек двадцать ее коллег, и большинство из них без колебаний взломают голосовую почту сотрудника уголовной полиции.

Мы обменялись номерами телефонов.

– Скоро к нам присоединятся другие поисковики, – сказал я, – и тогда вы получите другие задания, но сейчас нам надо пошевеливаться. Первая локация – задний сад. Начните от ограды и двигайтесь в противоположную сторону от дома. Следите, чтобы между вашими зонами поиска не оставалось промежутков, процедура вам известна. Вперед.

* * *

В доме, стоявшем вплотную к дому Спейнов, нас ждал облом – он пустовал. В гостиной не было ничего, кроме смятой в комок газеты и густых зарослей