деваться было некуда и мы втроем неспешно направились к ближайшему столику. Полностью свободных не было, но стоило двум дамам считать наше направление движения, как место тут же освободилось.

— Тебя тут не особо жалуют, — прокомментировал увиденное Сомов.

— Как и везде кроме Тобольска, — равнодушно пожал я плечами и потянулся к закускам.

— Только благодаря милым сестрам и княгине Соколовой, — не очень-то дружелюбно для брата подметил Сомов, взяв бокал вина, — доверие и искренность, говоришь, — задумчиво покрутил в руке ломтик сыра Иван, — и кто тебя этому учит? Кто инструктор?

— Зверева Анна Руслановна, — с нескрываемым чувством восхищения выпалила Эмилия и тут же прикрыла рот ручками и добавила, — простите.

Любой другой аристократ за подобные вмешательства простолюдинки в беседу мог и разозлиться, но добряк Иван Кириллович Сомов только по-доброму негодующе покачал головой.

Причем негодование было обращено полностью в мою сторону. Впрочем, ненадолго. Буквально на пару секунд. Пока Сомов не осознал какое имя только что прозвучало.

— Зверева Анна Руслановна… — машинально повторил Иван Сомов и его негодующий взгляд быстро обрел черты разозленного, — ТА САМАЯ?! — громче чем следовало прорычал внук Богатыря и где-то в зале икнула одна блондинка.

— Та самая, — не стал отрицать я.

— Эта чокнутая психопатка инструктор?! — сбавив громкость, но увеличив злость проскрипел зубами Сомов, — с каких пор?!

Эмилия задохнулась возмущением и из последних сил сдерживалась, чтобы не защитить свою спасительницу словом и делом.

— Официально с позавчера, — невозмутимо доложил я.

— Я этого так не оставлю! — категорично заявил Иван Сомов, — ладно еще замять дело между нашими родами, совсем другое допускать это чудовище до ни в чем не повинных детей! Гена до сих пор в реанимации лежит! А он, на минуточку, боевой Ратник! Кто ей вообще позволил преподавать?!

— Стародубский Демьян Афанасьевич, лично, — подчеркнул я и напор внука Богатыря слегка спал, — Ваня, я полностью разделяю твое негодование. Сам в шоке. У нее же даже справки нет. Пытались сделать один раз, так сожгла…

— Справку? — нахмурился Сомов, залив в себя бокал вина целиком и жадными глазами выцеливая служку с подносом.

— Больницу. С тех пор верят на слово, что она здоровая.

— Психопатке то? На слово?

— Моему отцу, — вновь внес я уточнение, — он вроде как ее попечитель. Поэтому все претензии можешь смело отправлять на адрес Соколова Сергея Леонтьевича. Откупается он обычно щедро.

— Вот еще, сам разберусь, — гневно фыркнул Сомов с тяжелым вздохом, — Демьян Афанасьевич то ее как принял? Вела себя хорошо?

— Не особо, — припомнил я наше первое же занятие, — трое моих одногруппников уже в больнице.

— И еще один смертником подался, — поднял слегка успокоившийся взгляд Иван Сомов и скосился на робко стоящую Эмилию, — тебе то это вообще зачем, девочка?

— Вообще-то мы ровесники! — хмыкнула надутая яростным хомячком девушка, и тут же поспешила добавить, — ваше благородие.

— Вообще-то у меня шестой ранг, — отчего то обиженно бросил Иван Сомов, — детский сад. Артем, зачем ты устроил этот фарс? Себя не бережешь, так о солдатах царской армии бы подумал. Ты ведь не думаешь, что способных одаренных в империи много? Ты, как офицер, обязан заботиться о каждом из них!

— Как офицер… — машинально повторил я, покосившись на погоны Сомова, — слушай, Вань, а раз я здесь, у меня же, получается, и звание есть?

— Ты издеваешься, да? — закатил глаза Иван Сомов и опрокинул в рот очередную тарелку с сырными закусками.

И ведь даже жевать не стал, проглотил словно конфеты. Страшный человек.

— Ничуть, — искренне ответил я, начав щупать по карманам, — все произошло так быстро что я даже приказ прочитать не успел. Хотел в полете, но… истр… турбулентность помешала.

— Слышал я про твою турбулентность, — нахмурился Иван Сомов и капитулирующе махнул рукой, — не ищи. Младший сержант ты. По спискам видел. Более низким званиям запрещено командовать тройками, — поучительным голосом старшего брата проговорил Сомов, — а третий твой где?

— Не пустили, — пожал плечами я, накладывая закуски себе в тарелку, а то с таким собеседником обернуться не успеешь, как стол опустеет, а мне еще воевать.

— Как это не пустили?! — заподозрив неладное подшагнул ближе Иван Сомов.

— Несовершеннолетний он, — уже предвосхищая реакцию моего впечатлительного двоюродного братца вздохнул я.

— И детей, значит, убиваешь, — со звенящим осуждением в голосе констатировал Сомов.

— И младенцев топит! — отчего-то переметнулась девушка и охотно поддакнула здоровяку.

Голодному прошу заметить, здоровяку.

Так я и замер с тарелкой в руке, которая отделяла мое хрупкое смертное тело от мерцающего голубым паром часто сопящего Сомова, который очевидно путает свой животный голод со злостью.

— Ладно, ешь, — сдался я сунул Сомову в руки тарелку с такой аппетитной едой, а сам обернулся в сторону зала, в поисках столика не с закусками, а с мясом.

От всех этих разговоров захотелось сочного стейка.

Нужный столик обнаружился быстро. Вокруг него и была самая большая толпа людей. Во внутреннем садовом дворике, аккурат перед беседками для приватных деловых разговоров.

Да и не совсем столик это был, а огромный квадратный гриль с пространством для поваров в центре, где суетились шесть поваров, занимаясь шоу-приготовлением еды прямо на глазах у гостей.

— Вы со мной или как? — вытерев предательски выделившуюся слюну спросил я.

— Там занято, — тщательно скрывая разочарование облизнулся Иван Сомов, но скрыть заурчавший живот он уже не смог.

— Так отойдут, — пожал я плечами, — надо же пользоваться тем, что меня сторонятся.

— Этот не отойдет, — категорично заявил Иван Сомов.

Я проследил его взгляд и заметил широкоплечего как три Ивана великана с рыжей гривой волос и столь же рыжей бородой до самого пояса, которая удивительным образом не загоралась, хоть и болталась прямо в открытом огне.

Словно планеты вокруг солнца, гиганта обступила свита из пятнадцати человек, преимущественно женского пола и их звонкий заманивающий самца в постель смех был слышен даже отсюда.

Странная и весьма несуразная для мероприятия компания, которой еще минуту назад тут не было.

— Кто это? — прицениваясь спросил я, уже готовый пробиваться к так аппетитно пахнущему жаренному поросенку силой.

— Багратион Макар Степанович, местный Богатырь,