буквально звенел, но мне было все равно - в тот момент, когда я ворвался, как полоумный, в медпункт и не обнаружил ее там, - более того, медсестра передала ее слова, чтобы я мазь использовал не по назначению, - в моей голове родился маленький коварный план. Учесть, что медсестра выписала Нателле справку для пропуска последнего урока и название крема, несложно было предположить, что моя сладкая шоколадка решит сбежать. Шансы на то, что она зайдет в первую попавшуюся аптеку по дороге домой, были невелики, и все же я до конца не мог поверить в свою удачу. Все сложилось так, словно самим Всевышним распланировано. На войне все средства хороши, ну, а в любви вдвойне, ибо не знаешь, что лучше - победить и выиграть войну или завоевать женщину, которую потерял много лет назад! 

Взгляд ее прожигал, и все же она сделала навстречу ко мне шаг и приподнялась на носочки, дабы дотянуться и чмокнуть меня в щеку. Проходили уже - в щеку меня не устраивает. Ловко обнимаю ее за талию и наконец-то прижимаюсь к ее горячим сладким губам, зарываясь свободной рукой в ее шикарные густые волосы. Девочка моя первую секунду сопротивляется, но ее не хватает надолго. Вкус забытых поцелуев с новой силой воспламеняет между нами страсть, я это чувствую, она это чувствует и боится, впрочем, кто сказал, что мне не страшно вновь потерять ее? 

Яркая вспышка фотоаппарата приводит Нателлу в чувство. Она резко отстраняется от меня и смотрит в спину быстро удаляющегося журналиста.

Нателла

Яркая вспышка фотоаппарата окончательно приводит в чувство. Меня словно вырывают из грёз, которым никогда не суждено сбыться. 

– Что это сейчас было? - растерянно перевожу я взгляд с быстро удаляющейся спины незнакомого мне человека на совершенно спокойного Орловского. 

– Поклонники, - бросил он безразлично. 

– Сейчас такси поймаю, - он все время посматривал то на меня, оценивая ситуацию, то на дорогу в поисках машины. Двоякая какая-то ситуация у нас получилась, чувствую себя неловко и тревожно. 

– Кость… 

– Тю, мы же договаривались! - приподняв бровь, тут же сказал он. 

Шумно выдыхаю и, закатив глаза, повторяю таким тоном, словно имею дело с ребёнком: 

– Коть, что ещё за поклонники?! Ты можешь объяснить, что происходит? - настаивала я, понимая в глубине души, в чем, собственно, дело, но сознание упорно сопротивлялось, не желая принимать правду. 

– Пока и сам не знаю. Я все решу, - коротко бросил Орловский, и в этот момент подъехало наше такси. 

Присев на заднее сиденье, я отвернулась к окну, избегая разговора. Достаточно с меня на сегодняшний день. До дому бы доползти, принять ванну и просто выпить душистого чаю, окунуться в покой и релакс. Осталось добраться домой, пройти незамеченной мимо одноклассницы, которая явно уже вернулась, и мимо любопытной дочери. Виктория! Глаза, которые я прикрыла, расслабляясь, тут же распахнулись, когда я вспомнила важную деталь, из-за которой я, собственно, побывала в обезьяннике. Тест на беременность. О-о-о, кажется, плакал мой покой и горячая ароматизированная ванна! Как я вообще могла забыть такую первостепенную мелочь, которая может вылиться в очень большие последствия? 

– Ната, что-то не так? - внимательно посмотрел на меня Орловский. 

Орловский, вот он ответ! Вскружил мне голову, а я, как малолетка, льну к нему, забыв обо всем на свете. 

– Нормально! Вспомнила кое-что! - бросила раздраженно и вновь уставилась в окно, показывая всем своим видом, что разговор окончен. Мой ответ ему не понравился, о чем выразительно говорило его нахмуренное лицо. Попыток вновь заговорить он не делал, чему я была безмерно благодарна. Поскорее бы скрыться от его пытливого и настойчивого взгляда. Что он, собственно, хочет увидеть? Ответы на свои вопросы. Так я не книга, в которой можно все прочесть! А если и так, то точно однотомник с загадками! Сама по сей день себя разгадать не могу, так что ему придется встать в очередь. 

– Приехали, - тембр его голоса вырывает меня из глубокой задумчивости. Происходящая реальность колет в глаза, и я, сжав зубы, открываю дверцу такси, готовая преодолевать очередное новое испытание, посланное мне судьбой. 

– Постой, - рука Орловского ложится на мой локоть, немного сжимая. 

– Что-то не так? - оборачиваюсь к нему с одним лишь желанием поскорее сбежать. 

– Прости меня, - тихо говорит он. 

– За что? - не совсем поняла, за что он просит у меня прощения. 

– За то, что ты оказалась в такой ситуации, и я ничего не смог предпринять! 

– Перестань, скорее, это я виновата в том, в какой ситуации оказался ты! Нормально, тебе пора, - убрала я его руку, покоящуюся на моем локте. 

– Может, на чай пригласишь?! - посмотрел он на меня. 

– Начаевались уже. Мне пора. До завтра, - игнорируя его попытки наладить общение, быстро покидаю машину такси, пока, не дай бог, нас кто вместе увидит. 

Не удержавшись, я все же обернулась посмотреть, смотрит ли Орловский мне вслед. Смотрит, задумчиво потирая подбородок. Разворачиваюсь и быстро скрываюсь в подъезде нашего дома. 

Незаметно преодолев лестничный пролёт, я достаю ключи и тихо вхожу в квартиру. 

– О, мама, привет! - показалась моя дочь в коридоре, видимо, услышав шум открывающейся двери. 

– Привет, - окидываю ее цепким взглядом, пытаясь просканировать ее состояние здоровья и изменения, если такие имеются. 

– Мама! Что с твоим глазом? - посмотрела на меня Вика расширившимися глазами и приложила ладонь ко рту. 

– Что, все так плохо? Боюсь смотреть, веришь? - устало произнесла я и поинтересовалась: – У тебя как день прошёл? 

– Да, глаз твой не очень! - с сожалением рассматривала она мое лицо. – Мам, я с тобой поговорить хотела. 

Сердце мое замерло - вот оно. Ну, одно радует - Вики моя ничего не скрывает, и решила сразу все рассказать матери. Значит, доверяет. А это главное. Печально вздохнув, понимая, что быть мне молодой бабушкой, я только хотела задать волнующий меня вопрос, как в дверь позвонили. 

– Кого-то ждёшь? - поинтересовалась я. 

То, что это явно не моя соседка-одноклассница, я ничуть не сомневалась, зная ее манеру звонить. 

– Да нет, а ты? - посмотрела на меня она. 

– Тоже, вроде… 

Переглянувшись с дочерью, я направилась в коридор. Вики плелась позади, громко шаркая тапочками. 

Открываю дверь и едва сдерживаюсь, чтобы не захлопнуть ее обратно прямо перед носом Орловского. Единственное, что меня удерживает - это воспитание, не