– Давай я тебе на глаз крем нанесу, хорошо, что в карман кинул, - Костя раскрутил крышечку на тюбике и в следующую секунду оказался слишком близко к моему лицу. 

Сердце замерло, внутри любовь и боль, я словно нахожусь между двух огней. Притяжение и отторжение! И он такой притягательный, манящий и красивый, безумно хочется тонуть в его поцелуях. И так же сильно хочется его бить в грудь, доказывая, что он был для меня больше, чем жизнь, и так предал… 

Глаза его с серой поволокой, казалось, темнели каждый раз, когда Костя приближался. Иссиня-чёрные волосы выгодно подчеркивали необычный цвет его глаз. При дневном свете они казались светло-голубыми, в помещении – светло-серыми, а когда в его взгляде горела страсть, они темнели, словно мокрый асфальт. Мне ли не знать - пятнадцать лет вижу его взгляд, каждое утро, когда Виктория просыпается и открывает свои глаза. 

Его прохладные пальцы касаются моего века, и я покорно закрываю глаза. 

– Знаешь, пока вновь тебя не увидел, то и не подозревал, как сильно по тебе скучал…

Я молчу, он в ответ тоже. Не дышу. Не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Ладони Орловского касаются моего лица, и я уже слышу его вздох на моих губах. 

– Так! Что тут у нас?! - громкий баритон и звук открываемой двери оборвали тонкие нити между нами. 

Отскочив от Кости, я сразу подошла к железным прутьям решётки. 

– Ну наконец-то! Гражданин майор, вышло огромное недоразумение! - начала я, и в этот момент Орловский встал рядом. 

– Да, да, наслышан! Повеселили ребята, пока я обедал! 

– Надеюсь, товарищ майор будет умнее, - нахмурился Костя, запуская пятерню в свою шевелюру. 

Боже! Я чуть с ним не поцеловалась в обезьяннике! Что же он делает со мной?!

– Слушай, а у тебя действительно лицо знакомое, неужели уже успел побывать у нас  в гостях? - прочесал затылок майор. 

– Бог миловал! Плакаты с моим лицом по всему городу расклеены! - опять начал злиться Орловский. 

– Иллюзионист, что ли? Понаехали здесь со своими представлениями, в городе сразу преступность повысилась…

Не сдержавшись, я рассмеялась, - а что, он прав, в гипноз вводит в два счета.

– Да, иллюзионист, пыль в глаза пускает - нефиг делать,- продолжала я смеяться. 

– Товарищ майор, подойдите ближе, - попросил Костя. 

А я, то ли пребывая ещё в гипнозе, то ли совсем страх потеряла, сквозь смех выдала: – Близко не надо, а то поцелует! 

Согнувшись пополам от смеха, я, кажется, не отдавала себе отчёта в действиях. 

– Не обращайте внимания, это последствия шока, - сказал Костик, пытаясь оправдать мой поступок. 

– Как по мне, это последствия чего-нибудь другого! 

– Так, все, надоело мне, звоните генералу-полковнику Азарову! - приказной тон и звание сделали своё дело. Майор нахмурился и, посмотрев внимательно на Орловского, прошёл  к столу и набрал номер телефона, продолжая кидать хмурые взгляды в нашу сторону.

Константин 

Майор полиции оказался более сговорчивым, нежели парни, принявшие нас в аптеке. Достаточно быстро разобравшись, кого они имели честь закрыть в обезьяннике, нас выпустили, извинившись перед этим бесчисленное количество раз. 

– Ещё раз прошу прощения, господин Орловский, у Вас и у Вашей дамы! Сами понимаете, все очень странно выглядело. Подбитый глаз, уроки в школе! Неправдоподобно ведь… 

– Да кому скажи, не поверят! Нателла, не сочти за наглость, прошу, подожди в коридоре, мне нужно поговорить с майором! - серьезно говорю, бросая недобрый взгляд на сотрудника полиции. 

Нателла немного замялась и, кинув взгляд, полный сожаления, вышла в коридор. 

Дождавшись, когда плотно закроется дверь, я разворачиваюсь и со словами: «Спасибо за оперативность!», жму руку майору. 

– Ну, импровизация, наверное, оставляет желать лучшего, но твоя дама, Костя, здорово помогла своим рассказом о школе! Надеюсь, у неё не возникли ненужные догадки?! Сумел наладить контакт с барышней? - подмигнул и весело пожал мне руку старый товарищ. 

– По-моему, Гришка, все прошло без сучка и задоринки! Правда, обедать мог немного дольше, прервал на самом интересном! - досадно протянул я. 

– Ну, друг мой, все так быстро произошло, ты толком ничего не объяснил, раздал указания и отключился! Я пока парням объяснил, что да как делать, в пять минут такое не  провернешь! Хотя, я скажу тебе, везунчик ты, Орловский! Причем во всем - охранника аптеки мои парни знают, ездят туда за обезболивающим и аспирином. Ребятки мои тоже без дела были! Ну, прям спланированная спецоперация! Хотя, наверное, если бы заранее планировал, так бы все легко не прошло! - помотал головой из стороны в сторону старый товарищ Гришка. 

– Не везёт в картах, повезёт в любви! - стряхивая невидимую пылинку с пиджака, сказал я, поднимая на него свой взгляд. – Только у меня наоборот! Во всех делах, бизнесе, предвыборной кампании - везде блеск, а вот на любовном фронте полный треш! 

– Ничего, все будет! Одноклассница твоя - красавица… 

– Ладно, Гришка, пойду я, пока красавица что-то не заподозрила, - пожав ему ещё раз руку, я надеваю на лицо строгую маску и выхожу в коридор, где моя сладкая Нутелла подпирала стенку в ожидании меня. 

– Надеюсь, твой гнев не настолько велик, чтобы этих ребят строго наказали? Ну, просто я тут представила себя на их месте… Знаешь, я бы тоже не поверила! - попыталась она объяснить свою позицию. 

– Мне статус не позволяет так просто закрыть на это глаза! - серьезно отвечаю я, внимательно проследив за ее реакцией. 

– Только не говори, что их могут уволить! - испуганно воскликнула она, с надеждой заглядывая мне в глаза. 

– Могут, - коротко бросаю. 

– Но это несправедливо! Нет, конечно, я все понимаю, ты у нас птица высокого полёта, и все такое!.. - негодовала она. 

Я молча шёл коридорами казенного здания, давая Нателле возможность самой сделать свои выводы и подвести меня к желаемому. Когда я открыл перед ней входную дверь, она нервно ступила на улицу и продолжила: 

– Кость, ты же не такой… - начала она. 

– Нет, не такой! Только от меня мало что зависит. Тут задействовали самого генерала – полковника Азарова. 

– Я так понимаю, он твой знакомый? Или знакомый знакомых! Ты же можешь посодействовать, и это дело тихонько закрыть, - остановилась она посреди улицы, не желая отступать от своего решения помочь бедолагам. - Кость… 

– Котя! - посмотрел я ей в глаза и, приблизившись чуть ближе, тихо сказал: – Котя, и условия все те же, что и пятнадцать лет назад - поцелуй! 

– Это нечестно! Знаешь, как это называется? Манипуляция! 

– Слабость, - тихо сказал я, - моя к тебе, вот как это называется! 

– Значит, Котя и поцелуй?! И ты звонишь и решаешь вопрос с генералом? - переспросила она. 

– Да, только «Котя» я хочу слышать все время, а не один раз! Из твоих уст это ласковое прозвище звучит очень заманчиво, - я сделал еще один шаг навстречу к ней. 

– Хорошо. Котя! - голос ее от злости