тела здесь под тело из прошлой жизни? Или под душу? От этих мыслей у меня что-то начинает болеть голова.

Я не нашелся, что ей на это сказать, поэтому между нами снова повисла пауза. Но спустя еще минут пять, она решилась на собственную попытку начать разговор:

— Знаешь, там, в темноте, я молилась, чтобы стало еще темнее. Так, чтобы огонь никогда не смог до меня добраться. Наверное, поэтому я получила силу тьмы.

Вот как? А чего я мог просить, чтобы получить силу воды? Меня тоже преследовал огонь? А если копнуть чуть глубже — ее первое заклинание — шар тьмы, помогающий скрыться или ослепить врага. А у меня — стрела льда. Таким никого не остудишь. Это просто длинный ледяной штырь, который может убить, попав в глаз.

Или дело все же не в заклинании, а именно в самой стихии?

— А почему тогда ты получила Пустоту?

На лице у девушки отразилась задумчивость. У меня снова заурчал живот. И на сей раз живот Ласки решил составить ему компанию. Она слегка покраснела, скривилась и быстро положила руку на область желудка.

— Не знаю. Я помню, что, наоборот, от нее убегала. Огонь забирает. И потом приходит пустота.

— Я тоже хотел от неё убежать, — я зачем-то решил поделиться с девушкой. Осознание этого пришло ровно в тот момент, когда я произнес эту фразу. Там, в доме, едва вынырнув из сна, я больше всего хотел именно этого. Убежать, не понимая даже, от чего я бегу.

— Было очень, очень страшно. Но.. спасибо, что не бросил меня. Я…

— У всех пустотников такая байда, — позади нас раздались громкие шаги, и показалась фигура увешанного кожаной броней странника.

Да, определение «странник» подходило ему как нельзя лучше — вся его экипировка, включая выцветший зеленоватый плащ, выглядела аккуратной, но затасканной до невозможности. Как у путника, вынужденного путешествовать в одном комплекте и ремонтировать одежду в пути.

Ласка моментально вытащила нож и зарычала. В этот момент в ней и правда мелькнуло некое сходство со зверьком, давшим ей имя.

Стерх. Темный рейнджер. Уровень скрыт.

Я спокойно положил руку на плечо девушки. Каким бы ни был уровень незнакомца, он явно был больше наших первых.

— Стерх, — дружелюбно улыбнулся парень, представившись и протянув руку, словно не замечая открытой враждебности. — Извиняюсь, не собирался подслушивать, но очень уж заинтересовал меня ваш разговор. Кажется, я начинаю понимать, почему меня поставили вашим ментором.

Не собирался, как же. Голос Ласки настолько тихий и местами сложный в понимании, что даже на мертвенно тихой улице пещерного города нужно было очень постараться, чтобы услышать девушку даже будучи рядом с ней.

— Ментором? — переспросил я.

— Ну да, — с дружелюбной улыбкой кивнул мужчина. — Вы вчера ушли, так и не дождавшись меня.

Щи. Когда мы вышли на прогулку, я собирался вернуться чуть позже, но это как-то вылетело из головы.

Я хотел было извиниться, но Стерх лишь махнул рукой, пояснив:

— Всё в порядке. В первые дни все немного потеряны. Так что это часто бывает. Не боись, это скоро пройдёт.

Высокий рост и могучее телосложение намекали на сходство с орками, но темно-каштановые волосы и щетина в купе с бледной кожей уверенно выдавали в незнакомце человека. На кожанке виднелись вставки неизвестного нам черного металла, поверх нее — вылинявший плащ. За спиной тяжелый арбалет, как у меня в инвентаре.

Оружие ближнего боя тоже должно бы иметься, судя по виду брони. Наверное, прячет за словом силы, в инвентаре? Торчащие клочьями волосы скорее шли ему, придавая схожесть с умудренным годами лесным егерем. Они напоминали ежа — зачесанные назад волосы непослушно пытались подняться, слипшись при этом в небольшие пучки, придававшие сходство с острыми иглами.

— Сион, — я неуверенно пожал руку в ответ.

— Что так слабо? — улыбнулся рейнджер. — Совсем не рад видеть собрата-пустотника? А зря, таким, как мы, нужно держаться вместе! Вам очень повезло, что именно я стал вашим ментором.

— Как я понял, пустотники не пользуются особенной популярностью? — попробую аккуратно выяснить его намерения.

Было бы обидно, если бы он нас сдал. Сам факт того, что незнакомец сразу определил нас обоих в пустотники, уже пугал. Обо мне вообще не знал еще никто кроме Ласки. Сделал выводы по нашему разговору с девушкой?

Стерх снова добродушно осклабился:

— На то есть причины. На месте магистров я бы не нашел другого решения. Но что же мы стоим посреди улицы? Может, отметим знакомство в трактире?

Ласка посмотрела на меня. На лице у нее читалось недоверие. И я полностью его разделял. Что-то не верится мне в случайную встречу с незнакомым «коллегой» посреди ночи. Или у менторов есть какие-то особые способы вычислять место своих подопечных?

— Что за трактир? — с сомнением спросил я у своего нового знакомого.

— Единственный в этом домене, — пожал плечами он, обходя нас и тем самым давая понять, что абсолютно на нас не давит и не интересуется, следуем ли мы за ним. — Так что выбора всяко нет. И меня, там, к слову, не особенно любят, хехе. Но место хорошее!

Но мы последовали. Все равно безумно хотелось есть. Кто знает, сколько бы мы еще искали бы пищу? Да и моя идея с тестированием еды на себе могла иметь и другие подводные камни. Вдруг в этом мире есть яд, который нельзя исцелить? К примеру, вырастет у меня на лбу нечто непотребное или просто получу вечный дебаф.

Едва мы миновали самый темный участок улицы, Ласка облегченно выдохнула. Мне показалось, что наш проводник это услышал — как будто бы на долю секунды задержался, переставляя ноги в ходьбе. И я готов был поклясться, что он ухмыльнулся.

Следом за темным пятном на нашей улице находился еще один небольшой парк. Мы уперлись в перекресток, причем путь прямо вел к огромному каменному дереву, покрытому кристальными светящимися листьями.

Это было огромное, в два обхвата древо с давно обломанными суками, изъеденной корой, заросшей старыми болячками. С огромными, несимметричными и неуклюже растопыренными корявыми лапами, оно стояло, словно эльфийский король возвышаясь над разбитыми останками зданий.

Странное подземное растение светилось столь сильно, что его света хватало бы еще на половину тропы обратно. Мы с Лаской невольно застыли, пораженные зрелищем: вокруг дерева летали мириады огоньков всевозможных окрасов. Возле него, я только сейчас заметил — целые сети