интернете и звучат из Нью-Йорка и Лондона.       Да и музыка стала куда разнообразнее: раньше в протестных и табуированных ходили одни барды Галич и Высоцкий, потом с полдюжины рокеров, а теперь кого только нет среди музыкальных активистов - от электронщиков до фольклористов. Но в главных ролях продолжают биться рок в разных своих ипостасях, и рэп. И кто кого? Рокеры, с одной стороны, запятнали честь хиппово-панкового мундира участием в Z-сборищах Гарика Сукачёва, ЧАЙФа, А.Ф.Скляра, с другой - пополнили «чёрные списки» фамилиями Макаревича, Гребенщикова, Васильева, Покровского и названиями ПОРНОФИЛЬМЫ, ЭЛИЗИУМ, LOUNA, ANAKONDAZ… Макаревич даже удостоился звания иноагента. Удивительная метаморфоза случилась на склоне лет с лидером группы, игравшей на инаугурации Медведева. Это рок-н-ролл. Респект!      Среди рэперов иноагентов даже двое: Оксимирон и Нойз МС. И, кажется, ни одного явного коллаборанта: даже обласканный властями (вплоть до Кадырова) Тимати и опопсовевший Баста сидят пока тихо и в «первые ученики» не стремятся. Интересно, почему? Стыдно? Боятся потерять фан-базу? Аудитория рэпа заметно моложе поклонников рока: навскидку, я бы сказал, что средний возраст соотносится примерно как 20+ и 40+. А уровень поддержки войны, согласно всем опросам, среди «возрастных» заметно выше. Молодёжь критичнее, менее конформна и, как ни странно, обладает более сильным иммунитетом к госпропаганде, чем прошедшие и впитавшие «совок» старожилы. Не стоит удивляться, что первый полноценный музыкальный альбом военного времени (надеюсь, недолгого) записал и обнародовал рэпер. Не Дельфин, как я ожидал, и никто из славных иноагентов, обустраивающихся и собирающих аншлаги в Европе и Америке, а Влади (Владислав Лешкевич), со-основатель популярнейшей ростовской группы КАСТА.       Сразу оговорюсь: я не большой любитель, тем более знаток, рэпа и хип-хопа, и знания мои об этой сцене, и КАСТЕ в том числе, поверхностны и выборочны. Вот что мне известно: квартет выступает с конца 90-х годов и выпустил за это время 6 альбомов и массу синглов. Музыкальный ряд адекватный, разнообразный, не отстающий от трендов, но, на мой взгляд, не выдающийся. Тексты очень убедительные: это такой, я бы сказал, южно-русский неореализм. Честный отчёт о жизни «на районе», в котором есть место и любви и сексу; и алкоголю и наркотикам; и бандитизму и ментовскому произволу; и юмору и сатире. В нулевые годы это всё принималось на ура и не вызывало беспокойства у надзорных органов; в десятые излишне дерзкую КАСТУ начали потихоньку отлучать от радио и телевидения, но единственный по-настоящему скандальный эпизод произошёл с песней «Выходи гулять», которая, по понятным причинам, стала хитом «нон-грата» в революционной Беларуси - после чего группу в Лукашенко-ленде запретили.       В новую эру ростовские рэперы вошли и в российский «чёрный список» наряду с тридцатью с лишним прочими нежелательными исполнителями. Полагаю, это было связано не столько с репертуаром, сколько с тем, что один из четвёрки, Шым (Михаил Епифанов), в марте 2022-го покинул РФ, заявив на прощание: «Буду снова читать рэп в России, когда закончится путинизм. До скорой встречи!» Совсем скоро, к сожалению, пока не получилось; последние концерты КАСТЫ на родине прошли ещё весной, летом было выступление в Израиле, и где сейчас участники группы, вместе или порознь, я не знаю. Первая весточка пришла только что, и это тот самый «военный» альбом Влади, называется «Длится февраль».       Рэп-поэзия и рок-поэзия (особенно, если речь идёт о русском роке) отличаются очень сильно. Различия продиктованы, во-первых, музыкальной структурой - рэп намного шустрее и жёстче в ритмическом отношении. Во-вторых, поколенческими и, в-третьих, социальными контрастами. Рок - музыка, скорее, «центровая»; рэп - окраинная. Заводилами рока, как правило, были интеллигенты; рэпа - простолюдины. Про возраст и ценностный багаж аудитории я уже говорил. Стихия рока - это рефлексия: наблюдения-размышления-мораль. Стихия рэпа - экшн: грубая реальность и что в ней сейчас происходит. Длинные слова и сложные обороты в рэп умещаются с трудом. Рок - картина маслом или плакат с лозунгом; рэп - мгновенная фотография, возможно селфи. Рок склоняется к метафоричности, рэп утопает в конкретике. Классические антивоенные рок-песни, будь то “Masters of War” Боба Дилана, “Give Peace a chance” Джона Леннона или “Шар цвета хаки” Ильи Кормильцева философичны и, почти всегда, содержат суровые вердикты и страстные призывы. Теоретически я представлял себе, каким должен быть русский антивоенный рэп - на практике новый альбом Влади его всесторонне демонстрирует.       Теперь отправимся в слякотный поход по нескончаемому февралю - песня за песней. В музыкальные детали вдаваться не стану - там всё довольно блёкло, но по делу.       «Безвременье» - пролог и самая «обобщающая» из всех песен. Отдельные чёткие строчки: «Взросление граждан. Принятие того, Что на тебя стране плевать и ты просто не важен». «Последнее, что можно было бы в детях сломать - Это веру, что мама их любит. Но Родина- не мать.  Кончиться детству пора. Горечь, потеря, тьма».  «Эстетика, культура и куча подобной хери - Чё с этим делать теперь, а? Когда ракета в дом прилетела прямым курсом?» «Что такое «народ»? Что такое «мы»? Кто такие «наши»? Это всё теперь старо».  И вердикт в припеве: «Безвременье. Длится февраль.  На удобрения вся старая мораль».  К вопросу о «поэзии после Освенцима», «наших мальчиках» и вообще обо всём.       «Закапывать себя» - посвящена тем, кто под разными подливами оправдывает войну: «А кто-то знает, что лжёт, но лжёт Долг совести перешёл в должок. Им платят за взгляды, за призывы, за шоу, Но трудно врать долго, трудно быть ханжой, Трудно думать о себе нехорошо…» Зная лично некоторых «проплаченных», не уверен, что автор прав. А вот ещё про «ферштееров»: «А кто-то внушил себе, что всё справедливо: “Был же переворот, русских бросить не могли мыть Здесь кто первый - мы или они, либо-либо - Были же Ирак, Сербия и Ливия..” Как плохое ТО делает ЭТО хорошим? - Так вопрос не ставится, обнажает ложь он».  Блестяще!      «Как это, блядь, возможно?» - сильнейшая песня! Это про девушку, вероятно из Киева или любого другого украинского города: «Она посреди ночи вскакивает с криком “Как это, блядь, возможно?!” Ведь у неё давняя дружба  В московской среде киношной…» «Её картина мира с первого мига Ракетным ударом уничтожена. Пятьдесят третье февраля, щас почти тихо Вдали вспышки ПВО-шные, Она посылает новый запрос Вселенной - “Как это, блядь, возможно?!”» Для украинцев под бомбами этот вопрос звучит куда драматичнее, чем для любого русского. Аплодирую эмпатии Влади.