Фрагмент грамоты 752, Неревский раскоп, XII в.

Жили-были давным-давно в одной маленькой деревеньке у подножия горы сестра и два ее брата. Сестра была у них старшей и самой красивой. Поэтому в деревне ее прозвали Принцессой. Средний брат был тоже красивым, а еще добрым и веселым. Ну а младший брат был совсем некрасивым, можно сказать, уродцем, угрюмым и сердитым. Но его все равно все любили, и папа, и мама, и особенно дедушка, который никогда его не ругал, в отличие от Принцессы.

Бывало, по вечерам дедушка рассказывал внукам сказки, всякие разные истории про Большую гору, про Черный лес и про Волшебный сундук с несметными сокровищами, который на горе спрятан.

«Тот сундук – заколдованный, и золота в нем видимо-невидимо, – говорил дедушка. – Если зачерпнуть из него рукой золотые монеты да нагрузить дополна в карманы и мешки, то сокровища в сундуке не убавятся, а прибавятся. Эти сокровища всех-всех путников к себе манят, да не всем даются. Иные, алчные до золота, искали их, но не нашли, другие, неумелые, может, и нашли, но назад не воротились – сгинули в лесу, в камни обратились. Потому что заклятье на тот клад наложено».

– Дедушка, а кто же тогда может это заклятие одолеть и сундук открыть? Кому сокровища подчинятся? – спрашивали внуки.

– О! Только тот, у кого сила великая в руках есть, а корысти нет…

Внуки любили слушать дедушкины сказки, но больше всех они нравились Уродцу. Он вообще считал, что никакие это не сказки.

– Это правда! Самая настоящая правда! – кричал он сестре и брату.

Но те над ним лишь смеялись.

– Вот увидите! Я вам это докажу! И тот волшебный сундук найду! – еще громче кричал Уродец.

Он был упрямым, этот Уродец. И вот однажды он взял да и убежал в лес. Долго ли, коротко ли, ходил, бродил он по Большой горе и Черному лесу в поисках сундука – то никому не ведомо, но все-таки воротился назад. Все в доме обрадовались и выбежали встречать Уродца. Он стал худой, черный, сам на себя не похож, а на плече его висел мешок.

– Вот, глядите! – сказал Уродец и развязал мешок.

Тут все и окаменели.

Если бы Торопко не смотрел на монитор, то подумал бы, что эту странную историю рассказывает ребенок, он и на вопросы отвечал, которые ему задавали. Однако в кабинете напротив врача сидела седая грузная женщина, только говорила она писклявым детским голосом. В этом ее голосе, в том, как она подергивала плечами, качала ногой, сидя на стуле, да и в самом рассказе было что-то неприятное, даже гадкое. Торопко поморщился и вопросительно посмотрел на жену. Та, судя по всему, уже не один раз просмотревшая эту запись, только кивнула ему, мол, следи, что будет дальше, и прибавила громкость.

«– Как так окаменели? Умерли, что ли? – Врач задал рассказчице вопрос. Спрашивал он мягко, участливо, но в то же время настойчиво, иногда что-то записывал в блокнот. – Послушай, не могли же все так сразу взять и окаменеть? Уж очень скоро у тебя получается.

– Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, – насупившись, ответила та и замолчала.

– Правильно. Так объясни мне, пожалуйста, что случилось с отцом, с матерью? – Заметив, что рассказчица молчит, человек в белом халате повторил вопрос: – Ну, ответь мне, разве дедушка окаменел?

– Нет, дедушка заснул и не проснулся, – подумав, без тени эмоций ответила пациентка. – А отец в море утонул.

– А сам Уродец? Неужели он обратился в камень?

– Уродец… – Женщина запнулась, наморщила лоб. – Ой. Я не помню. Но все равно все умерли.

– Ты говоришь все. Но ведь Принцесса осталась жива? Не так ли? – настаивал врач. – Это ты – Принцесса?

– Не-е-е-т, – энергично закачала головой женщина.

– Тогда ответь мне, пожалуйста, кто ты? Как тебя зовут?

– Лера Шамкина, – вдруг улыбнулась женщина, обнажив беззубый рот.

– Ну, вот видишь, как хорошо. Ты – молодец, Лера Шамкина. – Врач тоже улыбнулся и отложил свой блокнот…»

Светлана остановила запись и с торжественным видом сказала:

– Ты, Валер, даже не представляешь, какое это для нас для всех событие! Человек впервые за пятнадцать лет свою фамилию вспомнил, назвал себя. До этого Лера Шамкина только сказки рассказывала. А тут такая динамика! Это только тебе кажется, что мы бумажки перекладываем, ерундой занимаемся… – увлеченно объясняла мужу Светлана.

Накануне у супругов Торопко вышла ссора из-за того, что Светлана днями и ночами пропадает на работе, не отвечая на телефонные звонки. Валерий Петрович, коротающий отпуск на даче, возмутился и прикатил за объяснениями в город. В качестве оправдания Светлана продемонстрировала ему эту запись.

– И вы надеетесь, что она выздоровеет? – задал вопрос Торопко. Было очевидно, что увлеченности супруги он не разделяет и спрашивает ее из вежливости.

– Главный говорит, что полностью ее психика вряд ли восстановится. Хотя как знать… – задумалась Светлана. – Болезнь мало изучена. У пациентки – психический инфантилизм Асмуса[22].

– Ох, ничего себе, – отозвался Торопко.

– Заболела она еще в молодости, вследствие перенесенного стресса – в семье произошло страшное горе. Вот ее психика и не выдержала, это защитная реакция. Правда, может, была и наследственная составляющая, но теперь этого уже не проверить – все члены ее семьи погибли.

– Убийство? – буднично спросил Валерий Петрович.

– Если бы! Нет, там все сложнее. Запутанная история, непонятная. Кого-то вроде убили, а кто-то, возможно, сам свел счеты с жизнью… Словом, всю семью за короткий период будто злой рок уничтожил. Прямо проклятье какое-то… Я деталей не знаю, да это и неважно… – рассказывала мужу Светлана, не обращая внимания на его зевки. – Главное, что наш главный как раз по инфантильности Асмуса диссертацию пишет. Заболевание редкое. Вот он эту Леру Шамкину специально к нам и перевел, добился через Минздрав. Знал бы ты, в каком виде она к нам поступила! Просто совсем другой человек, небо и земля… Там, где она раньше лечилась, до нее никому дела не было. Да и что от них ждать, районная психбольница в Сочи…

Последние слова Светланы внезапно пробудили Валерия Петровича от спячки, он резко встал, открыл рот, намереваясь о чем-то спросить супругу, но снова сел и нахмурился.

– Валидолу дать? – последовала молниеносная реакция жены.

Торопко отрицательно затряс головой. Это сочетание – название города «Сочи» и фамилия «Шамкина» – прозвучало для него как некий кодовый сигнал.

«Невероятно! – озарило Валерия Петровича. – Как все невероятно в жизни складывается!»

Теперь странная сказка безумной Леры уже не казалась ему такой бессмысленной, как сначала. Постепенно все ее образы, и «Черный лес», и «Большая гора», и «волшебный сундук», наполнились реальным смыслом.