— Пентхаус! — и выудит из нагрудного кармана электронный ключ.

Моё сердце в этот момент проделает очередной кульбит и что дури ухнет о рёбра, а по ногам (больше всего по коленкам) разольётся, будто жидким азотом, пугающая слабость с дрожью. Я даже не замечу, как вцеплюсь мёртвой хваткой вспотевшими ладошками в ручки своей новой дамской сумочки, в которую мне разрешили переложить все мои важные вещи из старой, включая сотовый (который мне, к слову, посоветовали на время отключить).

Кажется, с каждым неумолимым приближением к сорок первому этажу, моё дыхание становилось более тяжёлым, частым и едва не натужным. Вот теперь я прекрасно понимала, что у меня осталось в запасе всего несколько минут. Что это уже вот-вот случится, и я встречусь лицом к лицу с тем… кто купил меня и мою девственность. И мне действительно придётся это сделать. Раздвинуть перед абсолютно чужим и незнакомым мне человеком ноги… Если я каким-то чудом переживу и это…

Мелодичный звон, сопровождающий открытие дверей лифта, вывел меня из короткой прострации под очередной жест от водителя-телохранителя. Не помню, как мне удалось сойти с места и даже пройти по указанному пути в огромную гостиную через немаленький вестибюль, полностью облицованный в бежево-карамельный мрамор, но я всё же как-то это сделала и даже нашла в себе силы оглядеться по сторонам.

— Ждите здесь. И постарайтесь никуда из этой комнаты не выходить. Чтобы вас не пришлось здесь потом искать. — я бы приняла слова своего нового конвоира за ироничную шутку, если бы они не прозвучали слишком серьёзно и без тени насмешки.

Впоследствии, я потом и так узнаю, что это была отнюдь не шутка. Хотя мне хватит и одного взгляда на окружающую гостиную, в которой запросто могло поместиться два уровня, а не только один, чтобы понять, какие реальные габариты были у данного пентхауса, занимавшего, ко всему прочему, итак два последних этажа. Причём винтовую бронзовую лестницу со стеклянными перилами на верхний ярус я увижу тут же, где-то в семи ярдах от себя. Как и несколько немаленьких зон из мягкой мебели с чёрной обивкой, расположенных на широких белых коврах с крупным рисунком из золотых орнаментов.

Когда водитель уйдёт в неизвестном мне направлении, оставив меня здесь совершенно одну, я ещё какое-то время простою в центре зала, чуть живая и едва дыша, так сказать, в ожидании неизбежного фатума. Но так ничьего появления и не дождусь. Пока что. И только после этого начну осматриваться чуть посмелее, в поисках то ли прячущегося здесь же хозяина данного квартирного монстра, то ли чего-то не менее важного. Правда, не знаю, чего именно. Очередного присутствия видеокамер или кого-то ещё? Может гида-навигатора?

Но, увы, кроме всё тех же белых стен, круглых колонн, дорогущей мягкой мебели и впечатляющей барной стойки из чёрного стекла, ничего конкретного я так и не рассмотрю. А потом уже наберусь смелости и пройдусь до огромного панорамного окна, с захватывающим дух видом на пролив и Бэй Бридж, уже полностью усеянный тысячами ярких огоньков. И, само собой, на немалую часть СоМа, застроенную не менее высоченными башнями зеркальных небоскрёбов и жилых комплексов.

Сравнивать Сан-Франциско с нашим крошечным городком ещё и с высоты птичьего полёта? Это было бы слишком кощунственно.

Но, как ни странно, отрывшаяся передо мной панорама ночного города начала воздействовать на меня на удивление умиротворяюще. По крайней мере, ей удалось отвлечь меня от собственной паники с изводящим ожиданием неминуемого. Правда, ненадолго. Но мне хотя бы уже больше не казалось, что я вот-вот хлопнусь в обморок, а сердце либо пробьёт рёбра, либо выпрыгнет наружу прямо через горло.

Я почувствую его присутствие ещё до того, как увижу чужое отражение в стекле окна. И, конечно же, моментально оцепенею в тот момент, перестав дышать, думать и, наверное даже, существовать. Моё внимание, до этого осознанно скользившее по красиво освещённым домам элитного района, тут же смажется и потеряет чёткую фокусировку. А мне самой не хватит ни смелости, ни сил как обернуться, так и поднять взгляд к той части стекла, на которой вскоре проявится чужое отражение.

Может лучше и вовсе закрыть глаза? Зажмуриться и ни при каких обстоятельствах не смотреть на этого человека? Может так мне будет легче перенести наше знакомство и встречу? Мне хватит с лихвой и одного голоса. Трогать я его всё равно не собираюсь!

Нет, я не слышала его шагов, их полностью заглушало моё обезумевшее сердцебиение. Да и не стремилась я вслушиваться в чужие движения за своей спиной. Мне вообще хотелось поверить в то, что мне всё это просто чудится, и никого другого, кроме меня, в этой комнате больше нету.

Но, увы, он был. И я действительно его чувствовала. Чувствовала его шаги, его неспешную поступь и неумолимое ко мне приближение… чувствовала его пристальный взгляд на моём затылке и обнажённой до лопаток спине. И, кажется, чувствовала что-то сверх того, чего, возможно боялась почувствовать всё это время…

— Странно… Как иногда по разному звучит один и тот же аромат на коже разных женщин…

Услышь я в те мгновения совершенно незнакомый мне мужской голос, отреагировала бы так же, как сейчас? Вначале, оцепенев на месте от долбанувшего по сознанию шока, затем вскинув помутневший взгляд к отражению в стекле, а потом, обернувшись и сделав под конец то, что я не собиралась делать вообще.

Но, похоже, это была не я, а моё тело — сработавшие, как по спусковому крючку, врождённые и условные рефлексы, над которыми я попросту потеряла осознанный контроль и которые теперь управляли мною. Причём они оказались настолько сильными и сминающими, что я даже не соображала, что творю или, что собираюсь сотворить.

По сути, всего несколько секунд чистейшего безумия, начавшегося с ощущения чужой тени, накрывшей меня со спины и перекрывшей последний путь к отступлению. Затем голоса, способного резать по оголённым нервам без ножа и проникать, будто быстродействующим токсином под кожу и в саму душу. А потом…

Всё произошло настолько быстро, я бы даже сказала, молниеносно. Не говоря о том моменте, когда я едва ли поверила собственным глазам, после того, как увидела его нечёткое отражение в стекле, в ту же секунду неосознанно развернувшись к нему лицом.

— В-вы?.. ВЫ? — вскричать у меня не получилось. Мой голос напрочь пропал. А дальше, как в продолжении не жалеющего никак заканчиваться кошмарного сна.

Кажется, я смотрела на него вытаращенными глазами целую вечность, то ли ожидая, что его лицо вот-вот растворится, подобно привидевшейся иллюзии прямо в воздухе, то ли изменится на чьё-то другое, мне незнакомое. Но чуда не случилось, а вечность оказалась несколькими секундами, которые оборвались моей очередной неконтролируемой реакцией.

Даже не знаю, как это произошло, и что меня толкнуло на это. Скорее, безумный импульс-разряд, который пронзил меня изнутри ослепляющей вспышкой, вынудив вскинуть руку до того, как до разума успел дойти истинный смысл моего действия.

Удар. Звонкий хлопок, зазвеневший в ушах и защемивший в ладони последующим физическим ощущением нарастающей боли. А потом и само шокирующее осознание, что я… только что влепила Рейнальду Стаффорду пощёчину. Причём сам мужчина не особо-то и дёрнулся. Может лишь слегка повернул голову и ненадолго отвёл в сторону взгляд, будто прислушиваясь к собственным ощущениям или пытаясь мысленно проникнуться в реальность произошедшего.