– Вот, это он шуршал у тебя в шкафу, – объяснил спаситель. – Всё очень легко объясняется. Хотя не ясно, почему он вдруг заработал. Какой-то электрический глюк.

– Витя, милый, – произнесла я. – Спасибо тебе! Я тут едва копыта не отбросила от ужаса.

– Не надо, – сказал Витя. – Не надо отбрасывать копыта.

– Дай я тебя поцелую! – в приливе горячей благодарности предложила я.

– Ладно, – согласился милый сосед.

Я обняла его за шею и поцеловала в щёку. Витя зарделся.

– Ну всё, я пошёл.

– Давай. Ещё раз спасибо.

Мы добрались до прихожей как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь.

– К тебе гости, – сообразил Витя.

– Вообще-то никого не жду, – заметила я, открывая дверь.

На пороге стояла Лана Александровна, мама Никиты. Моя строгая свекровь.

– Юлечка, я не поздно? – защебетала она. – Ой, ты не одета. Мы тут с девочками проезжали мимо, и я попросила меня высадить. Дай, думаю, загляну к Юле, посёрфую в инете. Ты же не против?

– Ну что вы, Лана Александровна… – пробормотала я. – Безумна рада вашему визиту.

Свекровь переступила порог и увидела программиста. Ланочка разинула рот, рассматривая моего живописного соседа в трусах с бегемотами.

– А я уже ухожу, – объявил Витя. – До свидания. Спокойной ночи!

– Ещё раз спасибо! – крикнула я вдогонку. Потом обернулась к свекрови: – Угостить вас чаем, Лана Александровна?

Какой весёлый вечер!

Глухое раздражение гудит, и я едва его сдерживаю!

Утром пришлось залезать в машину через правую дверцу – рядом с моим «жигулёнком» вплотную припарковался «опель».

Что за люди?!

Ненавижу идиотов!

Велосипедисты и собаки лезут под колёса. Тупо, бездумно…

Ненавижу собак!

Пешеходы тащатся по переходу, демонстративно еле-еле передвигая ноги, вместо того, чтоб побыстрее убраться с проезжей части.

Ненавижу пешеходов!

Задавить бы парочку, чтобы вспомнили, кто на дороге главный!

На заправке плеснула на ногу бензином…

Да что же это такое?!

Ненавижу бензин!

Заходя в редакцию, придавила пальцы дверью…

Проклятье!

Пролила кофе, добытый из автомата в коридоре. Ещё бы, руки-то ходят ходуном, словно у сизого алкаша. Сердце стучит, как ненормальное, но я к его тахикардическим выкрутасам уже привыкла.

И мне ясна причина моего взвинченного состояния! Вчера из-за спонтанного визита Ланочки я вновь не смогла нормально поговорить с Никитой по телефону. Скрылась на кухне и, изо всех сил сдерживая эмоции, говорила вполголоса: за стеной восседала Ланочка, и её уши, полагаю, превратились в радиолокаторы. Лучше было бы уйти в ванную и включить воду, но это выглядело бы невежливо. Свекровь и так насупилась, застав у меня в десять вечера мужчину.

В чём, собственно, проблема?

– Юля, это невозможно! – прошипела она, краснея. – Он был практически голый!

– Не передёргивайте, Лана Александровна, – парировала я. – На Вите было столько одежды, что хоть сейчас на Северный полюс – трусы, куртка, сланцы. Согласитесь, это не мало!

– Знаешь, Юля, у меня просто нет слов! – расстроенно и в то же время высокомерно заявила свекровь. – Всё, как обычно. Да?

Да.

Как-то так получается, что в отстутствие Никиты его маман постоянно застаёт меня в ситуациях, допускающих двойное толкование. То она становится свидетельницей того, как я обнимаюсь на улице с хорошим другом (мужчиной, естественно). То у меня ночует старый знакомый. То ошивается сосед в трусах с бегемотами…

Что тут поделаешь?

Я коммуникабельна.

У меня много друзей.

Я бы посоветовала Ланочке держаться подальше, не спасать моё целомудрие и не выдумывать ужасы…

В общем, игрушечный джип, вдруг оживший в шкафу, был первым в списке неприятностей вчерашнего вечера, а Ланочка этот список продолжила. Джип и Ланочка основательно поиздевались над моей нервной системой. И теперь у меня выпрыгивает из груди сердце и дрожат руки…

Надо провести срочную реанимацию организма! Я сходила в отдел культуры, и мне заварили в френч-прессе молотого кофе. Это гораздо лучше, чем растворимая бурда из автомата… Потом я достала из фиолетово-серебряной коробочки заветную конфету. В неё напихано столько витаминов и микроэлементов, что поднимет со смертного орда пятитонного динозавра. Правда, Марина Аркадьевна сказала съедать только по одной конфете в день. А это будет уже третья…

Так и растолстеть недолго!

Вчера в разговоре я ненавязчиво поинтересовалась у Никиты, не считает ли он меня разжиревшим хомячком. Как-никак – уже пятьдесят пять кэгэ!

– Ты самый очаровательный разжиревший хомячок на свете! – заверил Никита.

Значит – считает!

– Продолжай в том же духе, – сказал любимый. – Даю тебе карт-бланш. Мне нравится твой новый килограмм. Его приятно щупать.

– Но он не один, их пять! – напомнила я.

– Ещё лучше.

В соседнем кабинете я наткнулась на Викторию Анатольевну. В нашей газете она ведёт мегапопулярную в народе рубрику «Садовый участок». Несмотря на большую разницу в возрасте, нас связывают узы нежной девичьей дружбы.

– Юля!

– Виктория Анатольевна!

Понадобилось одно мгновение, чтобы я очутилась в объятиях коллеги и в непосредственной близости от её мягкого пышного бюста.

Огородная труженица только что вышла из отпуска. Виктория Анатольевна сразу же обратила внимание на исключительную гладкость моей «мордочки» и поинтересовалась, не делаю ли я питательную клубничную маску. Её рецепт публиковался в рубрике «Садовый участок».

Как же!

Не стала раскрывать тайну моего преображения и объяснять, что вошла в число счастливчиков, сделавших волшебную лазерную процедуру и тем самым подписавших себе смертный приговор. Наверное, оно к тому и идёт…

– Кстати, требуется консультация специалиста, – вспомнила я после дружеских лобзаний. – Необъяснимый природный феномен. Нашествие чёрных мошек. Они появляются внезапно и так же внезапно исчезают. Но сейчас уже сентябрь! Да и холодно на улице. А не пора ли им улетать в тёплые края?

– Я не видела никаких чёрных мошек. Весной, помню, были. Но сейчас…