— Ты все время на нее смотришь, — хохотнул Артем. — Онадействительно красивая женщина. Но для меня нет других женщин, кроме моейАллочки. Никого, — громко заявил он.

— Ну и правильно, — согласился Муслим, — я тоже женат, и уменя есть дочь. Просто я смотрю на эту красивую женщину. Обрати внимание, чтоона почти все время молчит и слушает свою подругу. Почти ничего не говорит.Кажется, у нее какие-то проблемы.

— Сейчас у всех проблемы, — заметил Пармузин.

— У нее какое-то горе, — твердо сказал Муслим, — посмотри наее глаза. Она очень красивая женщина. И очень молодая, ей не больше тридцати.

— Больше, — предположил Артем, взглянув на соседний столик,— обе они старые тетки. А ты — знаешь кто? Ты — геронтофил. Тебе нравятсястарые женщины, — торжественно заявил он и первый рассмеялся.

— Мне уже тридцать шесть, — возразил Муслим, — и я совсем немолодой человек. А ей не больше тридцати, могу с тобой поспорить. Вот ееспутнице наверняка больше. А этой двадцать восемь или двадцать девять лет.

— Спорим на одну бутылку, — сразу согласился Артем.

Он поднялся и подошел к соседнему столику. Поправил галстук,пиджак, пригладил волосы.

— Извините нас, дамы, — торжественно начал Пармузин, — мыхотим пригласить вас за наш столик. Не подумайте ничего плохого. Мы всего лишьотмечаем завершение первого этапа нашей сложной работы. Поэтому решили сегодняпоужинать. Мой друг — гость из южной республики, которая недавно сталанезависимой.

— Слишком много слов, — недовольно произнесла блондинка. —Вы видите, что мы ужинаем и не хотим с вами знакомиться.

Вторая молчала. Она смотрела куда-то в сторону.

— Легче всего нахамить незнакомому человеку, — обиделсяАртем, — а мы ведь от чистого сердца.

— Иди отдохни, — посоветовала блондинка, — и дай нам тожеспокойно посидеть.

— Хорошо, — кивнул Артем, — в таком случае последний вопрос,и я ухожу. Мы с моим другом астрологи и немного увлекаемся гороскопами. Скажитенам, кто вы по гороскопам, и мы уйдем. Честное слово, я больше не подойду квашему столику. Ну, пожалуйста, чего вам стоит?

— Астролог? — улыбнулась блондинка. — А я думала, что выбизнесмен. Ну ладно. Я по гороскопу Рак и Крыса, а моя подруга… Подожди, ты,кажется, родилась в год Дракона. Верно?

— Да, — кивнула та.

— Она родилась в год Дракона, — сообщила блондинка, — ибольше мы вам ничего не скажем. Даже как нас зовут. Уговор дороже денег. Можетевозвращаться к себе.

— Спасибо, — поблагодарил их Пармузин, возвращаясь к своемустолику.

— Ты победил, — огорченно сказал он, — блондинка родилась вгод Крысы. Это значит, семьдесят второй год. Я точно знаю, у меня младшаясестра родилась под этим знаком.

— Не похоже. Скорее шестидесятый. Ей сейчас тридцать два, —оглянулся на соседей Муслим.

— Тогда сколько лет другой? Ты не помнишь, какой год Драконабыл последним? Кажется, восемьдесят восьмой. Подожди, я точно помню, что вдвухтысячном году будет год Дракона. Вычитаем двенадцать лет — восемьдесятвосьмой. Сколько ей сейчас лет? Явно не четыре годика. Если она родилась ввосемьдесят восьмом. Не подходит. Еще двенадцать лет назад. Семьдесят шестой.Тогда ей шестнадцать. Тоже не походит. А если выбросить еще двенадцать, то этоуже шестьдесят четвертый год. И тогда ей должно быть двадцать восемь. Я так иподумал. Ты выиграл. Придется заказывать бутылку.

— Выпьем в следующий раз, — великодушно предложил Муслим.

В этот момент в зал вошли сотрудники милиции. Время былодостаточно сложное, оживились криминальные элементы, оружие можно было купить почтилегально, и не только автоматы и пистолеты, но и самолеты, танки, орудия.Криминальная война стала следствием развала не только страны, но и единойправоохранительной системы. Можно было путешествовать с одним паспортом поразным республикам, переезжая с места на место и пользуясь атмосферой всеобщегоразвала. Сотрудники милиции начали проверять документы у всех присутствующих.Они сразу обратили внимание на двух подвыпивших молодых мужчин, один из которыхбыл явно южанин. С такого можно было взять неплохие деньги. Капитан,руководивший нарядом, подошел к ним и попросил документы.

— Нужно сначала представляться, — строго напомнил Пармузин.

— Я тебе представлюсь, — пообещал капитан, — после того какты покажешь мне свои документы.

— Пожалуйста. — Артем вытащил свое удостоверение.Ошеломленный капитан узнал, что перед ним следователь городской прокуратуры.

— А вы? — машинально спросил он у Муслима. — У вас естьдокументы?

— Вот мое удостоверение, — достал из кармана документыМуслим, — можете ознакомиться. Между прочим, по званию я выше вас, капитан. Яуже младший советник юстиции, что соответствует званию майора.

— Извините, — сказал капитан, внимательно ознакомившись сего документами. Он отдал честь и отошел от них. Муслим повернулся и увидел,как на него смотрит незнакомка.

«Кажется, у меня дежавю, — подумал Сафаров, — всеповторяется уже по новому кругу. Тогда меня удивила незнакомка, котораяпоказала свое удостоверение офицерам милиции и оказалась подполковником КГБ. Атеперь, наверно, мы вызываем такое же удивление у этих дамочек».

Сотрудники милиции проверяли документы у их соседок. И почтисразу отошли проверять документы остальных посетителей. Муслим еще разоглянулся. Красивая незнакомка смотрела на него в упор. Словно не понимая, какэто нервирует и раздражает. Он повернулся и посмотрел ей в глаза, выдержав еевзгляд. У нее была своебразная красота. Смесь западного с восточным. Высокиескулы и большие глаза, западный загар и тонкие губы.

— Это уже неприлично, — зашептал Артем, — ты все времясмотришь на нее. Нельзя так себя вести, даже если ты гость с юга.

Заиграла музыка. Муслим заставил себя подняться. Он подошелк соседнему столику, встал перед незнакомкой.

— Разрешите вас пригласить? — спросил он.

Она улыбнулась. Да, он точно помнил, что она улыбнулась.Запомнил ее улыбку. Она согласно кивнула, поднялась. Он положил руку ей наталию, и они начали танцевать. Так началось его необычное знакомство с Верой.Кажется, тогда весь ресторан смотрел, как они танцуют. Кто-то громко произнес,что танцует самая красивая пара. Достаточно громко, чтобы услышали всеприсутствующие. Это вдохновило Муслима, и он немного ускорил движение.

— Вы слышали, что нам крикнули? — спросил он.

Она кивнула ему, улыбнувшись еще раз.

— Как вас зовут? — спросил Муслим.

— Вера, — ответила она, — а вас?