— В меня столько не влезет, — попыталась я отказаться. — Я только что целую тарелку супа съела.

— Малюсенькую тарелочку, — заметила эта заботливая фьордина. — Разве такой наесться можно?

Я испуганно вжалась в стул. Засада на госпитальной кухне была слишком неожиданной, и вырваться отсюда без потерь казалось невозможным.

— Лусия, ты ее сейчас так напугаешь, что она сбежит и откажется от работы, — хохотнул заведующий. — Тебе в огневом отделении буфетчица не нужна, сама справишься? Девочка права, супа ей хватит. Видно же, что давно не ела, еще плохо станет.

Лусия неохотно отодвинулась и с огромным сожалением посмотрела на так и не тронутую мной тарелку с пюре. И с обидой — на меня. Даже захотелось попросить забрать это себе на ужин, но потом я вспомнила, что ужин мне тоже полагается. Два ужина в меня все равно не войдет, а с Маритой и бабушкой не поделишься, слишком они далеко.

— Я утром ела, — зачем-то попыталась я оправдаться.

— Судя по твоей худобе, утро это было на прошлой неделе, — опять хохотнул он. — На ваше отделение уже все готово. Лусия тебя проводит и объяснит, что нужно делать.

На тележке стояли огромные кастрюли. Такие огромные, что в любой из них я могла поместиться полностью, а уж чтобы сдвинуть такую с места — и речи не шло. Но тележка оказалась с двигателем, мягко заурчавшим при нажатии на кнопочку, которую сразу показала Лусия.

— Главное — нажимать кнопку, — начала она пояснения, — саму тележку только направляешь. Чуть отпустила — и все, срабатывает тормоз.

— А по лестнице?

— Увидишь сейчас.

Управлять тележкой оказалось необычайно увлекательно, слушалась она малейшего движения руки и бежала довольно бойко. Наверное, на ней было бы здорово покататься — встать вместо кастрюль и жать себе на кнопочку. Накопитель можно и зарядить потом.

Тут же стало стыдно своих неправильных мыслей. Те, кто взял меня на работу, рассчитывают на добросовестное отношение, а я только и думаю, как развлечься.

У лестницы я остановилась и подождала Лусию.

— И чего так торопишься? — проворчала она. — Чай, не на гонках. Женщина должна ходить красиво, размеренно, чтобы на нее приятно было посмотреть сзади.

— Сзади? Почему сзади?

Она толкнула тележку, зажав кнопочку, и та стала странными шагающими движениями подниматься по ступенькам. Значит, главное — не отпускать кнопку, а все остальное это замечательное устройство сделает само.

— Спереди тоже должно быть приятно, — согласилась Лусия. — Но и сзади вид должен быть таким, чтобы мужчины как прилипли глазами, так и все. Учись, пока не поздно.

— Кому здесь прилипать? — удивилась я. — Здесь же все больные?

— Положим, не все, — заметила она. — Но и те, кто болен, рано или поздно становятся здоровыми и начинают интересоваться нашей сестрой. А выбор здесь неплохой. Непременно найдешь себе жениха.

Она подмигнула, но я не разделяла ее восторгов. Мне жениха, найденного бабушкой, надолго хватит. Другой не нужен.

— Я сюда учиться приехала, — пояснила я, — а не личную жизнь устраивать.

— Одно другому не мешает, — веско ответила Лусия. — Вот только подкормим тебя немного, чтобы не стыдно было мужу отдавать. А то с твоим питанием раз в неделю ты пока только некроманту можешь понравиться. И то не как будущая жена.

Мы как раз подошли к нашему отделению, и разговор, очень неприятный для меня, прекратился. Тележку вкатили в помещение, в котором больные должны есть в часы, отмеченные на табличке при входе, а затем Лусия начала деловито пояснять, что где лежит и как этим распоряжаться.

Она проверила, все ли я правильно сделала, потом указала на сигнальный артефакт со словами «Жми». Я и нажала, после чего небольшое помещение быстро заполнилось радостно галдящими фьордами, которые совсем не выглядели больными. Сколько я ни всматривалась, даже следов ожогов не увидела. Но ведь лечение героев Империи должно быть самым хорошим, к чему им лишние шрамы?

Герои проходили мимо, подшучивали над моей спутницей, бросали на меня любопытные взгляды, но основное их внимание было направлено на накрытые столы. И действительно, что во мне такого интересного? А еда и остыть может.

— Ага, — удовлетворенно сказала Лусия, шлепнув по руке одного не в меру ретивого выздоравливающего, которого очень привлек ее вид сзади, — почти все собрались. Смотри, вот у тебя разнарядка. Указано, сколько должно быть накормлено, и, если есть лежачие, в какие палаты отнести.

— Смену готовишь, Лу? — спросил фьорд, который уже получил по руке, но так от нас и не отлепился.

— Да, теперь вас будет кормить Дульсинея, — ответила она. — Я — утром, а она все остальное время. Учти, обидите девочку — останетесь без еды. Будете на своих подкожных запасах выздоравливать.

Она так воинственно потрясла половником, что ее поклонник счел разумным немного отступить и сразу вспомнил, что ему тоже пора обедать.

— Да разве мы кого обидеть можем? — прогудел пожилой фьорд, который уже расправился с супом и примеривался к тарелке со вторым блюдом. — Ты же нас знаешь, Лу.

— Знаю, — подтвердила она. — Поэтому и говорю. Кто обидит — не посмотрю, что вы здесь лечитесь, будете потом еще и в хирургии что-нибудь сращивать. Распустившиеся руки, к примеру.

Она выразительно глянула на своего поклонника и покачала так и не отложенным половником, но тот сделал вид, что к нему высказывание не относится, и вообще — суп сегодня очень вкусный. А если что-то кому-то кажется, то это не его проблемы.

— Да не бойся! — Пожилой фьорд наконец выбрал сторону, с которой начал уничтожение пюре в своей тарелке, что привело его в еще более благодушное настроение, чем раньше. — Присмотрим, поможем и проследим, чтобы из других отделений не обижали.

— Ага, — удовлетворенно сказала Лусия, — вот именно. Дульче, если что — сразу ко мне. А уж я… или лучше — сначала полотенцем по наглому лицу, а потом ко мне. Магией бить нельзя, учти.

Она сурово на меня посмотрела, словно я уже при ней это делала.

— И не собиралась, — испуганно сказала я. — Я боевых заклинаний не знаю.

— Научим, — невозмутимо прогудел пожилой фьорд, чем вызвал шквал хохота.

Мне подумалось, что работа здесь будет не такой легкой, как сначала показалось. Но нет — когда Лусия ушла, ничего не изменилось. Фьорды поели, церемонно меня поблагодарили и покинули, оставив гору грязной посуды. Вымыть, вытереть, сложить, отвезти кастрюли назад, привезти, разложить, опять вымыть — в этих заботах прошел весь день.

Магию в стенах отделения применять запретили — сказали, что фонит при лечении, так что пришлось все делать вручную. Но это и к лучшему. Когда я добралась до своей квартиры, ее тоже пришлось убирать, и здесь уже ограничений на заклинания не было.