Шеннон покосился на лежащий внизу журнал Норы… Он был открыт на последней странице: волшебник сразу заметил мерцание острословных чар.

— А может, ты хочешь, чтобы я увеличил награду? — спросил голос. — Некоторые вещи дороже золота. Обладая изумрудом, я также владею Праязыком. Я мог бы тебе поведать, как Создатель сотворил человечество. — Голос замолчал. — Тебе ведь известно, что такое Праязык, верно?

— Праязык — богохульство, — вырвалось у Шеннона.

Едкий смешок.

— Мысли шире, магистр! Уж кому, как не тебе, знать, что изначальный язык существует. Ведь ты явно с ним связан… Любопытно… Я мог бы тебя просветить.

Шеннон покачал головой.

— Послушай, злодей. Синестетическое восприятие мне подсказывает, что ты не подготовил ни одного заклинания, никаких атакующих чар. Я бы почувствовал, если бы ты колдовал.

Послышалось шарканье.

— Верно. У меня нет готового текста, и колдовать в стенах Звездной крепости я тоже не могу. Здесь слишком много хтонической метамагии. Но я и не собирался угрожать тебе колдовством. Для этой цели лучше подойдут полфута заточенного железа: ты не успеешь и двух слов связать, как они вонзятся тебе в череп.

Убийца был прав. Шеннон не успел бы сотворить заклятие.

— Ладно. Пошутили, и хватит, — прошипело существо. — Прими мое предложение, а не то я буду вынужден убить всех мальчиков в…

Нырок — и Шеннон распластался на полу. Что-то просвистело над головой и с лязгом ударилось о стену позади него. Он ухватился за чары магнуса в дневнике Норы и потянул.

Боевое заклинание соскочило со страницы, и ослепительный свет серебряных рун растекся по комнате. Шеннон не знал, ни как называется это заклинание, ни как его применить, он просто наугад выбросил руку в направлении голоса. Текст раскрутился, строка за строкой, образовав длинную текучую плеть, а затем последовал удар — молниеносный, как выпад змеи.

Убийца удивленно вскрикнул; серебристый текст вонзился в книжную полку. С громким треском, похожим на звук рвущейся кожи, заклинание прорезало несколько переплетенных фолиантов.

Серия ударных волн сотрясла воздух: один за другим поврежденные гримуары взрывались, оставляя после себя сверкающие облачка из обрывков фраз. Шеннон вздрогнул, ослепленный магическим сиянием, слишком ярким для его чувствительных глаз.

В следующее мгновение убийца навалился сверху. Волшебника поглотила бурлящая чернота: они катались по полу, колени и локти мелькали в воздухе. Шеннон почувствовал, как соперник пытается вырвать заклинание магнуса из его руки, и тут же скривился от боли: какой-то твердый предмет рассек ему лоб.

С воинственным воплем Шеннон рывком освободил правую руку и нанес хлесткий удар заклинанием магнуса. Последовал свистящий звук — заклинание достигло цели.

Вес, давивший на грудь Шеннона, вдруг куда-то исчез. Тонкий, пронзительный крик наполнил комнату. Едва Шеннон присел, как в его сторону метнулась страница золотого текста. Он успел распознать страницу из Нориного дневника, а в следующий миг та заехала ему по носу. Должно быть, убийца огрел волшебника книгой.

Внезапно он обнаружил, что лежит на спине и тщетно пытается встать. Голова была как ватная, в ушах звенело. Пол и стены библиотеки — каждый дюйм помещения — покрывали распадающиеся обрывки фраз. Слова извивались, крутились и подпрыгивали в воздух.

Сквозь окружавший его хаос Шеннон заметил журнал Норы — книга парила через комнату, направляясь к темному пятну коридора. Нечеловеческий крик начал стихать.

Постепенно до магистра дошло, что это было: убийца прихватил Норин журнал и скрылся.

И тут заполнившие комнату фрагменты начали взрываться, разлетаясь обрывками фраз. Острые осколки пронзали разум и тело волшебника, причиняя Шеннону сильнейшую боль.

Почему убийца сбежал? В отчаянии он принялся шарить руками по полу в поисках малейшей зацепки, пока не нащупал какой-то продолговатый предмет, частично обернутый в ткань. Шеннон поднял странную находку и выбежал из библиотеки.

Позади него распадающиеся фрагменты перекинулись на уцелевшие гримуары, принявшись за их содержимое. В любую секунду могла начаться магическая буря. Шеннон захлопнул потайную дверь.

Коридор зиял чернотой. Из библиотеки доносились треск и шелест рвущихся страниц. Но сам волшебник теперь был в безопасности. Разрушительные чары остались запертыми в библиотеке: когда буря стихнет, они тоже сойдут на нет.

Что-то мокрое и горячее текло у него по лицу. Кровь.

Он по-прежнему сжимал в руках загадочный сверток. Может, попросить Азуру, чтобы она взглянула?..

Азура!

От страха у Шеннона сдавило грудь. Что этот злодей сделал с его фамильяром?

— Азура! — хриплым от волнения голосом позвал он. — Азура! — Он повернулся и бросился бежать — по памяти, вытянув вперед руку. Рука наткнулась на стену, Шеннон чуть не упал. И тут откуда-то сзади раздался едва различимый свист.

Волшебник оглянулся и издал громкий вздох облегчения: там, где, как он предполагал, находился подоконник, лежали свернутые в кольца цензурные чары нуминуса. Убийца по какой-то причине пощадил птицу и лишь обездвижил при помощи магии. Наверное, понимал: стоит навредить Азуре, и он уже ничего не добьется от Шеннона.

Шеннон поспешил взять перепуганную бедняжку на руки.

Обезумев от страха, фамильяр клюнул хозяина в мизинец — сильно, до крови. Впрочем, на радостях Шеннон охотно пожертвовал бы вновь обретенной любимице целый палец и даже позволил бы раскусить его надвое. Нежно баюкая птицу, он принялся разматывать с ее головы цензурные тексты.

Едва ее разум обрел свободу, Азура жалобно заверещала, выдав целый монолог: как в коридоре возникла фигура в белом плаще, а откуда-то снаружи, со двора, в башню влетело пылающее заклятие нуминуса и окутало ее мысли.

Судя по всему, убийца написал цензурный текст и нанес удар со двора. Поначалу Шеннону это показалось странным, а затем он вспомнил: злодей утверждал, что не может колдовать в стенах Звездной крепости.

— Лос его дери, что это была за тварь? — прошипел волшебник, подсаживая легкую как перышко Азуру на плечо.

В левой руке он до сих пор сжимал странный обернутый тканью предмет — тот самый, который подобрал на полу в библиотеке.

Глядя глазами Азуры, он на подгибающихся ногах поспешил вниз, к выходу из башни Джимхерста. Он совсем запыхался, но не сбавлял шаг — стремясь поскорее очутиться в обжитом квартале академии.

Дважды дорогу Шеннону перебегали шелудивые коты. Он не останавливался, пока вдали не замерцали стоящие вдоль дорог факелы. И только тогда притормозил, взглянув на себя глазами Азуры.

Его мантия была вся в мелких дырочках от острых осколков фраз; кровоточащие царапины покрывали кисти рук и лицо. Еще страшнее выглядел порез над левой бровью; две пряди серебристых волос волшебника оказались отсечены нанесшим рану лезвием.