Шеннон продолжил листать журнал. Каждые четыре года на его страницах появлялась одна и та же пометка (дважды за одиннадцать лет): «Дворянин навещал мальчика» и чуть позже: «Плата за услугу». Последняя запись, сделанная позавчера, гласила: «Посл. от дворянина. Ошибка? Встреча не состоялась. Странные сны».

Кем бы ни был таинственный взяткодатель, он явно изменил условия встреч с Норой. Может, он ее и заманил на Веретенный мост, а потом столкнул?

Шеннон перевернул последний лист, и у него перехватило дыхание. Через всю страницу шли наспех набросанные острословные чары. Судя по блеску рун, яркому и серебристому, опасный текст был написан на магнусе.

Боковые грани этих рун, твердые как сталь, оканчивались режущей кромкой, заточенной острее бритвенного лезвия. Как правило, создавая фразы на магнусе, волшебник сам решал, какую форму им придать: от каната необычайной прочности до смертоносного клинка. Даже простенькое атакующее заклятие на магнусе могло убить, а руны, которые предстали перед Шенноном, никак нельзя было назвать простенькими. Ему не доводилось видеть подобные словеса, мощное речевое оружие, со времен Остроземской гражданской войны.

— Пламя небес, Нора, угораздило же тебя! — выругался он, закрывая журнал. — Что за осиное гнездо ты расшевелила?

Он пошарил рукой внизу, пытаясь нащупать деревянную поверхность, на которой лежал журнал. Это оказался прикроватный сундук — причем незапертый.

Петли скрипнули, и деревянная крышка подалась. Перебирая содержимое сундука, пальцы Шеннона наткнулись на монеты — судя по весу, сумма была солидная. Увы, тугой мешочек развеял последние сомнения волшебника. Этого золота хватило бы на покупку целого лорнского замка.

Закрыв сундук, он встал и постарался выстроить логическую цепочку из известных фактов. Нора связалась с неким посторонним толстосумом, располагающим огромными средствами, который пожелал посещать Барабанную башню и смотреть на спящего мальчика, и произошло это как раз тогда, когда Никодимуса объявили какографом. И пускай Шеннон не мог утверждать наверняка, вывод напрашивался сам собой: скорее всего Норин гость приходил к Нико.

Сама Нора явно считала, что имеет дело с дворянином из Остроземья — либо «господин» говорил правду, либо кто-то долгих одиннадцать лет водил волшебницу за нос.

Шеннон прикрыл глаза. Из всех обитателей Барабанной башни только Нико происходил из семьи остроземского дворянина.

И хотя это по-прежнему не доказывало, что предметом Нориной сделки с чужаком был именно Никодимус Марка, косвенных подтверждений накопилось предостаточно. А если волшебники совершили ошибку, и Нико на самом деле имеет отношение к Эразмусову пророчеству?..

— Да помогут нам небеса, — прошептал Шеннон. Он уже собирался выйти из библиотеки, когда внутренний голос убедил его не спешить.

С магическим зрением все было в порядке: шкаф с гримуарами по-прежнему выглядел как цветной калейдоскоп, хотя в обычном мире чувствительные к магии глаза Шеннона видели лишь черноту. Азура не поднимала тревогу, да и сам он не заметил ничего необычного. И все-таки шестое чувство подсказывало: что-то здесь не так.

— Кто тут? — спросил он шепотом. В ответ — тишина. Однако вскоре послышался медленный вдох, и низкий голос проскрежетал:

— Не вздумай колдовать, — еще вдох, и голос продолжил: — Если не хочешь подавиться собственными словами.

Шеннон застыл на месте, сжимая дневник Норы.

— Положи книгу, — велел голос, — медленно.

Шеннон нагнулся, чтобы выполнить приказ, но за миг до того, как выпустить книгу из рук, перехватил ее, удерживая в пальцах заднюю обложку. Страницы зашуршали, и журнал лег на пол полураскрытым.

— Так ты и есть убийца Норы? — спросил он, выпрямляясь.

— Стерва сама себя прикончила, я не успел. — Ворчание. — Постоянно наступаю на одни и те же грабли. И с хозяином поспешил: убил, прежде чем он назвал имя мальчишки. С тобой я этой ошибки не повторю.

Шеннон попробовал определить, откуда идет голос.

— Хозяин? Ты имеешь в виду дворянина, который за деньги навещал спящего какографа?

Его собеседник снова со свистом втянул в себя воздух. За вдохом последовал ироничный смешок.

— Так, значит, старый волчара восстанавливал силу изумруда, пока мальчишка спал? Умно… Да, между ним и магистром Финн существовал договор. Впрочем, Нора проявила излишнюю щепетильность, отказавшись его продлить… видимо, побрезговала иметь со мной дело.

Шеннон прищурился. Из-за гулявшего по комнате эха было сложно определить, где именно стоял убийца.

— Побрезговала, потому что ты не человек?

— Как ты догадался?

— Ты делаешь вдох, только когда хочешь что-то сказать, — как можно спокойнее ответил Шеннон. — Люди так себя не ведут.

Существо засмеялось.

— Пятерка за сообразительность, магистр. Я не человек, и мой хозяин тоже им не был. Хотя и умел принимать человеческий облик.

— Маскировка твоей прозы впечатляет. Может, скажешь, какая фракция тебя сотворила?

Существо засмеялось громче.

— Похоже, зря я тебя похвалил. Не так уж ты и сообразителен. Я не конструкт, а на ваши фракции мне глубоко плевать.

— Значит, демон?

— Опять мимо, но у меня нет времени на игры. Сейчас куда важнее, кто ты. Рискну предположить: магистр Агву Шеннон, управляющий Барабанной башней? Если я угадал, у меня к тебе предложение.

— Я магистр Шеннон, — медленно ответил волшебник. — Но, боюсь, в некоторых вопросах я не менее щепетилен, чем Нора.

— Я бы предпочел сохранить мальчику жизнь, — прокаркал голос. — Вместе с его силой растет и мощь изумруда. Я тебе это говорю, чтобы ты понял, каким… выгодным может быть наше сотрудничество. Назови мне имя парнишки, и мы просто продолжим то, что начали хозяин и Нора Финн. Позволь мне навещать спящего мальчика, как это делал хозяин, — и я буду платить тебе вдвое больше, чем получала Финн. Откажешься — и ты труп. Хуже того, мне придется изуродовать мальчика или даже убить на месте.

Шеннон с трудом сглотнул. Он вдруг ясно осознал, что жизнь Нико, впрочем, как и его собственная, висит на волоске.

— Ты ведь переживаешь за мальчишку, — ехидно заметил голос. — Куда сильнее, чем грамматесса. Ее больше волновала его судьба, а не он сам.

— И какова же его судьба? Он как-то связан с Эразмусовым пророчеством?..

— Не выношу невежества, — проворчал убийца.

Шеннон рассмеялся.

— Неужели? И поэтому открыл охоту на мальчика, так и не узнав его имени?

— Я его узнаю, даже если потребуется убить всех какографов мужского пола. Я плету и закидываю сны, как вы — сети. Я отловлю мальчишек из Барабанной башни, одного за другим. Ты примешь мое предложение, или дети умрут.