– В девять утра начинаете, в два часа ночи заканчиваете. В месяц четыреста юаней. Едой и жильем я вас обеспечиваю. – Женщина спрятала зубы, а потом захлопнула рот, словно с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться.

Цянь Сяохун и Ли Сыцзян быстро переглянулись, стараясь не выдать своего счастья, но задыхались от радости так, что даже глаза выпучили. Они тут же поспешили в гостевой дом.

В. уже выкупили из участка. Судя по всему, заключение под стражу стало для девушек обычным делом, они не рассматривали случившееся как удар, а по-прежнему весело болтали и перешучивались, только ругались сегодня больше обычного. Цянь Сяохун и Ли Сыцзян поспешно поблагодарили девиц А., Б. и В., простились, взяли потрепанные сумки и направились прямиком в салон «Агент 007».

1

Цянь Сяохун и Ли Сыцзян между собой прозвали хозяйку Гориллой. Салон назывался «Агент 007», потому что мужа хозяйки звали Чжань Шибан, и это звучало похоже на китайскую версию имени Джеймса Бонда. И сама Горилла, и ее «Джеймс Бонд» принадлежали к народности хакка[35]. Это были довольно добродушные люди, их дочь, одного возраста с Цянь Сяохун и Ли Сыцзян, заканчивала школу. Как ни странно, но у них еще был пятилетний сын, видимо, родившийся по недосмотру. Разумеется, это особо Цянь Сяохун и Ли Сыцзян не касалось.

– А-Цин, А-Лин, вот вам новые подружки, девочки, живите дружно! – Горилла взмахнула длинными руками, похожими на обезьяньи лапы, а потом подхватила этими натруженными руками корзины для овощей и отправилась на рынок.

– Хозяйка – очень хорошая тетка.

А-Цин приехала из Гуанси-Чжуанского автономного района, белокожая, но с целой кучей прыщей, а говорила она, томно растягивая звуки. А-Лин примерно двадцать два или двадцать три, довольно хорошенькая. Поскольку она еще и стричь умела, то зарабатывала больше обычных мойщиц, себя им ровней не считала и улыбалась всегда натянуто. К А-Лин постоянно наведывался один тайваньский дедуля. В любой парикмахерской есть массажный кабинет, и салон «Агент 007» не стал исключением. Мыть голову тайваньцу мог кто угодно, а вот массаж он просил делать исключительно А-Лин, они запирались в массажном кабинете и подолгу не выходили.

– У этого тайваньского деда полно денег, он хочет А-Лин, но не хочет ее содержать, скупердяй! Работать на тайваньца не то что на гонконгца, зарплата куда меньше! – Когда А-Цин говорила, то все ее прыщики весело подпрыгивали. – А-Цин мечтает найти себе мужика, чтоб ее содержал. Дел в салоне не особо много, если входит очередная «голова», то надо ее помыть, а потом сделать массаж лица и тела, причем все размеренно, никто вас поторапливать не будет. Наши клиенты, как говорится, с виду люди, а ведут себя как собаки[36], так что лучше подольше делать массаж лица, – говорила А-Цин, как человек бывалый.

– А ты давно приехала? – спросила Цянь Сяохун.

– Два года, – растягивая слоги, ответила А-Цин.

– Два года?

– Ага. Я тоже умею стричь, но не так хорошо, как А-Лин, так что зарплата у меня поменьше, чем у нее, но побольше вашей.

А-Цин рассмеялась, ее зубы напоминали разбухшие в воде рисинки.

– А-Хун, А-Цзян, вы постепенно войдете в курс дела. Но мне все равно кажется: в парикмахерской работать ужасно скучно. Но не на завод же идти, там устаешь сильно, работать нужно посменно, общежитие и еда ужасные, да и зарплата маленькая, – сообщила она кокетливым тоном.

– А-Цин, научи нас делать массаж лица, – попросила Ли Сыцзян.

А-Цин посмотрела на них в зеркало, затем похлопала по креслу:

– Давайте садитесь кто-нибудь.

Ли Сыцзян плюхнулась в кресло, А-Цин повязала ей сухое полотенце на шею, а второе плотно обернула вокруг головы, выдавила из тюбика какое-то средство и намазала Ли Сыцзян на лицо.

– Это очищающее молочко для лица, очень хорошо удаляет грязь, но некоторым клиентам не нравится, – вяло рассказывала А-Цин, аккуратно втирая средство, а Ли Сыцзян почувствовала, как лицу стало холодно. Пальцы А-Цин скользили по коже, словно бы соскабливая это самое молочко. – Смотрите, как нужно! Нанести на все лицо, но следить, чтоб в глаза не попало. Особое внимание уделить так называемому треугольнику.

– Треугольнику? – переспросила Цянь Сяохун.

А-Цин провела пальцами линию от крыльев носа к уголкам губ.

– Вот эта область довольно грязная.

Цянь Сяохун хихикнула, а потом попросилась попробовать, но стоило ей начать, как Ли Сыцзян воскликнула:

– Ты ногтями-то не скреби!

– Сама решила подставить лицо на опыты. Ты что думаешь, я процессом наслаждаюсь что ли?! Ты еще пока у нас не хозяйка салона! – Цянь Сяохун хлопнула подругу по щеке.

– У А-Цин ногти не такие, только что мне было очень приятно! Неудивительно, что все жаждут попасть на массаж лица, я даже не знала, что будет так здорово!

– А-Цин, сделай-ка мне массаж лица! О, две новенькие?

В салон вошел какой-то парень, его лицо было смуглым, словно каштан, в руках он держал мотоциклетный шлем и щеголял в таких потертых джинсах, что штанины местами побелели.

– О, Малыш[37]Кунь пожаловал! Это А-Хун, а это А-Цзян, какую выбираешь? – А-Цин явно была хорошо знакома с ним и ворковала, как содержательница борделя.

– Все равно! – Кунь уселся в кресло и протянул расческу.

– А-Цзян, тогда давай ты, малыш Кунь хороший человек.

Кунь и впрямь оказался приятным человеком, стоило Ли Сыцзян встать у него за спиной, он глянул украдкой на девушку в зеркало и тут же прикрыл глаза и откинул голову. Ли Сыцзян, копируя движения А-Цин, обернула вокруг его шеи полотенце, нанесла очищающее молочко и принялась втирать его, как жидкую грязь. У Куня все лицо было в мелких прыщиках, как кожа у жабы, и внутри у девушки все переворачивалось. Ей приходилось упираться парню грудью в затылок, чтобы удобнее было работать, и голова Малыша Куня больно давила Ли Сыцзян на грудь.

– Кунь, ты все так же с утра до ночи ловишь всяких злодеев? – А-Цин уселась на табуретку.