– Ты иди, Николас, а я тут приберу, – ответила Джорджия.

Муж шагнул к ней и, снова улыбнувшись, обнял за плечи.

– Дорогая, ты должна меня слушаться. Ты можешь работать, если это доставляет тебе удовольствие, но тебе не следует вторгаться на территорию Бинкли. Он ни тебя, ни меня не поблагодарит за это. Это урок номер один, а теперь – урок номер два. Ты будешь уважать мнения своего мужа – в разумных пределах, разумеется. Пойдем же…

По-прежнему обнимая Джорджию за плечи, Николас взял канделябр и вывел ее из столовой. У двери ее спальни он вновь оставил жену, тихо и вежливо пожелав спокойной ночи.

Этой ночью Джорджия лежала без сна, думая о человеке, за которого так скоропалительно вышла замуж, – о человеке, совершенно не походившем на всех тех, кого она знала прежде.

Услышав крик, Николас сначала не мог понять, откуда он донесся, потом осознал, что это – его собственный крик. Вода была у него над головой, и что-то увлекало его все глубже и глубже – вскоре вода уже затекала ему в нос и в рот, и он задыхался…

– Нет! О боже, пожалуйста!.. – вновь закричал он. – Нет, нет, нет!..

Он не мог дышать, не мог дышать…

А потом над ним склонилась какая-то белая фигура, и Николас решил, что уже умер. «Это ангел, – подумал он, разглядев золотистые волосы. Ведь у ангелов именно такие волосы, не так ли? Но если это рай, – то почему же в нем так холодно и неуютно?»

И тут вдруг послышался голос:

– Николас, тебе приснился кошмар. Проснись, пожалуйста, проснись. – В следующее мгновение какая-то рука – явно не ангельская – ухватила его за плечо и крепко сжала.

Николас шумно выдохнул и помотал головой; он еще не понимал, где находился, но был совершенно уверен, что жив и вокруг нет воды, – если, конечно, не принимать во внимание пот, лившийся с него ручьями. Он содрогнулся, на мгновение закрыв лицо ладонями, потом судорожно втянул в легкие прохладный воздух. Все было в порядке. Да, с ним все в порядке. Ему вновь удалось не утонуть.

Снова откинувшись на подушку, Николас пробормотал:

– Черт побери… Проклятье… – Теперь он окончательно пришел в себя.

А над ним склонился вовсе не ангел. Это была его жена, и ему стало неприятно, что она видела его в таком состоянии. Николас вздохнул и поспешно сел в постели.

– Дорогой, у тебя жар? – с беспокойством спросила Джорджия, проводя пальцами по его лицу.

– Жар? Какой жар? – спросил Николас с удивлением. Но тут же, вспомнив разговор за ужином, пробормотал: – Да, жар, именно так. Но похоже, он уже спал, – поспешно добавил он, словно оправдываясь. – Да-да, уже спал… Теперь мне лучше, гораздо лучше. – Он снова вздохнул и утер лоб дрожащей рукой.

– Но тебя трясет, Николас. По крайней мере, позволь мне принести тебе одно из моих одеял. Здесь ужасно холодно. – Джорджия осмотрелась, почувствовав холодные сквозняки, гулявшие по спальне мужа, она невольно содрогнулась.

– Нет-нет, мне совсем не холодно. Мне не нужно еще одно одеяло.

– Это же глупо, Николас…

Он кивнул.

– Да, возможно. Я, кажется, уже говорил тебе, что я болван. – Заметив, как ночная рубашка обтягивала груди жены, он со вздохом отвернулся.

– Тогда почему бы тебе не перебраться в мою комнату на остаток ночи? У меня гораздо теплее.

– В твою комнату?

– Да. А я буду спать здесь.

– Это очень великодушно с твоей стороны, Джорджия, но здесь достаточно тепло. Я чувствую себя уже гораздо лучше. Но сейчас мне необходимо отдохнуть. Спокойной ночи, дорогая. – Он повернулся на бок, изображая крайнюю усталость.

– Что ж, если ты уверен…

– Совершенно уверен. – Николас зевнул. – Жар спал, и теперь я буду спать спокойно. Я очень ценю твою заботу, но нет никаких причин для беспокойства.

– Вот и хорошо. В таком случае… Спокойной ночи, Николас.

– Гм… – Он заставил себя дышать легко и ровно. Когда же дверь за женой закрылась, тихо прошептал: – Прекрасный спектакль. Похоже, я обречен на актерский успех.

Николас со стоном перекатился на спину. У него был просто кошмарный день. Крыша почти обрушилась – не говоря уже о состоянии всего дома. Деревня гудела грязными слухами. А закончилось все ночным кошмаром. Что же касается жены… По-видимому, она не имела ни малейшего намерения подпускать его к себе – ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Что ж, возможно, с этим-то ему удастся справиться… Если Джорджия не собиралась приглашать его в свою постель – он найдет другой способ добиться своего. Иначе он никогда не обзаведется детьми.

Остаток ночи Николас провел, размышляя над сложившейся ситуацией. Конечно, он всегда был хорошим стратегом, но сейчас… Чтобы овладеть такой крепостью, как Джорджия, потребуется не только находчивость, но и дерзость.

– Вот что, Бинкли… – обратился он к слуге, входя на кухню рано утром. – Планы немного меняются.

– Меняются, сэр? – переспросил Бинкли, вытирая блюдо. – И что же это за изменение?

– Все дело в Джорджии… У нее создалось впечатление, что я бедняк, денег у которого хватает лишь на кусок хлеба.

Бинкли на минуту задумался, потом спросил:

– А вы не собираетесь вывести миссис Дейвентри из этого странного заблуждения?

– Нет, пока не планирую. Я думал об этом большую часть ночи. Предстоит долгая трудная работа, в которой… мое безденежье может очень помочь.

– Прошу прощения, сэр, но эта долгая трудная работа, о которой вы упоминаете, – это ведь не восстановление вашего дома?

– Нет, другое… – Николас отрезал себе кусок хлеба. – Вообще-то я имел в виду мою жену.

– Ага, понимаю… – кивнул Бинкли.

– Бинкли, что именно ты понимаешь? – Николас нахмурился.

– Сэр, мне кажется, вам нужно начать с самого начала, то есть с простого ухаживания.

– Ты, как всегда, прав. Боюсь, что «счастливая дымка», на которую мы рассчитывали, пока не окутала Джорджию.

– Мне очень жаль, сэр. Я знаю, как сильно вы желаете завести настоящую семью.

– Да, это верно. Но придется потрудиться. Понимаешь, Бинкли, мне кажется, что Джорджия все еще любит своего покойного мужа.

– Да, это может представлять серьезную проблему, – согласился слуга.

– Более того, выяснилось, что ее покойный муж был фермером.

– Ясно, – кивнул Бинкли. Поставив перед хозяином щербатую чашку с чаем, он спросил: – И поэтому вы тоже станете фермером?

– Разумеется, не фермером, нет. Но и процветающим коммерсантом я также не могу быть. По какой-то непонятной причине Джорджия решила, что мужчина, пребывающий в стесненных обстоятельствах, – более привлекателен, нежели процветающий. Что ж, она получит именно такого мужчину. В общем, я буду бороться. – Николас взглянул на ломоть хлеба, который держал в руке. – У нас есть мед, Бинкли?