– Черт! Интересно, сколько еще людей знает о том, что я интересуюсь подводным грунтом?

Даноси откинулся в кресле.

– Такая жара, – он указал рукой на окно, сквозь прикрытые жалюзи которого пробивались солнечные лучи, – давно такой не было.

Содзи усмехнулся. Что-то было в профессоре от типичного японца, никогда не унывающего и любящего пошутить.

– Итак, Содзи, за такой подарок можно многое сделать.

– Ну так в чем дело? Где томограф?

– Вы толкаете меня к нарушению правил, – усмехнулся профессор.

– И желательно как можно быстрее.

Профессор расхохотался.

– Пойдемте!

Выйдя в коридор, они направились к лестничной площадке и вскоре оказались перед дверью ярко освещенного лифта. Молодой лейтенант молча вытянулся около стены, затем открыл дверцу лифта и вошел в кабину вслед за майором и ученым. Захлопнув дверцу, он вопросительно посмотрел на Даноси, и тогда тот сам нажал на нижнюю кнопку.

– Советую вам сесть, Содзи.

– Нас ожидает долгое путешествие?

– Почти сто метров.

Кабина лифта стала быстро набирать скорость – стремительно промелькнула площадка нижнего этажа, а замедление и мягкий толчок известили о конце длинного пути.

Наконец офицер открыл дверцу лифта. Тяжелая бронированная дверь, находящаяся напротив них, плавно ушла в сторону, и они пошли по короткому коридору, стены и потолок которого представляли собой трубу, сплюснутую с боков. В конце коридора плавно открылась вторая дверь.

Даноси и Содзи очутились в обширном зале – высокий потолок опирался на правильные ряды металлических колонн, и границы зала исчезали в полумраке.

– Наше хозяйство…

Это был светотомограф – святая святых Института оптической техники. Необычайно большая длина томографа, достигающая почти ста метров, и его гигантский диаметр сочетались с огромными линзами, напоминая своим видом колоссальный циклотрон. Он вызывался к действию последовательным возбуждением и включением нескольких тысяч магнитных полей, так что подхватываемые ими фотоны приобретали скорости, близкие к скорости света. Пройдя систему линз, фотоны образовывали поток. Система постепенного включения этих гигантских линз позволяла учитывать малейшие энергии светового потока и стремительно увеличивать изображение.

– Невероятно!

– За дело, Содзи! Если на вашу пленку попал хотя бы один фотон света, мы отыщем его.

Они уселись в легкие жесткие кресла напротив большого жидкокристаллического экрана. Содзи смотрел прямо перед собой. На экране появились очертания кратера Цибайши. Сейчас кратер был виден таким же, как и в перископ средней силы с глубины ста метров. Рука сотрудника Хирохито щелкала мышкой управления экраном. Содзи показалось, что изображение несется на него с огромной скоростью. Только привычка майора к чрезвычайным ситуациям удержала его на месте – челюсти его плотно сжались, пальцы крепко обхватили ручки кресла. Границы кратера мгновенно расширились и вдруг выскочили за пределы экрана. У майора даже немного закружилась голова. Поверхность морского дна была видна так же, как был бы виден ярко освещенный двор с балкона пятого этажа – можно было сосчитать все трещины каменной плиты.

Чувствуя, как у него сжимается сердце, Содзи на мгновение закрыл глаза, а когда их открыл, то перед ним на экране стояли два человека в скафандрах. Один из них держал в руках длинную металлическую трубу, направленную прямо на майора.

Олег Львович Бармин вышел из лифта, который опустил его в самое сердце центра управления подводным проектом. У него в руках был маленький черный дипломат и зонтик, ведь снаружи лил дождь.

Не глядя по сторонам коридора, вдоль стен которого вытянулись в струнку охранники, он на автомате махал им рукой в ответ на приветствия. Олег Львович был встревожен. Информация, поступившая от Минина, насторожила его, так как было ясно, что кто-то пытался проникнуть в «узкий круг». Сначала этот человек крутился вокруг его семьи, а затем переключился на других, и ему даже удалось похитить записную книжку профессора. Дурак этот Минин, полный дурак! Надо же доверить такую информацию бумаге, а блокнот с секретными записями оставить на полке книжного шкафа! И теперь тщательно спланированный и долгие годы всеми ими продвигаемый проект находился под угрозой срыва…

Он вошел в свой небольшой уютный кабинет, где его ждал Цвигун.

Тот сидел в кресле, потягивая горячий кофе. Его округлое лицо имело озадаченное выражение, а глаза были чуть прикрыты.

– Ты говорил с Мининым? – спросил Бармин, вешая зонтик на крючок.

– Да!

– Идиот! Так просто дать обвести себя вокруг пальца!

– Перестань, Олег. Что толку махать кулаками после драки?

– Кто бы это мог быть? – усевшись на диван рядом с Цвигуном, Олег Львович тоже взял себе чашку с напитком.

– Как тут узнаешь. Он не оставил никаких следов.

– Странно, что вся информация с видеокамер исчезла.

– Скорей всего, у него был излучатель электронных помех.

– Значит, это не любитель, – подвел итог Бармин, – а профессионал с солидным прикрытием.

– Да, дело он знает, а главное – предусматривает все возможные меры защиты. История, которую он придумал для Минина, чистой воды блеф. А как ловко он ушел от нас из аэропорта!

– Ты что, в чем-то меня упрекаешь?

– Не тебя, себя. Я сам должен был подумать об этом.

– И что, у нас ничего нет на него?

– Только устные описания, которые ни в чем не сходятся, кроме разве что его комплекции. Все говорят, что это был громила.

– Но странно, почему он начал прямо с Минина? Как он вышел на него? Может ли это быть личным поручением Президента?

– Эта мысль и мне приходила в голову, но она кажется нереальной. Наш кремлевский друг крепко зажат в собственном кабинете, все его связи контролируются, и каждый, кто звонит ему или встречается с ним, у нас на виду. Конечно, у Президента есть личная связь, но не думаю, что такого рода задание он мог доверить телефону.

– Интересно, – сказал Цвигун. – Этот парень в первую очередь поинтересовался у Минина насчет тебя.

– Очевидное недоверие к факту моей смерти, – задумчиво сказал Бармин. – Об этом же говорят и его вопросы к моей жене. Значит, он уверен в нашем здравии. Мысль о том, что этот человек где-то рядом и идет по следу, мне не нравится. Придется на время затаиться.

Цвигун стряхнул пепел с сигареты.

– И все-таки странно, что он начал прямо с семьи.

– Он все рассчитал. Сначала семья, потом Минин. Хорошо, что мне удалось увести дочь прямо у него из-под носа. Не представляю, что бы я стал делать, окажись она в их руках.