Мне очень понравилось. А вот пять лет назад он жил в огромной берлоге в стиле гараж с огромной медной чашей на цепях в гостиной. Там лежали бездымные дрова и можно было жечь костер. Эффектно, но не в моем вкусе. Возможно, мы именно сейчас дозрели до отношений? Повзрослели и определились с чувствами? Возможно…

— Как ты упал? — спросила, когда Костя обнял сзади, ласково щекоча губами шею.

— С уровнем поиграться решил, поскользнулся на лесах и упал на деревянные ящики. Знаешь, о чем думал, когда звезды словил?

— Нет?

— Что так и не спросил про кулон русалочки: ты купила такой же или…

— Я нашла его на полу. Ты выкинул пустой футляр. — Я повернулась и быстро, но нежно поцеловала его в губы. — Мне очень нравится. Спасибо.

— Ксюш, — Костя убрал мои волосы с лица, натянул даже, — я буду честным с тобой.

Я согласно кивнула, а у самой пульс на языке заплясал. Приятные разговоры так не начинают.

— Я влюбился в тебя и даже готов жениться, — улыбнулся Костя, но улыбка быстро превратилась в горькую складку, — но я не уверен, что потяну брак. Что смогу стать нормальным мужем. У меня и семья с придурью, и я сам с вот такими, — показал серьезный такой размах, — тараканами.

— А что за тараканы? — деловито поинтересовалась. Может, сумею организовать их в подконтрольную управляемую колонию. — Славься Джей?[1]

— Не-еет! Наоборот! Я убить готов за крошки на столе и следы от чаёв-кофеёв.

— Ну знаешь, — пожала плечами я, — такие и у меня есть! Жутко бесит, когда берут колбасу или сыр, отрезают и бросают обратно в холодильник, а она заветривается. А ложки в кастрюлях! Бррр!

Мы посмеялись, но оба понимали, что все намного сложнее. Но за такую откровенность уже можно поставить на кон свое сердце.

— Костя, не нужно на мне жениться, просто будь со мной настоящим и честным, а там как судьба распорядится.

Он костяшками пальцев погладил мою щеку и очень тихо, очень правдиво произнес:

— Обещаю, Ксюш, что никогда не обману тебя. Клянусь.

Это обещание было ценнее красивых слов и признаний. Если он его сдержит, и я сама буду честна, значит, мы никогда не станем ненавидеть друг друга. Жизнь длинная, все произойти может, но честность в паре сможет выстоять перед любой бурей.

— Ну а теперь, — передо мной снова стоял игривый мартовский котяра, — готова быть плохой девочкой?

— А ты сможешь стать плохим мальчиком, одноногий Джо? — Костя сильно хромал.

— Для этого дела, — ловко развел мне ноги. Как крутой полицейский опасному преступнику, — мне нужны не ноги. А тебе не нужно это… — потянул вверх джемпер.

Я осталась в брюках и прозрачном лифчике, а по ложбинке грудей шла золотистая цепочка, прячась в трусиках. Тех, что Костя подарил.

— Ведьма, — выдохнул и резко развернул меня. До колен стянул брюки, нырнул между ног, сдвигая узкую полоску, и пальцем нетерпеливо раздвинул болезненно нежную плоть. — Прости, но мне срочно нужно трахнуть тебя. Или я умру, — на этих словах вжал меня в спинку тяжелого дивана. Я ждала вторжения, но вышло все равно напористо и остро. Тугие стенки сжались вокруг стального члена, и Костя со стоном начал толкаться внутрь. С влажными шлепками, рычанием и красными отпечатками пальцев на моих бедрах. Я не видела, но знала, что они появятся.

Я выгнулась, чтобы он вошел еще глубже и запустила руку между ног: чувствительный клитор распух от желания и на каждую ласку отзывался болезненным наслаждением. Я задрожала в первых спазмах блаженства. Но Костя неожиданно вышел, развернул меня и усадил на спинку.

— Хочу целовать тебя… — шепнул, кусая губы. Я отстегнула цепочку и приподняла бедра, освобождаясь от трусиков. К паху его потянулась, взвесила мошонку, как мне не единожды предлагалось, тяжелая, налитая, подтянутая. Я скользнула к влажному от моих соков стволу и прошлась тугой головкой по своей плоти. Разгоряченная и мокрая… Он легко скользнул внутрь, но тут же вышел.

— Черт, я на грани, — рвано проговорил, с усилием надавливая на клитор и кончая. Я видела, как блестящая головка, дрожа, заливала меня семенем. Это возбуждало. Я положила руку на ствол и нажала, кончая, размазывая его сперму по промежности. Откровенно, порочно, прекрасно. Именно так должно быть между мужчиной и женщиной.

— В душ? — предложила, отдышавшись.

— Не-а, — Костя, не сводя с меня жадного взгляда, разделся. Его эрекция ничуть не уменьшилась, а в зеленых глазах столько греховной сладости. — Мне нравится, когда ты такая… — окончательно сдернул с меня брюки с трусами. Сжал соски, к животу спустился, лобок накрыл и заскользил пальцами по промежности, смешивая наши соки. Внутрь нырнул и вынырнул, затем снова, и снова…

Мы отдавались друг другу глазами, дыханием, мыслями. Фантазировали вместе и воплощали желания вместе. Вместе — это было сексуальней, чем самый развратный разврат.

— Люблю тебя, — крикнула, захлебываясь жгучим оргазмом, до крови прокусывая ему губу.

— Я тоже люблю тебя, Рыжуля.

Пусть это пока новое, зыбкое, не подкрепленное поступками, хрупкое чувство, но как же приятно говорить и слышать в ответ «люблю».

Я открыла глаза, приподнялась и нависла над спящим мужчиной, собственнически обнимавшим меня. Костя даже во сне улыбался. Довольный котяра!

Осторожно убрала руку с живота и поднялась. Свою одежду собрала и бросила на кресло, в его рубашке будет удобнее, хоть она и на три размера больше. Я была счастлива. Душу переполняла эйфория, и неважно как сложится наш путь в перспективе. Мы дали шанс друг другу, а дальше — все в наших руках.

В холодильнике обнаружила кефир (просроченный, но когда это было проблемой!), а на полке стильные банки с крупами и мукой. Если еще и соду найду, то мне определенно нравится подход Потрясовских тараканов к быту.

— Кто там? — тихо проговорила, услышав настойчивый стук в дверь. Я хотела завтрак приготовить, но исключительно на две персоны. Может, не открывать?

Я бы так и сделала, если бы не взглянула в глазок: две женщины и странный холод в животе. Тревожный. Струсь, Дашкова, и пусть уходят! Не омрачай свое счастье! Но я уже повернула замок.

— Здравствуйте, — проговорила по инерции. Мне не ответили только взглядом презрительным смерили.

— Не обращай внимание, — бросила та, что старше.