берегу и ставшему целью подавляющего большинства «восточных викингов», севших на лодки! Очевидно, порой и глупость может принести определенную пользу! — Идем к берегу? Сильный голос Хельги хорошо слышен со «Змея», приблизившегося к «Рюрику» метров на тридцать. Но чтобы она услышала мой ответ, голосовые связки приходиться напрячь едва ли не изо всех сил — Дождемся «Медведя» и пойдем вместе! Лучники и артиллеристы пусть прикрывают, баллисты заряжаем копьями! И твои хирдманы в центре пойдут! Спустя всего секунду раздался односложный ответ любимой — Хорошо! Несмотря на потери с нашей стороны (только на моем дромоне ранено и убито более дюжины воинов), и тот факт, что эсты едва не пустили «Рюрика» на дно, в целом, программа «минимум» нами выполнена: противник потерял все свои ладьи, и по общим прикидкам — не менее двух сотен бойцов. Было бы больше, и гораздо больше, коли схватка случилась бы в открытом море — а так не менее половине воинов с потонувших кораблей удалось выбраться на берег. Оставив, впрочем, в воде все «тяжелое» (типа топоров и мечей) вооружение и броню… А вот программа «максимум» нам как раз и не удалась — я ведь в какой-то момент реально предполагал, что дромоны с высокими бортами и многочисленными экипажами в буквально смысле превратятся в некое подобие плавучих крепостей. И что штурм их обернется для врага страшными, невосполнимыми потерями, сломав его боевой дух. Поначалу-то оно так и было, да чересчур быстро эсты смекнули, насколько мы сами уязвимы в морской схватке…Но вот, наконец, и «Медведь», неспешно подошедший к нам и занявший место в строю слева. Найдя глазами Ратмира на носовой площадке, я коротко уточнил — Потери? — Два десятка раненых и убитых. — Много! Старший дружинник лишь горько усмехнулся. В бою без потерь не бывает… — Ну, теперь разом, к берегу! Готовьтесь, встречать нас будут горячо! И действительно, эсты не спешат укрыться в крепости, отдав нам полную инициативу по ее осаде. Не сумев справиться в морском сражение, они предпочли построиться перед городком — примерно три сотни воев, уже вытянувшихся здоровенным прямоугольником в шесть десятков бойцов по фронту и в пять шеренг глубиной. За секироносцами встали лучники — где-то под сотню человек. Немало… И если викинги ударят навстречу, когда мы только начнем высаживаться и еще не успеем построиться фалангой, то собственно, могут и задавить массой…Всего пару секунд я размышлял, что лучше использовать: зажигательную смесь или все же копья для стрельбы из баллист. После чего что есть мочи закричал — Горшки с «зажигалкой»! Не копья — а горшки с «зажигалкой», по моему сигналу! Кажется, меня услышали на обоих дромонах — расчеты засуетились, перезаряжая «пороки». Мои парни в том числе. Между тем, Первак уже напряженно наводит баллисту, стараясь поймать на мушку строй пока что замерших на месте «восточных викингов». Очень старается и Ратко, пытаясь довернуть нос «порока» так, как подсказывает ему старший соратник… — Главное, чтобы горшки через строй не перелетали. Пусть уж лучше не долетят, и горючая смесь заполыхает между нами, затормозив врага, коли тот решится атаковать при высадке. Лучше так, чем пламя отрежет эстов от крепости, и им останется лишь один выход — сражаться…Первый номер напряженно кивнул в ответ, дав понять, что услышал — но взгляда от баллисты он даже на секунду не оторвал! И лишь еще немного поколдовав с наводкой (тут уж действительно важнее привычка к стрельбе из орудия и интуиция, чем тот примитивизм, что я кое-как сгородил!), Первак глухо произнес — К стрельбе готов. Поочередно бросив взгляд на боевые площадки кораблей Хельги и Ратмира, я прижал к губам витый бараний рог, до того висевший у пояса — хорошо хоть сигнал им подать можно, не заставляя себя кричать! А мгновением спустя над моей флотилией раздался его протяжный рев — и тут же к врагу устремились зажигательные снаряды, оставившие за собой тонкий дымный след… Два из них ударили в землю, расплескав горючее содержимое перед эстами, но один врезался в самую середину строя воинов, пытавшихся закрыться щитами (как ни странно, снаряд был с «Медведя»). Раздались истошные крики обожженных людей — а уже полминуты спустя наводчики «Рюрика» и «Змея» сделали необходимые поправку, после чего слитный залп сразу из трех баллист накрыл «восточных викингов»!В ответ полетел град стрел — у противника не выдержали нервы, и лучники стали бить на недостижимую для них дистанцию в две с половиной сотни шагов. Часть стрел упали в гавань, часть воткнулись в песок у самой кромки воды и в кое-где горящие причалы — но ни одна не долетела до медленно приближающихся дромонов. А в ответ в «стену щитов» эстов, пытающихся найти спасение в «черепахе» от зажигательных снарядов, ударил третий залп баллист. И враг не выдержал страшной смерти от огня и дикого крика заживо сгорающих соратников, начав беспорядочный отход к открытым воротам…

Глава 8

Середина октября 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира)

Остров Эйсюсла. Ярл Самсон.

Весело трещит маленький костерок, питая жаром крупные, гладкие камни импровизированного очага. А запах верченой семги (в смысле зажаривающейся высоко над огнем, на вертеле) туманит голову и одновременно создает ложное ощущение мирной идиллии… Которое тут же нарушают злые причитания Сбыслава, походного головы новгородских воев:

— Обманул ты нас ярл, обманул! А я дурак, тебе поверил!

Я позволил себе лишь скупую улыбку в ответ на его слова:

— Не ворчи, дружинный, не ворчи. Где здесь обман? Я обещал купцам, что прекращу разбойные набеги эстов? Обещание я и выполнял, сжигая их ладьи. Обещал, что добуду добычу в их граде стольном? Так добуду еще, погоди. Придет срок.

Однако новгородца мой ответ не успокоил, а скорее наоборот, еще более разъярил:

— В ловушку ты нас загнал! На смерть привел, а не за добычей! Сгинем мы здесь, кости свои оставим, а не добычу!!!

Поперхнувшись от возмущения, тучный мужик лет сорока на вид с первой сединой в волосах горячо продолжил:

— В море нужно уходить, в море! Там хоть есть шанс, а тут…

Конец фразу новгородец, однако, уже не договорил, осекшись под моим жестким, не обещающим ничего хорошего взглядом:

— Не дури, «голова». Хочешь умереть глупо — воля твоя. Но людей я губить не позволю. Вон тебе море — заходи и плыви, коли нужда возникла.

Лицо Сбыслава аж побагровело от охватившего его возмущения, но я не дал ему и слова молвить:

— На море поднялась штормовка. От