– Постой! – я едва успел ухватить за рукав уже направившегося к выходу Алексея. – Ты себя-то в порядок приведи! Нехорошо в таком помятом виде на малый совет являться!

– Да? А что не так? – он с удивлением посмотрел на меня, а я указал на его отражение в зеркале, том самом, что придарил мне господин Калашников. – Ох ты!

Пока мои слуги помогали младшему царевичу привести себя в божеский вид, я успел вкратце поведать ему о своих вчерашних приключениях и об утреннем знакомстве с князем Григорянским.

– Хочешь оказать протекцию Ружиной?

– Просто проявлять к ней уважение. Это же несложно.

– Пожалуй, ты прав, – задумчиво промолвил царевич, – если я, да ты, да Григорянский возьмемся за это, то уже завтра половина придворных подхалимов будут искать ее расположения. А тебе оно зачем?

– Так говорю же, – я безразлично пожал плечами, – нетрудно это. Человек в нелегкое положение попал, можно сказать, из-за любви к нашей Отчизне. Грех не помочь!

– Черт с тобой, Холод! Сделаю, как ты просишь. Но и ты меня поддержи на совете!

– Договорились!

В вестибюле главного входа уже собралась приличная толпа человек в двести. Я аж присвистнул при виде такого столпотворения, чем вызвал удивленный взгляд царевича. Вряд ли этих людей кто-то организовывал. И весьма сомневаюсь, что у каждого из собравшихся здесь имеется свой личный источник информации в ближнем круге царя. Скорее всего, я сейчас видел перед собой великолепный образчик работы дворцового «сарафанного радио»: едва заслышав о скором прибытии государя, придворные, позабросив все дела, устремлялись ему навстречу. На то они и придворные, жизнь у них такая. Можно сказать, смысл жизни и развлечение в одном флаконе.

За спинами основного большинства встречающих, взобравшись на нижнюю ступеньку лестницы, одиноко стояла графиня Ружина. Алексей Иванович тоже заметил предмет нашего недавнего разговора и на ходу пихнул меня локтем в бок:

– Гляди, как удачно!

Не сговариваясь, мы сменили курс и с двух сторон подхватили вздрогнувшую от неожиданности девушку под руки.

– Мое почтение, графинюшка, – радостно улыбаясь, поприветствовал ее царский сын.

– Добрый день, Наталья Павловна, – присоединился я.

– Здесь вы ничего не увидите, эти блюдолизы задвинут вас в сторону. Давайте-ка с нами!

Не дожидаясь, когда оторопевшая графиня придет в себя, мы принялись протискиваться сквозь толпу.

– Дорогу! Дорогу! Расступись! – не обращая внимания на звания и титулы, царевич зычным голосом прокладывал нам путь в самый первый ряд придворных, и было бы странно, если бы кто-то осмелился преградить путь второму наследнику престола.

В первом ряду обнаружился и князь Григорянский, учтиво кивнувший заметно напрягшейся при его виде Ружиной:

– Мое почтение, Наталья Павловна. Прошу прощения за вчерашний инцидент, моей вспыльчивости нет оправдания!

Притихшие придворные, открыв рты, жадно ловили каждое его слово.

– Ну что вы, князь, я понимаю, что произошло недоразумение, – выдавила из себя Наталья.

– Григорянский! Отойдем на пару слов! – фамильярно заявил Алексей, уводя князя в сторону от нас.

Мой утренний противник бросил на меня обеспокоенный взгляд, но я лишь недоуменно пожал плечами. Может, Алешка хотел высказать ему претензии по поводу нашей стычки, а может, хотел заручиться его поддержкой на предстоящем совете.

– Что ты делаешь? – прошептала графиня краешком губ.

– Исправляю ошибки, – так же тихо прошептал я в ответ, – улыбайся, Натали, улыбайся. Пусть видят, что у тебя все хорошо.

– Надеюсь, мне не придется жалеть об этом, – она одарила меня лучезарной улыбкой.

– Слово князя Бодрова!

– О!

Дальнейшую словесную пикировку прервала радостно загомонившая толпа. Государь Иван Федорович Соболев прибыл в свой дворец.

Честно говоря, какого-то особенно царственного впечатления таридийский монарх не производил. Лет сорока пяти – пятидесяти, среднего роста, среднего телосложения, усы, коротко остриженная русая бородка. Ничего выдающегося, никакой ауры правителя, лидера. Обычный человек. Почему-то кажется, что такие не становятся великими государями, хотя откуда мне знать? Скольких государей я видел? Просто у меня этот мир прочно ассоциируется с земной эпохой Петра Первого, потому подспудно и жду какой-то величественности, стремительности, энергетики и взрывного характера первого российского императора.

Время покажет, какой Иван Федорович государь. В конце концов, «царя играет свита». Будет среди его ближайшего окружения десяток талантливых управленцев и военачальников, глядишь, и Иван Шестой великим прослывет. А не окажется в царской свите таких людей, так и в истории он ничем особенным не отметится.

Царь Таридии вошел в вестибюль быстрым шагом в сопровождении начальника Сыскного приказа Никиты Андреевича Глазкова, двух пока неизвестных мне генералов достаточно преклонного возраста, капитана фельдъегерской службы и шестерых гвардейцев. Вмиг притихшая толпа встречающих дружно склонилась в поклоне.

– Добрый день, господа! Прошу меня простить, но приема сегодня не будет! Очень занят! – государь на миг остановился, чтобы поприветствовать своих придворных, заметил меня, стоящего под руку с Ружиной, удивленно приподнял правую бровь и, едва заметно кивнув мне головой, двинулся вверх по лестнице.

Толпа тут же раздалась в стороны, освобождая дорогу самодержцу, причем хвост этого живого коридора взобрался чуть не до половины лестничного пролета.

– Видишь, тебя бы там затолкали, – я кивнул в сторону того места, где собиралась ждать государя графиня.

– В чем подвох, Бодров? – спросила Наталья, одаривая ослепительной улыбкой поприветствовавшего ее придворного.

– Подвох в том, что подвоха нет, – скаламбурил я в ответ, – извини, мне нужно идти.

Я галантно поцеловал ей ручку и поспешил присоединиться к царевичу Алексею, делавшему мне призывные знаки. Поднявшись вслед за ним на лестничную площадку второго этажа, я обернулся. Ружина всё еще была в вестибюле и в этот момент активно общалась с группой придворных обоего пола. Что ж, начало положено. В этот момент наши с Натальей взгляды встретились, я приветственно помахал ей рукой, она мне улыбнулась.

– Миха, чего ты там? – Алешка дернул меня за рукав. – Ты уже женись на ней, что ли, раз так беспокоишься. Тем более что помолвкой ты теперь не связан.

– Ну, не так быстро, я ее едва знаю.

– Да ты что, серьезно? – царевич задохнулся от возмущения. – Даже думать забудь! Янош сотрет тебя в порошок! Мы и так всеми способами пытаемся оттянуть большую войну с Улорией!

– Тише, тише, не волнуйся ты так! – поспешил я успокоить Алексея. – Шутка! Нам сейчас о Бобровске думать нужно. А Янош… Пусть приходит ко мне в Холодный Удел, посмотрим, кто кого там в порошок сотрет.