Только графини обычно не ходят к козам в сарай.

– Что ты будешь с ними делать? – заинтересовался Андреас. – Убьёшь? Или прогонишь?

– Что ты! – возмутилась Лара. – Я же просвещённая девушка, развившая свой разум в духе гуманизма… Я просто превращу их в людей.

– Ох ты ж. Это будет забавно.

На фоне кованой ограды, которую Лара поставила вместо деревянного забора, сарай выглядел нелепо, а после яркого сияния люстры его беспросветная тьма казалась особенно удручающей. В нос ударил запах лежалого сена, козьей шерсти и плесени. Ларе стало грустно. Вспомнилось, как после неудавшегося обновления своей комнаты она размышляла о том, что могла бы придать благообразный вид даже сараю. Теперь Лара поняла, насколько это бесполезно. Сарай лучше уничтожить. Так же, как и всю её прошлую жизнь.

Глаза привыкли к темноте и сумели различить белые, словно вырезанные из бумаги, фигуры козы и козлёнка. Раздался тяжёлый удар рогов о калитку загона.

Лара повернулась к Андреасу. Он стоял, прислонившись к косяку, и шевелил башмаком валявшуюся на пороге соломину.

– Принеси из гостиной канделябр, – попросила Лара. – Я и забыла, как здесь темно.

– Больше госпоже ничего не угодно? – с деланым подобострастием отозвался бывший кот.

– И… захвати, пожалуйста, мою накидку.

Пока его не было, Лара хотела объяснить Козетте и Снежку, что собирается с ними сделать, но, не видя их глаз, не осмелилась это сказать. Так и простояла во мраке, прислушиваясь к дыханию коз.

Наконец в сарае посветлело. При появлении Андреаса Козетта насторожилась. Когда, взяв накидку, Лара прошла вперёд, коза заметалась в тесном загоне.

– Что с ней?

– Наверное, думает, что ты хочешь её зарезать, – хмыкнул юноша.

– Козетта, я не стану тебя резать! Гляди, ножа у меня нет. Только накидка.

– Накидку ты можешь набросить ей на голову, чтобы вывести из сарая и отправить на бойню.

– Она правда всё это может представлять?!

– Конечно, может. Ты ещё не убедилась, что животные намного умнее, чем ты думаешь? К примеру, я даже знал, что такое канделябр, – оскалился Андреас, проведя канделябром перед своим лицом, отчего на нём полыхнули жуткие тени.

– Хорошо, я поняла. – Лара вытянула руку в сторону Козетты. – Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях.

Больше коза не металась. Через мгновение вместо неё стояла уже знакомая светловолосая женщина с белёсыми ресницами, под которыми сияли жёлтые глаза с горизонтальными прорезями зрачков. Чтобы Козетта могла прикрыть наготу, Лара дала ей накидку.

– Набрось на плечи.

Женщина подчинилась.

– Помнишь, я недавно превращала тебя в человека?

– Такое не забудешь, – ответила Козетта, кутаясь в одежду, и Лара вспомнила этот низкий грубый голос, что так поразил её в прошлый раз.

– Теперь ты останешься человеком навсегда. – Она направила руку на своего любимца. – Прости, Снежок. Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях.

На месте козлёнка появился растерянный белокурый мальчик лет восьми, который легко бы сошёл за херувима, кабы не странные бледно-жёлтые глаза.

– «Прости, Снежок», – передразнил Андреас. – Почему ты мне никогда не говорила «прости», обращая меня туда-сюда?

– Потому что Снежок ещё дитя, а ты – взрослый наглый котяра.

– Мама! – воскликнул ребёнок, бросаясь к Козетте.

Та прижала его к себе одной рукой и с вызовом посмотрела на Лару.

– И что мы теперь должны делать?

– Ничего. Я лучше скажу, что вам делать не придётся. – Отомкнув калитку, Лара с улыбкой сказала: – Отныне вам не придётся пастись на лугу!

Козетта вышла из загона на нетвёрдых ногах и залепила Андреасу пощёчину.

– Ты знаешь, за что.

– За сосцы. Я знаю, – смущённо ответил Андреас, прижав ладонь к пунцовой щеке.

Заметив на шее Козетты верёвку, Лара потянулась, чтобы её отвязать.

– О, я забыла о верёвке. Позволь мне…

Но Козетта резким движением оттолкнула её руку и прошипела:

– Я сама. Не прикасайся ко мне больше никогда.

Лара проводила Козетту и Снежка в новый дом. В передней их, размахивая канделябром, нагнал Андреас.

– Слушай, Лара, теперь тебе некого пасти, и у тебя появится уйма свободного времени. На что ты его потратишь?

– На учёбу.

– Я есть хочу! – пожаловался Снежок.

Лара с умилением погладила его по пушистым вихрам.

– Овёс ты больше есть не можешь. Пойдёмте в кухню.

Накормив мать с сыном овощным рагу, она открыла книгу и принялась за наряд для бывшего козлёнка. Да так расстаралась, что получился белый атласный костюмчик, достойный принца.

Пока Лара колдовала Снежку одежду, то так утомилась, что на платье для Козетты сил уже не осталось, и она принесла бывшей козе свою юбку и корсаж.

– Сегодня походишь в моей старой одежде. А завтра я тебе что-нибудь наколдую. Спать можете в любой свободной комнате.

Козетта, склонив голову, провела рукой по грубой ткани юбки.

– Могла бы и поделиться со мной одним из своих платьев.

Лара не ожидала столь неприкрытой наглости и, помолчав, сказала:

– Мои платья будут тебе велики, поскольку я выше тебя.

– Значит, твои новые платья будут мне велики, а старая юбка не будет? – пробасила Козетта.

– Именно так, потому что эту юбку я носила с четырнадцати лет и давно из неё выросла, а тебе будет в самый раз. Завтра наколдуем красивое платье на твой рост. Но это будет завтра, хорошо? А сегодня я больше не хочу колдовать. Я хочу пить и развлекаться. Горе у меня, понимаешь?

– Какое горе? – поинтересовалась Козетта.

– Андреас вам не сообщил? Прошлой ночью бабушка скончалась. Трагически.

– Старуха издохла?! Вот же счастье! – заголосила бывшая коза с таким жаром, что Лара нахмурилась:

– Ты не могла бы выражать свою радость чуть менее откровенно?

– Ни за что! Старая ведьма отправилась в ад! Слава тебе, Боже!

Андреас предупредительно взял помрачневшую Лару за плечи и повёл в гостиную.

– Как стервой была, так стервой и помрёт, – возмущённо шептала та. – Она не имеет права…

– Ещё как имеет. И вообще – не будь строга. Кому горе, кому радость. Сколько, говоришь, у нас коньяка?

Из передней донёсся тихий стук в дверь.

– Это ещё кто? – Лара испуганно попятилась к лестнице.