– Андреас!

– Да, я рад, что остался живым. – Бывший кот вытянулся во весь свой немалый рост и расправил плечи. – Не реви, всё сложилось не так уж и скверно. По крайней мере для меня.

Лара схватилась за голову.

– Мы убили мою единственную бабушку! У меня больше никого не осталось…

– Скоро будет светать. – Юноша озабоченно глянул на небо. – Надо домой возвращаться, пока люди не проснулись.

Несмотря на пережитый ужас, Лара привычным жестом направила в его сторону руку.

– Эй-эй! – Андреас перехватил её запястье, и она ощутила в его пальцах недюжинную силу. – Пока бабка была жива, ты не могла надолго оставлять меня человеком. Но теперь не смей обращать меня в кота, поняла?

– Ты сказал, что нам нужно возвращаться домой. Нагишом ты дойти не сможешь.

– Согласен, – кивнул Андреас и в мгновение ока стащил с Лары накидку, чтобы укутаться в неё самому.

Лара остолбенела.

– Я ведь замёрзну.

– На тебе хоть одежда есть, а на мне даже шерсти нет, – отозвался бывший кот. – Ты идёшь?

– Постой! А если сделать то же, что и бабушка? Быть может, мы сумеем её спасти! – Лара быстро подняла котелок – в нём блеснуло несколько капель. – Если мы прольём зелье в том же месте, огненная бездна снова раскроется, и мы…

– Брось! – Андреас выбил из её рук котелок и потащил за собой. – Ещё не хватало, чтобы ты с ума сошла.

Лара с удивлением посмотрела себе под ноги.

– Куда мы идём?

– Домой.

Руке, что сжимал Андреас, было тепло и немного щекотно, а другой – холодно. И Лара плелась за ним, дыша на озябшую руку, чтобы согреть.

– Жаль, что книга осталась дома, сейчас бы глинтвейну наколдовать, – пробормотала она.

– Глинтвейну? Лучше бы ты лошадь наколдовала, чтобы скорее до леса добраться. Глупый вопрос, но… Ты случайно не помнишь такого заклинания?

Увидев, что Лара всё так же пытается согреть дыханием свою замёрзшую руку, Андреас закатил глаза.

– Что ты вообще помнишь?

– Живое можно превратить только из живого. Неживое – только из неживого, – безучастно сказала Лара. – Из ничего получается только ничто.

Андреас поёжился и вжал голову в плечи.

– Надо украсть лошадь. А лучше целый экипаж.

– Воровство – это плохо.

– Я час по холоду идти не намерен. Жди меня здесь. – Андреас запахнул накидку и свернул в переулок, шлёпая босыми ногами.

«Я-то в башмаках, – подумала Лара, зябко потирая руки. – А он и вовсе босой».

Несколько минут спустя около неё остановилась повозка. На козлах сидел Андреас.

– Воровство – это плохо, – повторила Лара.

– Я её не крал. – Бывший кот отклонился назад, показывая, что рядом с ним сидит худой старик. – Я пообещал извозчику заплатить двойную цену, когда мы доберёмся до дома. – Андреас приставил ко рту ладонь, чтобы старик не услышал: – Дома деньги есть?

Лара неуверенно сдвинула брови.

– Мои сбережения на учёбу.

– Залезай.

Пока Лара садилась в повозку, до неё донёсся тонкий голос старика:

– А что это с девушкой? Она как будто не в себе.

– Тебе какое дело?

– Чудные вы какие. Один полуголый, на другой лица нет…

– Ты гони, гони, не разговаривай.

Лара не помнила, как они доехали до леса, как вошли в дом и как Андреас искал деньги, чтобы заплатить извозчику. Она пришла в себя только, когда Андреас нёс её по лестнице на чердак.

– Что со мной?

– Ты упала в обморок. То ли от усталости, то ли от пережитого. – Юноша занёс её в комнату и положил на кровать. – Поспать тебе надо.

Лара повернула тяжёлую голову – за окном занимался рассвет.

– Там коза…

– Я её сам подою. – Сбросив накидку, Андреас уже облачался в наряд обедневшего дворянина. Костюм – в самый раз для дояра.

– Ты умеешь доить? – удивилась Лара.

– А чего там уметь? Сотню раз видал, как ты это делала. К тому же у меня память… А у тебя потрясение. Отдыхай.

– Но коз же надо…

– И на лугу их попасу, не тревожься. Спи.

Но Ларе не спалось.

«Что теперь? Как дальше жить? Сыр я делать так и не выучилась – бабушка не подпускала меня к этому ответственному делу, боялась, что испорчу молоко. Замуж не хочу. Только и умею, что за козами смотреть да книжки читать. Родители меня бросили. Кроме бабушки, у меня никого не было. Остался лишь… Андреас?»

Она вновь повернулась к окну – золотистый диск солнца уже поднялся над лесом.

«Глупости. Андреас – обычный кот. Хороший, родной, но всё-таки кот. Среди людей у меня больше нет близких».

По виску побежала слеза. От жалости к себе Лара всхлипнула и закрыла глаза, чтобы не видеть ни солнца, ни своей убогой комнатёнки, ничего.

Погружаясь в дрёму, ослабло и в то же время отяжелело её сознание. И, хотя сонная тяжесть подавила все мучившие дурные мысли, Лара приказала себе выйти из этого уязвимого состояния, будто уснуть сейчас значило подвергнуть себя опасности. Нет, уж лучше больная голова, чем эта не спасающая мгла. Как из тёмной воды, Лара вынырнула на поверхность сознания и с усилием разжала веки.

«Книга…» – была её первая мысль.

Она поморгала, чтобы окончательно проснуться, и медленно встала с кровати.

– Книга… – шептала Лара, продвигаясь к комнате бабушки.

Шла нетвёрдо, шатаясь, но знала – если она сейчас не найдёт главное сокровище покойной, то уже не найдёт его никогда.

– Книжечка… Книжица… – повторяла Лара, срывая одну за другой гнилые доски пола. – Где же ты?

Когда пол был выпотрошен, наступила очередь постельного белья, одежды и мебели. Спустя час бабушкина комната, и без того не знавшая особого уюта, была осквернена таким варварским беспорядком, что если бы Лара не пребывала в полубредовом состоянии, то наверняка лишилась бы чувств от омерзения. Она самым бессовестным образом перевернула комнату покойницы, но всё было тщетно.

– Куда бабушка могла её положить? – Лара растерянно оглядывала плоды своих разрушений.

«Может быть, пойти спросить Андреаса? Хотя вряд ли он что-то знает. С той поры, как я перестала превращать его в человека, ему не было никакой нужды следить за бабушкой».

– Куда же ты засунула эту треклятую книгу? – вслух воскликнула Лара, словно бабушкин призрак мог находиться в комнате.

«Да так, чтобы я не сумела её отыскать… Вот оно, вот! Бабушка каждый день меняла тайник и прятала книгу так, чтобы я не смогла её найти, именно я. Получается, искать бесполезно. Книга отыщется либо случайно, либо никогда… Нет, так не годится! Если я её не найду, этот бардак останется здесь навсегда! Сейчас поем и продолжу».