Бойль рассматривал стену, сплошь увешанную фотографиями женщин, ставших его добычей за последние годы. Он мог сидеть часами, глядя на лица и вспоминая, что он делал с каждой из них. С такими приятными мыслями время летело незаметно.

В верхнем углу была приколота фотография Алисии Кросс. Она жила через две улицы от их дома, за лесом. Она каталась на велосипеде по пустынной дороге, когда Бойль появился у нее на пути. Он сказал двенадцатилетней девочке, что его послала ее мама, чтобы он отвез ее в больницу, — ее отец попал в аварию. Алисия так расстроилась, что бросила велосипед и села к нему в машину.

Она была слишком напугана и слишком мала, чтобы сопротивляться. А Бойлю было шестнадцать, и он был сильнее ее.

Целую неделю — вторую неделю пребывания его матери в Париже — полиция вместе с отрядом добровольцев прочесывала лес и окрестности. Бойль наблюдал за ними из окна своей спальни. Три дня полиция и добровольцы бродили вокруг его дома. Он вспомнил, как долгими летними вечерами мастурбировал, слушая, как мать Алисии, срывая голос, зовет дочь.

По ночам он спускался в подвал и развязывал Алисию. Иногда он развлекался тем, что гонялся за ней по темному подвалу. Там было столько мест для игры в прятки! Но это, хоть и было весело, все же не могло сравниться с жарким, ослепляющим чувством восторга, который охватил Бойля, когда он душил девочку.

В ночь после убийства он долго не мог заснуть. Душить Алисию было потрясающе, но еще больше его возбуждал страх в ее глазах, то, как она остановившимся взглядом смотрела на четки на полу, делая слабые попытки освободиться от веревки, стянувшей ей шею. В тот момент Бойль почувствовал всю безграничность своего могущества и власти. Нет, не власти убивать — это было бы слишком примитивно. Дэниелу хотелось вершить чужие судьбы, перекраивать их, как ему заблагорассудится. В его руках было могущество Творца.

На следующее утро, встав затемно, Бойль взял лопату и отправился в лес. Когда он пришел за телом, то увидел в кухне мать. Она вернулась из поездки в Париж раньше срока. Она не стала ничего объяснять, не спросила, почему он такой грязный и потный. Она всего лишь велела отнести сумки и пакеты с покупками в свою спальню, где и проспала весь день.

Ночью он отнес тело Алисии в подготовленную могилу. Бойль стоял над трупом, и его переполняли противоречивые чувства. Он жалел, что убил ее. Он жалел, что убил ее сразу. Нужно было душить ее, пока она не потеряет сознание. Чтобы потом, когда она очнется, повторять это снова и снова. Пока не надоест…

Бойль услышал, как за спиной треснула ветка. Он обернулся и в свете луны увидел мать с мертвенно бледным лицом. На нем не было ни горечи, ни злости, ни печали. Ее лицо не отражало ровным счетом ничего.

— Давай поторапливайся. Нужно как можно скорее с этим покончить.

Это были единственные ее слова. По дороге домой она не проронила ни слова. А он терзался мыслями, что же будет дальше. Два года назад она поймала его, когда он душил кошку. Тогда она отправила его в комнату, дождалась, пока он заснет, и отхлестала пряжкой от ремня. У него до сих пор остались шрамы на память о том дне.

Мать зашла в дом и заперла за собой входную дверь.

— Все это время ты держал ее здесь?

Он кивнул.

— Покажи где.

Он отвел ее вниз. Четки Алисии по-прежнему валялись на полу. Наверное, они выпали у него из кармана.

— Подними их, — приказала мать.

Он нагнулся за четками. А когда выпрямился, то обнаружил, что она заперла дверь в погреб снаружи.

Следующие две недели он пользовался тем же помойным ведром, что и Алисия. Он спал на холодном бетонном полу. Мать так ни разу к нему и не спустилась, не принесла ему поесть.

За все время своего заточения в темноте и холоде он ни разу не позвал ее. Он старался проводить время с пользой, придумывая, что сделает, как только выберется отсюда. Его посетила пара замечательных идей насчет матери.

Однажды его разбудил гул голосов наверху. В соседней комнате было вентиляционное отверстие, через которое он услышал, что мать с кем-то разговаривает. Неужели полиция? Она вызвала полицию! Его захлестнула удушливая волна страха, но тут же отпустила, стоило услышать наверху бабушкин голос.

— Ты не можешь держать его там вечно, — говорила Офелия Бойль.

— Отлично! — сказала мать. — Можешь забрать Дэниела к себе. Ему действительно нужно больше времени проводить с отцом. Кстати, где он сейчас — в клубе или в офисе?

Бойль застыл в недоумении. Ему всегда говорили, что отец разбился на машине еще до того, как он родился.

— Дело в том, что Дэниел совершает подобное уже не в первый раз, — сказала мать. — Я рассказывала тебе о животных, которые стали пропадать в округе прошлым летом. И вспомни, как мать Марши Эриксон поймала его, подглядывающего среди ночи в окно спальни ее дочери.

В тот момент Бойль вспомнил о своем кузене, Ричарде Фоулере. Он дружил с Маршей и несколько раз бывал у нее дома. После его визитов пропадали то деньги, то кружевное белье Марши. Именно Ричард тогда подмешал снотворное в пиво Марши. Когда она отключилась, Ричард позвал Бойля. Вместе он провели незабываемую ночь, развлекаясь с Маршей, пока та спала. Ее родителей не было дома — они уехали куда-то на уик-энд.

После тех выходных Бойль часто просыпался среди ночи. Воспоминания о том, что он вытворял с Маршей, не давали ему заснуть. Несколько раз он пробирался к окнам ее спальни, чтобы посмотреть на нее спящую, и представлял, что еще он мог бы с ней сделать. Только на этот раз она не будет без сознания. Его возбуждало, когда они начинали кричать и отбиваться. Он вспомнил о проститутке, которую Ричард задушил на заднем сиденье своей машины. Она не молилась и не просила оставить ее в живых. Она молча яростно отбивалась всем, что попадалось под руку, и могла бы даже нанести Ричарду пару серьезных увечий, если бы Бойль не подоспел вовремя и не огрел ее камнем по голове.

Голос бабушки вернул его к реальности.

— Это твоя проблема, Кассандра. Тебе нужно решить…

— Я не хочу терпеть его присутствие. Он болен.

— Разреши тебе кое-что напомнить, — сказала бабушка. — Это ты тогда захотела его оставить. А ведь я предлагала хорошего доктора в Швейцарии, который мог избавить тебя от него с помощью простой операции. Но ты настояла на своем, чтобы потом нас шантажировать.

— Единственное, чего я хотела тогда, это чтобы ты меня защитила. Когда папочка забрался в мою кровать и полез ко мне своими грязными руками…

— Достаточно, Кассандра! Ты уже изрядно меня помучила и, что говорить, извлекла из ситуации максимальную для себя выгоду. Я выполнила все твои требования, разве не так? Я построила тебе новый дом, оборудованный по последнему слову техники. Я покупала тебе дорогие машины. Я давала тебе все, что ты пожелаешь, — вплоть до баснословных денег, которые ты потребовала. Теперь, когда они закончились, ты хочешь еще. Не дождешься. От меня ты больше ничего не получишь.