Когда Наталья сказала о море, я сразу припомнила все это, и настроение стало еще хуже. Мысли о мистических совпадениях снова зашевелились в голове, и опять пришлось делать усилие, чтобы взять себя в руки.

Усилие было сделано, и, в общем-то, остаток дня прошел нормально. По лестнице в этот день гулять мне больше не пришлось, поскольку все рабочее время ушло у нас с Натальей на то, чтобы привести в надлежащий вид «море».

Результат получился отличный. Струящийся, воздушный эксцельсиор, переливающийся лазурной светотенью, даже с близкого расстояния очень напоминал водную стихию, а уж из зрительного зала наверняка будет смотреться как настоящее море.

– Ну вот, вот и чудесно, – говорила Наталья, в очередной раз встряхивая выкрашенный кусок эксцельсиора и наблюдая, как медленно и плавно опускаются волны ткани, такой легкой и воздушной, что даже сам воздух был достаточно плотной средой для того, чтобы замедлить ее падение. – Вот и прекрасно. Отличное море. Правда, девчонки?

Девчонки согласно закивали, а Алена, которая даже на свежие булочки реагировала термоядерным выбросом адреналина, глядя на «море», просто вся светилась от восхищения.

– Ой, Наталья Виктоговна! Ой, какая кгасота!

Да, день закончился вполне нормально.

Но руководствуясь некими интуитивными предчувствиями, я в этот день дождалась девчонок, и мы отправились домой все вместе.

Мне трудно было бы внятно сформулировать мысль, которая заставила меня так поступить. Видимо, я подумала о чем-то вроде того, что интересно будет посмотреть, как отреагирует каждая из моих коллег на мое падение, если таковое снова произойдет.

Но – уж не знаю, к счастью или как назло – ничего такого не произошло. Спуск по лестнице прошел без инцидентов, зато выйдя на улицу, мне пришлось отбиваться от Алены, которая со своим всегдашним энтузиазмом тащила меня к трамвайной остановке, пылко убеждая, что трамвай – это лучший в мире вид транспорта, не чета каким-то там автобусам.

В тот день вернувшись домой, я почти забыла о своих неприятностях на лестнице, но следующие несколько дней напомнили мне об этом так, что в конце концов я запсиховала по-настоящему.

Я наворачивалась везде, где только было можно: в поделке, в длинном коридоре внизу, в нашем цехе. Просто потянувшись за чем-нибудь, я моментально теряла равновесие и падала. А уж что касается лестницы, так я просто смотреть на нее не могла без внутреннего содрогания. Спускаясь и поднимаясь, я теперь всегда держалась за перила, но и при всем том то и дело улетала со ступенек, повиснув на руках.

Ситуация была абсолютно иррациональной, и, изломав всю голову, я все же не могла найти объяснения происходящему.

Я не принимала наркотиков, не пила запоями и не страдала детским церебральным параличом, чтобы этим можно было объяснить нарушение координации движений. Я по несколько раз на дню осматривала свою обувь и не находила в ней ничего особенного.

Может быть, я нанюхалась каких-нибудь веществ, которые использовались нами в процессе художественного производства? Да, конечно, многие из них совершенно явно и очевидно не соответствовали нормам безопасности. Но эти вещества использовались всеми, и тогда все должны были бы падать с лестницы, а падала только я.

Или, может быть, меня кто-нибудь сглазил, навел порчу? Но это уж, знаете ли… Это уж было бы чересчур. Тогда и в домовых придется поверить, и в Бабу-ягу. А главное – кто? Кому за то короткое время, что я работаю здесь, я успела так насолить? В особенности, учитывая, что все душевные силы я, наоборот, направляла на то, чтобы всем понравиться? Нет, это абсурд.

Вообще должна сказать, что я всегда имела достаточно реальный взгляд на вещи, чему во многом способствовала и выбранная мною профессия. Слишком уж часто мистические на первый взгляд совпадения при ближайшем рассмотрении оказывались умело подстроенными ловушками. Но правда и то, что во всех подобных случаях всегда имелся очень существенный мотив. А сейчас? Сейчас, когда я сама главное действующее лицо таких совпадений, когда я могу наблюдать ситуацию изнутри, где он, спрашивается, этот мотив?

Я работаю здесь без году неделю, никаких старых знакомых у меня здесь нет и быть не может, кто же и что может мне предъявить? Какие претензии?

Это было необъяснимо. Настолько необъяснимо, что в очередной раз споткнувшись в плотницком цехе об недоделанный крест и свалившись чуть ли не в гроб, я решила, что мне совершенно необходимо прибегнуть к гаданию. Раз уж ситуация сама по себе иррациональная, то и методы для ее разрешения тоже должны быть иррациональными.

Приехав домой, я для начала решила принять душ и, внимательно рассматривая в зеркале свое тело, покрытое синими пятнами, снова чуть было не впала в истерику.

Выйдя из ванной, я попыталась сосредоточиться и сформулировать вопрос, на который хочу получить ответ. Действительно, что же я хочу узнать? Колдовство это или нет? Не навел ли кто-нибудь на меня порчу? Вздор! Я – частный сыщик, практик и реалист. Я по определению не верю ни в какое колдовство и сглаз, так что здесь даже вопроса не могло быть. Нет, меня интересовало вовсе не это.

Еще немного подумав, я пришла к выводу, что вопрос должен быть таким: имеет ли происходящее со мной отношение к случившемуся с Оксаной? Да, это, пожалуй, именно то, что нужно.

Я достала кости и, сосредоточившись на выбранном мною вопросе, метнула их на ковер. Выпало: 7; 23; 30.

Это означало: «В скором времени вы сделаете открытие, которое многое объяснит».

Хм… да-а… За обещание, конечно, спасибо, но не могу сказать, что мне сразу так и полегчало. Видимо, придется ждать обещанного «скорого времени». И что оно объяснит, это открытие, которое я сделаю? Объяснит, почему я падаю? Или объяснит, связаны ли мои падения с падениями Оксаны?

Да, предсказание было довольно не-определенным. Но другого у меня не было. Приходилось запастись терпением и ждать обещанного открытия.

Глава 6

Прибегнув к гаданию, чтобы найти разрешение мучившей меня проблемы, и получив несколько неопределенный результат, я думала, что пока настанет то самое «скорое время», когда я смогу получить некие объяснения, мне доведется наставить еще немало синяков и шишек, наворачиваясь на всех ровных и неровных местах. Но как выяснилось, обещанное время должно было прийти не далее как на следующий день.

В этот день, выполняя очередное поручение Натальи и в очередной раз спускаясь по лестнице с фатальной мыслью о том, что как бы я ни старалась, а упасть мне все равно придется, я действительно снова поскользнулась и упала, причем на этот раз так, что не удержалась руками за перила и проехалась-таки на пятой точке по ступеням.

В результате этих сотрясений у меня даже слетели с ног рабочие башмаки, которые я откопала где-то в кладовке, поняв после нескольких дней работы, что носить здесь приличную обувь не рекомендуется в принципе. Башмаки слетели и я, посидев некоторое время на ступеньке, чтобы прийти в себя, кряхтя и постанывая, поползла вниз на площадку, где они валялись в разных углах.