Вслед за нанесением поражений Советской армии на Юго-Западном фронте, окружением и взятием Киева захватчики форсируют Днепр и оказываются на юге Украины.

В начале октября 1941 года немцы приступают к реализации операции «Тайфун», наступая в центральном направлении – на Москву. Непобедимые армии Гитлера, окрыленные боевыми успехами, должны были в течение нескольких недель, до наступления зимних холодов, одержать победу «в решающем сражении этого года». Как мы знаем, вначале операция «Тайфун» складывалась даже лучше, чем предполагал германский генералитет. В течение десяти дней в боях с образованием котлов под Вязьмой и Брянском были взяты в плен более 600 тысяч советских солдат и захвачено 1300 танков. Западный фронт и значительная часть резервных фронтов попали в окружение. Путь на Москву был фактически открыт. Немецкая пропаганда уже даже успела объявить, что «разгром группы армий Тимошенко» имеет решающее значение для хода войны.

Немцы прорываются к Москве. Столица фактически готовится к осаде, отдельные части города заминированы. Сталин приказал эвакуировать центральные органы власти в Куйбышев, на берега Волги. Эвакуируются и промышленные предприятия. Возникают паника и неорганизованное бегство москвичей. Город покидают до 2 миллионов человек. Боевой дух остальной части населения, которая должна была возводить защитные сооружения, поддерживается зачастую за счет жестких действий власти. Одновременно из гражданского населения формируется народное ополчение.

Немецкие группы подходят к Москве уже вплотную. Так, в нескольких источниках можно найти сведения о том, что 16 октября отряд немецких мотоциклистов неожиданно прорвался в Химки, захватил мост Ленинградского шоссе, но затем был уничтожен (по некоторым данным, отдельной мотострелковой дивизией особого назначения НКВД СССР им. Ф. Э. Дзержинского).

Здесь я сделаю отступление и напомню, что в предвоенный период руководством нашей страны усиленно формировался образ Красной армии как серьезнейшего противника для самых современных вооруженных сил любого государства. Советский народ был уверен в том, что государство способно дать отпор врагу.

И вновь возникает вопрос, красной нитью проходящий через все мифотворчество, касающееся Второй мировой войны. Как же все-таки могло случиться, что в ноябре 1941 года вермахт оказался у ворот Москвы?

Сейчас вынесем за скобки быстрое падение сильных Польши и Франции и рассмотрим причины нашей масштабной катастрофы. Как и всегда, мы можем говорить только о комплексе предпосылок. Одного-единственного главного фактора найти не удастся.

Обратимся к мнению военного историка, директора Центра информационных и социологических программ Фонда исторической перспективы А. А. Музафарова, который выделяет три аспекта, сыгравших роковую роль. Во-первых, это внешняя политика СССР и ошибки советского руководства накануне Второй мировой войны, в результате которых Красная армия оказалась в невыгодном военно-стратегическом положении относительно Германии. Противник, который воевал уже два года, обладал полностью отмобилизованной развернутой армией в хорошо засекреченных условиях плюс соответствующим двухлетним боевым опытом. В то время как Советскому Союзу требовалось время на мобилизацию и разворачивание своих группировок, немцы могли начать военные действия в любую минуту. То есть Германия имела значительную фору. Естественно, советское руководство пыталось вести переговоры с Германией, а также скрытно рассредоточивать войска, начав мобилизацию под видом больших учебных сборов. Но полностью преодолеть это отставание было невозможно.

Во-вторых, это пресловутый кадровый вопрос. Как известно, военачальники всех стран в любое время заявляют, что их армия несокрушимая и способна победить самого серьезного противника.

Как тут не вспомнить заявление министра обороны Эстонии, прозвучавшее уже в наши дни, о способности эстонской армии в самое короткое время остановить танковый удар России (чего наша страна, в общем-то, не планировала).

Ореол непобедимой, легендарной силы был создан и вокруг РККА. Но если подходить к ситуации объективно, то мы увидим, что у Советской армии имелись серьезные проблемы в офицерском корпусе. Обусловлены они были как революцией и последовавшими социальными изменениями, так и чистками и репрессиями 1930-х годов. А самое главное – наша армия была лишена преемственности, в том числе в образовательном уровне и военной подготовке. Ведь красный командир зачастую противопоставлялся русскому офицеру. В такой ситуации о высокой квалификации солдат даже говорить не приходилось.

Таким образом, отмечает А. А. Музафаров, немцы переигрывали советских командиров и на тактическом, и на оперативном уровне. И этот фактор гораздо более важный, чем соотношение численности танков, самолетов и т. д.

Третий аспект, уже обсуждавшийся нами ранее, – социальный. Советское общество отнюдь не было тем монолитом, единым целым, как о нем говорили руководители страны. Определенная (и по оценкам некоторых историков – значительная) часть населения Советского Союза родилась, выросла и получила воспитание еще в Российской империи. Далеко не для всех этих людей советская власть была своей.

Но вернемся непосредственно к параду 7 ноября в осажденной столице СССР. Это торжественное шествие войск одновременно решало несколько исключительно важных задач. Во-первых, давало мощнейший идеологический посыл советскому обществу, вселяя веру в то, что победа все равно будет за Советским Союзом.

Во-вторых, парад стал демонстрацией Третьему рейху и прежде всего Гитлеру намерений Москвы защищаться до последнего.

В-третьих, советское руководство показывало и противнику, и всему миру, и своим гражданам, что ситуация под контролем: Советская армия может позволить себе провести традиционный военный парад на Красной площади, а неприятель, находящийся на подступах к столице, не в силах этому помешать.

В-четвертых, парад выполнял свои прямые функции – являлся демонстрацией военной мощи Советской армии. Однако здесь надо иметь в виду, что телетрансляции тогда не было, поэтому определить, сколько в реальности маршировало людей и проезжало техники по Красной площади, в общем-то, могли только те, кто там находился. Конечно, радиотрансляция парада была включена на весь мир, но названия войск не перечислялись.

Наиболее живучий миф о тех событиях, имеющий определенную фактическую основу, состоит в том, что войска с парада уходили прямо на фронт и в городе боевых частей не осталось.

Прежде всего нужно отметить, что парад 7 ноября отличался от обычных парадов тем, что участвовавшие в нем войска были не в парадной, а в полевой форме при полном снаряжении. На кадрах кино- или фотохроники мы можем видеть, что бойцы в походной форме идут с вещмешками за плечами.

Необходимо рассмотреть и состав представленных на параде войск. Это курсанты Московского военно-политического училища и 1-го Московского Краснознаменного артиллерийского училища имени Л. Б. Красина, 2-я Московская стрелковая дивизия (народного ополчения), 332-я стрелковая Ивановская дивизия имени М. В. Фрунзе (фактически тоже народного ополчения). Эти стрелковые дивизии на тот момент не принимали участия в боевых действиях, а занимали позиции на внутреннем обводе обороны Москвы и были задействованы только в 1942 году в ходе контрнаступления. Затем 1-й и 2-й батальоны 1-го мотострелкового полка ОМСДОН НКВД и 1-й Московский особый кавалерийский полк НКВД. Кстати, именно подразделение НКВД было последним мобильным оперативным резервом московской зоны обороны, последним резервом Ставки. Соответственно, из города оно не уходило. Далее идут Отдельная мотострелковая разведывательно-диверсионная бригада особого назначения (формировавшаяся на стадионе «Динамо»); Московский флотский экипаж (батальон, созданный для охраны располагавшегося в Москве Народного комиссариата военно-морского флота); особый батальон Военного совета Московского военного округа и Московской зоны обороны (фактически батальон Почетного караула); части ополчения – батальон красногвардейцев-ветеранов и два батальона всеобуча; два артиллерийских полка и зенитный полк ПВО из Московской зоны обороны (занимавшие оборону на внутреннем обводе московских укреплений). Всего по Красной площади прошли более 28 тысяч человек.