-Эээ… Не я, а мои знакомые. Вот попросили меня разузнать про неё, - соврала я.- Беспокоятся, что девочку практически в ней убили…-Бог с тобой! Какое убийство?! – бабулька всплеснула руками и испуганнопосмотрела на меня. – Варенька сама выбросилась, когда узнала, что её маманаложила на себя руки…-Сама? – переспросила я, чувствуя, как меня охватывает злость. «Получается, меня вытолкнули, а потом ещё и крайней сделали? Иникто не понёс наказание? Значит, я не зря сюда вернулась!».-Да, сама. Василий Зиновьевич так тяжело переживал трагедию, - СерафимаПавловна нахмурилась и бросила печальный взгляд в окно. - Даже переехал отсюдав загородный дом, и на притяжении двадцати девяти лет почти не появлялся здесь.Квартира пустая все эти годы стояла…-Двадцати девяти лет? – удивлённо переспросила я. – Всего двадцать девять?-Да. Как сейчас помню – это случилось тридцать первого мая восемьдесят второго…-Какого… мая? – ошеломлённо спросила я. – Тридцать первого? Вы уверены? И точнов восемьдесят втором?-Ну да, я хорошо запомнила – тридцать первого, - бабулька обиженно посмотрелана меня. – У меня отличная память. От услышанного у меня закружилась голова. «Это невероятно! Япоявилась на свет ровно через год после гибели Вари – тридцать первого маявосемьдесят третьего. Ровно через год! Разве такое может быть?» - спросила ясебя и тут же ответила: «Получается, что может. Ладно, потом подумаю отаком совпадении».-Так говорите, девочка сама выбросилась? И хозяин уехал отсюда? А он ещё жив? –кое-как взяв себя в руки, поинтересовалась я.-Конечно. На прошлой неделе видела его, и сын его здесь появляется. Ониквартиру к продаже готовят.-А жена хозяина? Она тоже здесь бывает? – мачеха являлась третьей участницейдрамы и я хотела знать и про неё, потому что могло получиться, что это она менявытолкнула.-Жена? Нет у Василия Зиновьевича жены.-Но как же… Ведь он вроде нашёл себе более молодую женщину, и поэтому мать Вариналожила на себя руки… -Аааа, ты про Лидку спрашиваешь? Тоже мне, жена… – бабулька пренебрежительнофыркнула. – Нет, конечно. Нечего ей здесь делать. Василий Зиновьевич послесамоубийства дочери, и пережитого инфаркта почти сразу с ней развёлся. ЗабралЭмильчика к себе и увёз в загородный дом. И правильно сделал! Эта змея вечноВареньку травила, и сына своего настраивала против сестры. Её вообще к детямподпускать было нельзя! Варенька такой хорошей девочкой росла. Всегда здоровалась,уважительно разговаривала, помогала. А уж как на скрипке играла! Мы когдаконцерты для жильцов на праздники устраивали, она никогда не отказываласьсыграть для нас. А ещё языки учила… А потом вот такое… - Серафима Павловнаподжала губы и мне показалось, что ей на глаза навернулись слёзы. – Правда, какВасилий Зиновьевич с материю Вареньки, Ариной Наумовной развёлся, девочкаизменилась. Стала замкнутой, озлобленной какой-то. Но я её никогда не винила заэто. Это всё из-за того, что отец променял её мать на молодуху… Это всё винаотца… Не привёл бы он в дом эту змею молодую, не стала бы она травить девочку,ничего бы этого и не случилось. И Варенька была бы жива, и Арина Наумовна. Нокак говорится – старого уже не воротишь. Слушая воспоминания пожилой женщины, я почувствовала, как внутривсё отзывается болью. «Значит, не всегда я была мстительной и злой. Моёповедение – это всего лишь следствие предательства отца. Уже радует. Но самоеинтересное во всём этом – что отец развёлся с той тварью. Так может это онаменя толкнула? Но почему тогда её не обвинили в моём убийстве? Отец просторазвёлся с ней и в отместку за мою смерть забрал сына? Но этонедостаточное наказание за убийство. Или он проявил сочувствие к той твари ирешил не сажать? Хм, а я вот сочувствия проявлять не буду!».-Так что, милочка, не было в той квартире никакого убийства, - выдала взаключении старушка. Я только собралась задать следующий вопрос, как в дверьнеожиданно позвонили и Серафима Павловна расцвела.-О! Назарыч уже нажаловался, что меня какая-то проходимка собирается охмурить имой сынок или внучок прилетели моментально, - довольно произнесла она иподмигнула мне. - Спасать меня от тебя. По-другому ведь в гости и недозовёшься. Поднявшись со стула, она не спеша пошла открывать дверь, а меняначал разбирать смех. «Вот же старая лиса! Двойную выгоду поимела – ипоговорила о прошлом, которое так любят вспоминать пожилые люди. И в гостизазвала к себе родственников, использовав для этого консьержа и мнимую угрозу смоей стороны. Вот у кого надо учиться хитрости!».-Ростик! Как же я рада тебя видеть! В коем-то веке бабушку свою решилпроведать, - раздалось из прихожей. – Давай, раздевайся! Буду тебя кормить,чаем поить.-Бабуль, я ненадолго, - ответил ей приятный мужской голос. – У меня сегодня ещёдел много.-Каких это дел? Ничего не знаю! Сегодня суббота и у нормальных людей выходной!Нет уж, милок, теперь я тебя не выпущу! В понедельник сделаешь свои дела. Из прихожей раздался протяжный, мученический вздох, а потом возняи мне опять стало смешно. «Старушенция прёт, как танк и отговорок не принимает.Вот это характер! А парень, похоже, попал!». Но спустя минуту на кухню зашёлмужчина, и мне стало не до смеха. В воображении я уже нарисовала себе молодого человека, которымбабка крутит, как хочет, а передо мной появился симпатичный мужчина леттридцати, в дорогом костюме. Каштановые волосы были стильно уложены, щёки иволевой подбородок гладко выбриты, тонкий аромат дорогого парфюма щекоталноздри, и вообще весь внешний вид выдавал в нём успешного бизнесмена. Ахолодный взгляд голубых глаз и плотно сжатые губы явно свидетельствовали о том,что мне здесь не рады.-Ну, чего в дверях стал и дыры сверлишь в моей гостье? – Серафима Павловнаюркнула в кухню и с вызовом посмотрела на внука. – Знакомься что ли – этоЕкатерина, - а потом повернулась ко мне и с гордостью сказала: - Катя, а этомой внучок любимый и единственный – Ростислав.-Приятно познакомиться, - сдержанно ответила я, ёжась от колючего взглядамужчины.-Бабуль, я телефон в пальто оставил, принеси, пожалуйста. Хочу его отключить,чтобы звонками не беспокоили, - ласково попросил внук.-Сейчас, внучок! Ты пока мой руки и располагайся, - ответила она и вышла изкухни.-А мне неприятно с вами знакомиться, - наконец-то мужчина снизошёл ответом доменя. – Могу я полюбопытствовать – какова цель вашего визита в квартиру моейбабушки? Его тон меня задел, и я моментально ощетинилась:-Не можете. Это касается только меня и Серафимы Павловны, - бросила я и,положив ногу на ногу, принялась допивать своё кофе и делать вид, что его здесьнет. Прищурившись, мужчина пристально уставился на меня, и клянусь,любой другой уже бы заледенел на месте. «Обломайся! У меня чашка горячего кофев руках, и я не окоченею. Да и не на ту нарвался». Видимо поняв, что толку от взглядов нет, он двинулся на меня иугрожающе процедил:-Так, встала быстро и вышла отсюда. Ещё раз увижу тебя возле своей бабушки,руки-ноги повырываю. Думаешь, раз она старенькая, то сможешь её обмануть ивтереться в доверие? Даже не надейся! Я уже таких аферисток тьму перевидал. Поняв, что он настроен решительно, и лучше на самом деле отсюдауходить, чтобы не раздувать скандал и не вляпаться в историю, я поставила чашкуна стол и встала. Но трусливо бежать было не в моём характере и, окинув мужчинупрезрительным взглядом, я с отвращением прошипела: