— Просто интересуюсь.

— Так и скажи, что запал! — негромко рассмеялся Фролов. — А есть кто или нет — без понятия. Не интересовался как-то.

— На ту, вторую слюни пускаешь? — подколол я приятеля, тот кивнул.

Дождь усилился, надвинулись тучи и ветер начал бросать на витрину настоящие потоки воды. На моментально растёкшихся по асфальту лужах вспенились пузыри, сверкнула ветвистая молния, донёсся оглушительный раскат грома.

— Удачно зашли, — усмехнулся Андрей.

Я кивнул и предложил:

— За тех, кто в сапогах!

Мы чокнулись бутылками, и разговор сам собой перешёл на армейскую тему. Пиво кончилось как-то совсем уж незаметно и, поскольку в голове приятно шумело, было принято волевое решение взять ещё.

— Алёна, нам бы повторить, — сказал я симпатичной продавщице и полез за деньгами, но на этот раз Андрей заплатить за выпивку не дал и вытащил из кармана стопку перетянутых аптечной резинкой рублёвых купюр.

Он отсчитал нужную сумму, отдал деньги блондинке, а когда мы с пивом отошли обратно, убирать похудевшую пачку не стал и помахал ей в воздухе.

— Рублями зарплату выдали. В смысле — бумажками по рублю. — И он вытянул из-под резинки верхнюю купюру, жёлтую, новенькую и хрустящую и протянул мне. — Зацени.

— Думаешь, я рублей никогда не видел?

— Таких, может, и не видел ещё, их в прошлом году отпечатали. Вон, глянь, древесные кольца нарисовали. Шутят, что рубль официально признали деревянным!

Я присмотрелся и на поле, где прежде дублировался номинал купюры в карбованцах и прочих сомах, обнаружил большую надпись «Один» на фоне рядов концентрических окружностей. С учётом цвета они и в самом деле весьма напоминали спилы древесных стволов.

— Смешно, — усмехнулся я.

Андрей спрятал деньги, мы легонько стукнулись горлышками бутылок, опустошили их и дошли до состояния, когда душа требует спеть про дембелей, возвращение в родные края и майские дни, но туалета в кафетерии не было и начал поджимать мочевой пузырь. Ладно хоть ещё ливень к этому времени уже стих, гроза ушла дальше, и на лужах лишь изредка расходились круги от нечастых капель.

— Ну что, — хлопнул меня по плечу Андрюха, — пора по норам? А то мне на работу утром вставать.

— Пошли.

— Да, слушай! Завтра вечером в качалку собираюсь, ты как?

— Пойду, — кивнул я, прихватил отставленную к стене трёхлитровку и первым двинулся на выход. — Давай короче, а то на клапан давит.

— Ага, двинули.

Только вышли на улицу и завертели головами по сторонам, выискивая укромный закуток, дабы облегчиться, мимо медленно-медленно проползла серая «буханка». Водитель и его напарник были в форменных кителях, так что мы поспешили зайти во двор, иначе был немалый риск загреметь в вытрезвитель. У крайнего подъезда стояла белая «копейка»; при нашем появлении лязгнули дверцы и наружу выбрались три коротко стриженных парня в спортивных костюмах.

— Здорово, Андрюха! — поприветствовал моего приятеля Граф, человек на районе весьма авторитетный, пусть его бригада едва ли насчитывала десяток человек. Мне он тоже руку протянул, что было хорошим знаком, но особо не успокоило.

Нервный стал — сил никаких нет. Но ведь неспроста же…

— Тут нас о друзьях Геры Бунькова расспрашивали, — без предисловия начал Граф.

— Менты? — предположил я, обмирая от дурного предчувствия.

— Цыгане с посёлка. Имена хотели узнать, описать просили. Мы их мягко послали, сказали, что все его друзья в армии, но они точно не успокоятся. Ушлые, суки. По любому найдут подход через кого-нибудь. Андрюха, ты меня знаешь, будут проблемы — обращайся, поможем. Соседи как-никак.

И не просто соседи. В старших классах Граф ухлёстывал за сестрой Андрея, и пусть до свадьбы дело не дошло, хорошие отношения никуда не делились. По беспределу наезжать на Фролова чужим было нельзя.

— Благодарю, — ответил Андрей. — У Геры свои дела были, мы так и так не в теме.

— Как знаешь. Бате привет.

Граф с корешами погрузился обратно в «копейку», а мы пошли по двору.

— Не нравится мне это, — проворчал Фролов, оглядываясь.

Я кивнул. Уж как мне всё это не нравилось — словами и не описать. Выходит, Сивый спутника Геры всё же худо-бедно разглядел. Если вычислят или просто на глаза ему случайно попадусь, — грохнут. И хорошо если перед тем помучиться не придётся.

И значит — что? Валить из города — не вариант, проблема сама собой не рассосётся, тут Кашпировский не поможет, хоть спи в обнимку с телевизором. Сивого надо убрать. Был бы автомат, я б его с крыши дома прямо во дворе сервиса завалил, а так придётся либо у ворот караулить, либо самому внутрь лезть. Так и облажаться недолго, но какие варианты? Вариантов, сука, нет.

Попрощавшись с Андреем, я поспешил домой и, пока прыгал через лужи, беспрестанно вертел головой по сторонам, да и в подъезде прислушивался к каждому шороху. Но — обошлось. В квартире же я уткнулся лбом в стену и простоял так какое-то время, а в голове лихорадочно билось одно-единственное слово. Всего лишь одно.

Убить! Убить! Убить!

Вот только старушка Агата Кристи была совершенно права: убить легко, сложно остаться безнаказанным. Обдумать бы всё на трезвую голову, только откуда трезвости взяться, когда в животе два с половиной литра пива плещется? А медлить нельзя. Никак нельзя.

Да и что тут думать? Цель есть, средство и место тоже в наличии имеются. Надо только пути отхода разведать, ну и не промахнуться…

Я поменял спортивные штаны на старые с красными лампасами, натянул олимпийку и рассовал по карманам деньги, на случай если что-то пойдёт не так и придётся делать ноги. Вышел, не забыв прихватить ключи от дядькиного гаража, но сразу туда не пошёл, первым делом поднялся на крышу и глянул сверху на автосервис Сивого. Людей во дворе видно не было, а вот свет горел.

Ну и загляну на огонёк…

Когда начал спускаться из люка, влажная подошва соскользнула с перекладины лестницы, и я едва не грохнулся на пол, повис на руках, ещё и неслабо приложился коленом. Выругался, дохромал до восьмого этажа и вызвал лифт. Вспомнил, что где-то дома валяется штормовка с капюшоном, но решил за ней не возвращаться. И примета плохая, и стемнело на улице уже, никто меня не увидит. Никто кроме Сивого, но он на опознание прийти не сможет по причине скоропостижной кончины. Действовать буду наверняка.

С неба продолжало накрапывать, сумерки и непогода разогнали людей по домам. В окнах загорались огни и мелькали отблески экранов телевизоров, где-то на всю катушку гоняли «Мальчишник». Ещё под навесом первого подъезда помаргивали огоньки сигарет, да откуда-то из темноты донёсся стук автомобильной дверцы, но и только. Сунув руки в карманы, я вышел со двора и двинулся к гаражному кооперативу, прошёлся тёмным проездом, свернул в заветный закуток и первым делом помочился на соседскую стену, а уж потом занялся тайником. Вытащил перчатки и надел их, после достал и пистолет, оказавшийся влажным то ли из-за дождя, то ли из-за конденсата.