Кто-то нанял дуэт музыкантов – флейтиста и скрипача. Ирландские мелодии. И снова Гейдж всем своим существом вспомнил Мелоди, их любовь, медовый месяц в Ирландии.

Выпивки на вечеринке было в изобилии. Было много смеха, болтовни, речей и похлопываний по спине. Но Гейдж не мог избавиться от отстраненности. Прошло сорок восемь часов после того, как он поймал ответ на свою интернет-приманку, и с тех пор больше ничего не было. Гейдж чувствовал напряжение, голова работала. Если убийца из Уотт-Лейк на свободе, если это он заглотил наживку, то теперь у него есть информация о том, как найти Оливию Уэст.

Начнет ли он действовать?

И как скоро?

Где он теперь? Насколько далеко? Гейдж посмотрел на часы, беспокоясь о Тори. Этот инцидент в школе, склонность к насилию, которую он увидел в своем ребенке, сильно потрясли его. Возможно, было ошибкой оставлять ее дома одну.

«Где ты, Мелоди? Смотришь ли ты вниз, наблюдаешь ли, как я решаю эту шараду? Помоги мне с Тори…»

День клонился к вечеру. Пиво. Закуски. Музыка и голоса становились громче. Веселые улыбающиеся лица, казалось, возникали и исчезали в сознании Гейджа. Люди поздравляли его. С чем, черт подери? С тем, что он вынужден рано выйти в отставку? С тем, что он настолько утратил умственные способности, что это стало проблемой на работе? Что эти люди действительно знали о причинах его выхода на пенсию?

Они подарили ему сделанное вручную нахлыстовое удилище. Он всегда мечтал научиться обращаться с такой снастью. Это было в числе того, чем они с Мелоди планировали заняться: загрузить дом на колесах и объехать континент, когда Тори будет учиться в университете. Чертов список желаний. Гейдж приклеил улыбку к лицу. Он отпускал шуточки.

Хэнк Гонсалес, помощник комиссара, встал и постучал ложкой по бокалу. В зале воцарилась тишина. В тумане раздавались жалобные крики сирен. Дождь барабанил по стеклам, ветер стучал фалами о мачты, натягивал канаты, которыми были привязаны яхты.

– Я имел удовольствие и честь знать Гейджа Бертона с первых дней обучения в военном лагере.

У Гейджа напряглись мышцы на шее. Ублюдок решил воспользоваться случаем, чтобы провести параллели между их карьерами. Любой бы заметил, что, хотя они начинали вместе, Гонсалес стал самым большим боссом в Е-Дивизии, а Гейдж оставался детективом в отделе убийств.

– Наши с Бертоном карьерные пути пересеклись снова, когда он работал сержантом в Уотт-Лейк, а я был в составе группы, охотившейся на убийцу из Уотт-Лейк, как его тогда называли в средствах массовой информации.

Раздался смех. Люди действительно смеялись.

Кровь стучала у Гейджа в висках. Его пальцы крепче обхватили кружку с пивом. Мэк Якима положил руку ему на предплечье. Гейдж посмотрел на него.

– Твое здоровье, – прошептал Мэк, поднимая свой бокал. – Выпей. И утопи его.

– Будь он проклят, – пробормотал Гейдж сквозь зубы.

– Не обращай внимания.

Гейдж кивнул, но все внутри его сопротивлялось.

Мэк был одним из немногих сотрудников, которые знали, сколько Гейдж бодался с Гонсалесом по поводу того расследования в Уотт-Лейк, и это стоило ему карьеры.

– И вот теперь… – продолжал Гонсалес, поднимая бокал, – круг замкнулся. Мы с Бертоном снова в одном отделе. – Гонсалес улыбнулся. – Это была хорошая гонка. Пью за большого стальноголового лосося на твоей новой удочке, Бертон.

Кто-то стукнул пустой кружкой о стол.

– Речь! Речь!

К стуку кружек присоединились кулаки.

Но стоило Гейджу встать, как одновременно зазвонили несколько телефонов в зале. Он обвел взглядом толпу, когда гости начали отвечать на звонки. Все ребята из ИГРУ [4].

Вызвать интегрированную группу по расследованию убийств могли только по одной причине. Если произошла подозрительная смерть.

Кто-то похлопал комиссара Гонсалеса по плечу. Он нагнул голову, послушал. Потом посмотрел на Гейджа.

– Эй! – Тот поднял обе руки. – Не беспокойтесь. Я никогда не умел произносить речи.

Он заставил себя улыбнуться.

Кое-кто из гостей сразу направился к выходу. Другие перед уходом подходили к Гейджу и желали ему всего хорошего. «Удачи. Рады были тебя видеть. Будь счастлив». Они жали ему руку, хлопали по плечу. Но, хотя они улыбались, в их глазах он читал другое. Им было жаль его. Они радовались тому, что это не они выходят на пенсию. Они предвкушали новое дело.

Якима подошел к Бертону.

– Гейдж, приятель, прости. Должен ехать. Мы же еще увидимся?

– По какому поводу тревога, Мэк?

Тот замялся.

– Ой, да ради всего святого, я же еще даже из дверей не вышел.

На лице Мэка появилось странное выражение, и Гейджа охватило леденящее предчувствие. Он крепко вцепился в руку своего друга.

– Скажи мне.

Сержант глотнул, обвел взглядом толпу, как будто он хотел понять, кто мог видеть, что он раскрывает Гейджу тайну.

– Труп, женский. Средних лет. Нашли в Маунт-Карри недалеко от реки Биркенхед.

Маунт-Карри – это земля индейцев. Дорога вела внутрь страны. Туда, где находилось ранчо Броукен-Бар. Убийца из Уотт-Лейк был как-то связан с аборигенами: охота, убийства – все это происходило на землях индейцев.

У Бертона зазвенело в ушах.

На его лице, должно быть, отразилось отчаяние, потому что черные глаза Мэка смягчились от сочувствия.

– Идем, я провожу тебя на улицу и скажу, чтобы Мартинелло отвезла тебя домой.

Они вышли из зала. Капли дождя падали на землю, напоминая занавес из бусин.

– Как лежало тело? – спросил Гейдж.

Лицо Якимы напряглось. Он снова замялся.

– Иисусе, Мэк, – не выдержал Гейдж. – Кусочек информации в честь моей пенсии, пожалуйста!

Тот потер лоб.

– Жертву нашли подвешенной за шею на дереве. Тело выпотрошено, частично освежевано.

Сердце Гейджа гулко стучало: бум, бум, бум.

– Идем, нечего стоять под дождем. Вон и Мартинелло подъезжает. – Мэк помахал рукой, чтобы женщина-полицейский подъехала поближе.

– Подвешено за шею? Как? На крюк?

Мэк нагнулся к окну автомобиля, когда констебль Джен Мартинелло опустила стекло патрульной полицейской машины.

– Подвезешь Бертона домой?

– Кто ее нашел? – требовательно спросил Гейдж.

Мэк открыл перед ним пассажирскую дверцу.

– Двое детей.

На лице Гейджа выступил пот, смешиваясь с дождем.