– Ну, с профессором все ясно, – капитан засунул большие пальцы рук за пряжку ремня и принялся слегка раскачиваться на пятках. – С профессором все ясно… – он прищурился на Мубу, – а вот ты кто такой?

– А мы – его охранники. – Муба кивнул на англичанина. – Головой за него отвечаем.

Капитан задумался. Не вовремя приехал заниматься археологией этот Рэй Макновски… не вовремя и не туда. Ладно, с ним потом разберемся. А с этими бандюганами что делать? Отпустить? Нет, нельзя. Они приехали налегке, лагерь не раскинули, палатки не разбили, а это значит, что вечером боевики вернутся на базу. И там разболтают обо всем. Полковник быстро выяснит, что его людей в этом районе нет.

– Нодар, помоги деду встать, – спокойно сказал подростку капитан. – Зара, ты тоже. И перестань плакать. Вас никто не тронет. Уходите.

Потом он повернулся к джипу и сказал по-русски, не меняя тона:

– Когда езиды уйдут в дом, зачищаем всех. Профессора не трогать.

– На каком языке ты говоришь? – подозрительно поинтересовался Муба. – И что ты сказал?

– Я говорил на польском. И сказал, что ты – толстый неумный баран. И жадный к тому же.

– А ты – тупая свинья, и твоя мама… – на арабском грязно выругался Муба.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что у тебя совсем не соображает голова и что ты не видишь своей выгоды.

Капитан пожал плечами.

– Послушай, поляк, – араб подошел к капитану поближе, потом остановился и оглянулся на профессора. – Да черт с ним, пусть слушает… давай договоримся. Я поделюсь. В городе за эту девчонку дадут много денег, около трех тысяч долларов. Тысячу я отдаю тебе и твоим людям. Согласен?

– Муба, что вы хотите сделать? – профессор недоуменно заморгал, переводя взгляд с Мубы на девушку и обратно. – Я не понял, что вы хотите продать? И зачем вы ударили этого человека?

– Не твое дело, – отмахнулся араб. Он смотрел на капитана. – Ну, что скажешь?

– Я не продаю людей.

– Я продаю.

– У профессора есть разрешение на раскопки. А у тебя есть разрешение хватать и продавать езидов? Они находятся здесь в качестве смотрителей храма, и их никто не имеет права трогать.

Муба несколько смешался. Он прекрасно понимал, что в храме могут находиться дорогостоящие старинные вещи и что запрет генерала на посещение этих мест был вызван очевидными причинами. Но он также считал, что этот запрет не распространяется на другие предметы, не представляющие собой исторической ценности. Например, на девчонку и подростка.

– Мне не нужен храм, – упрямо заявил он. – Я туда не лезу. Мне нужны девчонка и парень.

– Оставь, Муба…

Муба внимательно посмотрел на капитана, хмыкнул и покачал головой:

– Ну, хорошо…

Он отошел к своим людям.

– Этих надо убрать. Болваны не хотят договариваться и могут пожаловаться генералу, – вполголоса произнес он на арабском, – как только езиды уйдут в дом, постарайтесь расстрелять тех, кто сидит в джипе. Я беру на себя этого выскочку. Не заденьте профессора.

– Эй! – окликнул его капитан. – О чем ты там говоришь?

– Я сказал, чтобы развели огонь и поставили казан. Мы будем готовить обед.

Подросток и девушка осторожно подняли старика и повели под руки с площади. Боевики переглянулись. Один из них восхищенно поцокал языком. Несмотря на заплаканные глаза и растрепанный вид, девушка была очень хороша собой. Густые светлые волосы обрамляли немного кругловатое лицо с правильными чертами, пухлыми губами и темно-синими глазами.

«Вот так, наверное, и выглядели первые арийцы. Их тут осталось немного, на этой древней земле, прямых, чистых потомков ариев, – подумал Сергей, невольно любуясь девушкой. – Поистине, царская красота». В течение нескольких секунд все мужчины на площади, и арабы, и разведчики, молча рассматривали девушку.

Я был не прав, подумал Муба. Девчонка стоит не три тысячи долларов. А все пять. В сорока километрах отсюда, на линии фронта, людей убивают и за гораздо меньшую сумму.

* * *

– Ну и ну, полковник… – Абу-Салим покачал головой и взялся за кофейник. – Какие невероятные вещи вы мне рассказываете. Вам налить еще?

После напряженного часа суматохи в резиденции генерала наконец-то все успокоилось. Раздраженный и напуганный Гиваргис сразу же уехал, как только саперы полковника обезвредили мину. Они подогнали к окну машину с установленным на крыше специальным передатчиком, подавляющим радиосигналы, затем выбили окно, влезли в комнату, забрали мину и взорвали ее за забором. Бабахнуло довольно прилично, так что металлические прутья в ограде оказались сильно посечены осколками, а некоторые из них даже перебило пополам. Детонатор знал свое дело.

– Меня уже тошнит от кофе! – грубо сказал Бронсон. – Я порядком понервничал. Одно дело, когда ты участвуешь в бою, где собственная жизнь в немалой степени зависит от твоей ловкости и сноровки, а другое дело, когда вот так стоишь и ждешь смерти, боясь даже случайно испортить воздух. Чертовы русские!

– Вы начали повторяться, Бронсон, – усмехнулся Абу-Салим. – За прошедший час вы сказали эту фразу уже десять раз.

– У вас есть что-нибудь покрепче?

– Но это самый крепкий кофе! – генерал недоуменно посмотрел на американца. – Сайха отлично его варит.

Бронсон махнул рукой. Ему хотелось виски, но он знал, что поблизости не сыщется и капли алкоголя. Чертовы арабы!

– А, вот в чем дело! – наконец сообразил генерал – Что вы сразу-то не сказали…

Он обернулся к двери и произнес несколько слов. Через минуту молчаливая Сайха поставила на стол перед Бронсоном большой фарфоровый чайник с крышкой и чистую чашку. Абу-Салим снял крышку, сунул палец в чайник, вытащил его и потряс, смахнув на дорогой ковер прозрачную каплю.

– Пейте, полковник – буднично сказал генерал, снова берясь за кофе.

– За каким дьяволом вы совали туда свой палец? – ошеломленно спросил Бронсон. – И как после этого я буду это пить? И что это?!

– Это местный самогон из фиников. Не хуже вашего виски.

– Да, но…?

– У нас говорят – первая капля вина губит человека. А насчет второй и третьей ничего не известно. Так что пейте.

Американец вздохнул и покачал головой. Затем решительно налил себе в чашку прозрачную жидкость. Выпил залпом. Замер, глядя на араба выпученными глазами, наконец выдохнул и крякнул.

– Хорошо забирает! – сказал он сиплым голосом. – Вам же запрещен алкоголь. Откуда он у вас?

– Держу его для таких, как вы. У меня бывают европейцы. Вот вчера ко мне приезжал английский профессор.

– Это такой пожилой джентльмен несколько придурковатого вида?

– Да, он. Здесь недалеко находится древнейший храм. Я сделал запрос в ряд европейских университетов и предложил им покопаться в этом местечке. Университет Лестера откликнулся первый. Если они найдут что-то интересное, то я с удовольствием предоставлю их музею ряд ценных экспонатов.