12 июня фельдмаршал фон Рундштедт сообщил в ОКВ, что боевые действия немецких войск не имеют успеха из-за превосходства противника в воздухе (до 27 000 самолето-вылетов в день), действий корабельной артиллерии, превосходства противника в укомплектовании боевой техникой и действий его парашютных и воздушно-десантных частей. Особый упор Рундштедт делал на мощь и силу огня артиллерии флота, как будто подчеркивая свою правоту в плане развертывания войск перед вторжением: «Орудия большинства вражеских кораблей ведут настолько мощный огонь в пределах их дальности, что любое наступление в зоне господствующего с моря огня невозможно».[101] С ним был согласен и Роммель, писавший 10 июня в обзоре оперативной обстановки, что «наши действия в Нормандии страшно затруднены, а на некоторых участках стали вообще невозможными… в силу следующих причин:

а) …подавляющего превосходства авиации противника…

б) эффективности огня тяжелой корабельной артиллерии. Против нас действуют до 640 орудий. Эффективность их столь высока, что в районах, обстреливаемых этой скорострельной артиллерией, невозможны какие-либо действия как танков, так и пехоты».[102]

На 14 июня в 3-й танковой роте оставалось всего четыре боеспособных танка. Рота потеряла 18 человек погибшими и 33 ранеными. Исходя из этого, танки были переданы в другие подразделения, а личный состав роты отправлен на пополнение.[103]

В ночь с 14 на 15 июня III батальон 26-го полка СС начал выводиться с выступа близ Бруэ (13 километров от Арроманша); планировалось отвести его примерно на четыре километра. Это отступление должна была прикрывать дивизионная рота сопровождения Фрица Гунтрума (в итоге III батальон выигрывал целые сутки для закрепления на новых позициях). Тем временем 49-я британская пехотная дивизия (сменившая здесь 50-ю) приступила к активным действиям и решительно атаковала немцев. Передовые посты эсэсовцев Гунтрума севернее железнодорожной дамбы были смяты, а 1-е отделение передового взвода роты было захвачено в плен.

Видя, что обстановка накаляется, Гунтрум бросил остатки взвода в контратаку. Далеко продвинуться не удалось – южнее дамбы немцы были остановлены сосредоточенным артиллерийским огнем противника. Над расположением роты постоянно кружили союзные самолеты-корректировщики, в результате один артобстрел следовал за другим. На 15 июня потери роты составили 36 человек, но Гунтрум продолжал держаться. Отход начался лишь к вечеру 15 июня, после соответствующего приказа. Поняв, что эсэсовцы отходят, британские пехотинцы атаковали, однако были отброшены хорошо скоординированным пулеметным огнем немцев. После этого рота отошла к аэродрому Карпике. К этому моменту III батальон 26-го полка СС уже успел закрепиться на новых позициях.

16 июня корабельная артиллерия союзников обстреляла командный пункт 12-й танковой дивизии СС, находившейся в 27 километрах юго-западнее Кана. При обстреле было убито несколько человек, среди них – командир дивизии бригадефюрер СС Фриц Витт, не желавший занимать место в укрытии, пока там не укроются все солдаты. Гибель Витта, необычайно популярного командира, потрясла как личный состав дивизии, так и вышестоящее командование. Узнав о его гибели, Зепп Дитрих сказал: «Вот ушел один из наилучших. Он был слишком хорошим солдатом, чтобы долго оставаться в живых».[104] Курт Мейер вспоминал, как 16 июня ему позвонил Хуберт Мейер и срочно вызвал на командный пункт дивизии. Прибыв на место, Мейер узнал о гибели Витта. Здесь же ему сообщили, что по приказу из корпуса он назначен исполняющим обязанности командира дивизии. Командование своим 25-м полком Мейер сдал СС оберштурмбаннфюреру СС Карл-Хайнцу Милиусу (командир III батальона, вместо него батальон возглавил армейский капитан Фриц Штегер[105]). На этот момент Мейер стал самым молодым дивизионным командиром в вермахте – ему было всего 33 года.

Назначение Мейера произошло в трудный, но ответственный момент. В первых боях дивизия СС «Гитлерюгенд» понесла большие потери. Многие младшие офицеры погибли либо были ранены. К 16 июня в среднем один батальон равнялся по численности двум ротам. К 16 июня дивизия СС «Гитлерюгенд» потеряла 1417 человек – 405 убитых, 847 раненых и 165 пропавших без вести. Безвозвратно были потеряны 28 офицеров. Дивизия медленно истекала кровью, практически не имея возможности получить пополнение ни личным составом, ни бронетехникой и вооружением. В боеспособном состоянии дивизия имела 52 Pz-IV и 38 «Пантер».[106]

По воспоминаниям Мейера, боевые действия шли в основном так, что немецкие танковые дивизии обрекались на уничтожение под огнем корабельных орудий и авиаударами союзников, которые не давали осуществлять маневренные операции. 16 июня он доложил «наверх», что «дивизия несет большие потери. Сложившаяся обстановка угрожает дивизии полным уничтожением».[107] Перед фронтом дивизии были отмечены 3-я и 49-я британские, 3-я канадская пехотные дивизии, а также несколько танковых бригад. Учитывая провал всех попыток нанести контрудар, командующий группой армий «Б» Роммель по всему фронту перешел к обороне, и до 7 августа немцы не предпринимали ни одной крупной попытки перейти в контрнаступление, все время сдерживая яростный натиск противника. С этого момента начался период тяжелых, кровопролитных боев за узкие полоски лесов и лугов, битвы за овладение одними и теми же разрушенными деревнями, фермами, и все это – между живыми изгородями Нормандии. Началось сражение на истощение, которое, рано или поздно, немцы с их скудными ресурсами должны были проиграть.

Армейский гауптманн Фриц Штегер возглавил III батальон 25-го полка СС, после того как прежний командир батальона Карл-Хайнц Милиус возглавил 25-й полк СС

На рассвете 17 июня Мейер обошел позиции II и III батальонов 26-го полка СС и определил им новые позиции. Несмотря на потери, боевой дух солдат и офицеров был высоким. Например, Бернгард Зибкен, которому осколком оторвало палец на руке, даже не воспринял ранение всерьез и отказался покинуть свой батальон. В этот день Зепп Дитрих разрешил отвести дивизию на позицию к югу от Мю, сократив тем самым линию фронта. Благодаря этому появилась возможность вывести 12-й разведывательный батальон СС в дивизионный резерв.