В кабинете повисло молчание, в котором огневик смотрел в потолок, а я стояла у двери, раздумывая о том, как попросить у матушки Агафьи новое пирожное. Это-то мне съесть не удалось.

— И все это на основе одной лишь улыбки? — Скрипящий голос Ганса вырвал меня из раздумий.

— Нет, из-за трещин в маске. Если не ошибаюсь, она контролирует весь эмоциональный фон, а вы в последнее время достаточно разговорчивы, улыбчивы и позитивны.

Подумав минуту, я, как сыщик, идущий по следу нарушителя, начала выдвигать свои предположения:

— Возможно, вам не хватает энергетического резерва для поддержания маски. После имитации пожара эта причина вполне обоснованна.

— Или тайна перестала быть важной, — выдвинул Ганс свою идею.

— А может быть, в Аркаде вас было решено убрать, сдать или…

— Или поменять на более податливую пешку, — нашел он щадящий вариант и даже подмигнул мне.

— Или женить с наибольшей выгодой для вышестоящих.

Мое предположение заставило его скривиться, а я, толкнув дверь, вышла в коридор и уже оттуда с улыбкой добавила:

— Двенадцать лет назад вы ведь именно этой кары избежали. Но срок ваш говорит о том, что по положению невеста была равна чуть ли не принцессе.

Взгляд побледневшего дворецкого стал затравленным, и я не удержалась от легкого подтрунивания:

— Крепитесь, Ганс, это еще не самое худшее развитие событий.

Не дослушал, исчез.

Надо же, этого человека смертью не проняло, а женитьбой напугало. И кому он отказал?

Личность невесты, брошенной Гансом, оставалась неизвестной еще целых три дня, ровно до тех пор, пока я не встретила василиска. По словам матушки Агафьи, ранним утром камердинер профессора должен был взять для Лесски несколько приборов из лаборатории. В известность меня ставили, чтобы не испугалась, ведь в доме все это время я ночевала одна.

— Ксил в сумерках хуже курицы, — сетовала оборотница. — Он прийти может через двери той гардеробной, а уходя, обязательно напутает и вломится к тебе.

Я удивленно вскинула брови:

— Но в доме множество комнат, зачем ему ломиться в мою?

— Ящерица он, — усмехнулась оборотница, — вот и ползет на тепло.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила я и улыбнулась своим мыслям.

Ящерица, тепло, ранним утром — пустое, открытые лаборатории — вот то единственное, что я вынесла из всего сказанного. Всевышний услышал мои молитвы и дал шанс на воплощение недавно созревшей идеи. И дело осталось за малым: подкараулить василиска Ксила, познакомиться с ним и заручиться поддержкой в авантюре с крохотным экспериментом.

Но все пошло не так.

В начале пятого я проснулась от грохота распахнувшейся двери, с ужасом наблюдая, как некто огромный в сверкающей чешуе с шипением проскользнул в мою комнату и, сверкнув змеиными глазищами, застыл над кроватью. Ганс говорил, что «чужие» в доме появиться не могут, однако мне и «свои» устроили теплый прием. А вдруг это сторожевой хищник, которого обо мне не предупредили? И вид у него такой, что целиком проглотит! А есть он не спешит, потому что думает, с какой стороны удобнее начать.

— А-а-а-а! — Сама не заметила, как слетела с ложа, схватила кочергу и заскочила на кресло. — Что вы за зверь?!

Чудовище медленно повернуло в мою сторону сплющенную голову, прищурилось, ударило по полу длиннющим хвостом и закрыло глаза. Только сейчас я заметила, что это вовсе не змея, а огромный ящер, который, сложив верхние лапы на груди, сидит на задних и медитирует, не иначе. К счастью, мне вспомнились слова матушки Агафьи, и я облеченно выдохнула: да это же василиск-камердинер. Беззвучно рухнула на сиденье, но кочерги из рук не отпустила.

— Слава Всевышнему! Вы Ксил, я права?

В ответ молчание, и кажется, что ошибаюсь и это не дружелюбный ящер, а коварная змея.

— Ау… Мистер?

От него слышится лишь странный звук, отчасти похожий на сопение.

— Ксил, выйдите из анабиоза, — потребовала сурово. Но василиск лишь кончиком хвоста вильнул — не мешай.

— Это уже ни в какие ворота! Вы мой сон прервали и впали в собственный.

И чудовище, соглашаясь, голову склонило.

— Ах так?! — Кочерга была отброшена, халат надет, его поясок туго затянут, кувшин с водой подхвачен потоками стихии. — Баш на баш! — заявила я и, шевельнув пальцами, выплеснула воду на утреннего гостя.

Ожидались вопли, возмущенное шипение, рев, метания по комнате, а он лишь печально вздохнул:

— За что?

— За взлом с проникновением. Вы меня разбудили.

— Извините… — уставшим голосом ответило чудовище и стало уменьшаться до человеческих размеров.

— Вы Ксил?

— Да. — Щупленький молодой человек неловко улыбнулся, стирая капли с лица. — Простите, я не хотел ни будить, ни пугать, проклятая сущность решила погреться, и я не смог ей противостоять.

— П-о-понимаю… — протянула тихо, думая о том, что чувство вины не лучшее начало для дружбы и в то же время это самый короткий путь в лабораторию. Решено, я использую этот уникальный шанс и поставлю эксперимент сейчас же. Старательно подавив предвкушающую улыбку, спросила: — И часто такое происходит?

— Редко. — Он ответил с едва уловимой опаской.

— Но метко…

Темноволосый, кареглазый, с круглым лицом и чуть вздернутым носом, он казался моложе меня. И только лишь цепочки золотистых чешуек на носу и под глазами говорили, что ему уже двадцать пять лет. Видимо, интуиция у василиска была отменной лишь в человеческом облике, иначе бы ящер ни за что не приполз погреться, учуял бы всю опасность своего несанкционированного визита. Однако поздно. Улыбаясь, обула тапочки и подобрала блокнот с записями.

— Д-да, — он покосился на двери и взъерошил короткие, чуть волнистые волосы, — я, наверное, пойду, чтобы не мешать вашему сну…

— Поверьте, спать я уже не смогу, — потупилась и с несчастным видом поводила пальчиком по рисунку на спинке кресла. — У меня такой чуткий сон, а еще я испугалась…

Тяжелый вздох и печальная улыбка, надо было бы выдавить и кристально чистую слезу, но я посчитала, что это уже будет слишком.

— Простите, — смутился Ксил и сделал первый осторожный шаг к двери.

— Пустяки. — Я подступила ближе, вопросила с едва заметным восторгом: — А вы идете в лабораторию?

— Да.

— За приборами? — Улыбка и еще шажок, чтобы стать сбоку вплотную к василиску.

— Ну…

— И они, конечно же, бесценные, редкие, тяжелые и хрупкие, в сборе которых вам потребуется помощь… — Руку продела под его локоть.