— Благодарю вас! — Остин выключил блок и призадумался.

— Это вы здорово прикинули — относительно места действия… — заметил в пространство Стивен. — И господин Новиков действительно оказался не до конца откровенен. Не знаю, на что он рассчитывал. Но само нападение, судя по всему, осуществили не те, кого он преследовал. Автомобиль Мак-Аллистера действительно «гепард». Я это знал с самого начала. Тут журналист не врал. «Гепард» — не «ягуар»…

— Вы плохо знакомы с местной полицейской флорой и фауной, следователь. Для той бестолочи, которая сидит на Гранд-Театрал-3, «гепард» — это, конечно, «ягуар»…

Сапожник потому и был Сапожником, что сам он, и дед его, и прадед славны были тем, что крышей для дела содержали обувной склад на Клик-вэй. И еще потому, что Господь не пожалел гуталина, когда определял цвет физиономии раба своего Маноло.

Был Маноло Карнеги на класс пожиже Папы Каттарузы, и был он большим демократом. Поэтому и накачку своим людям давал в антураже, разительно отличавшемся от обстановки кабинета Папы. Народ покруче — из тех, кто начинал еще с Пабло, папашей Маноло, — сподобились быть рассаженными в продавленные кресла. Выдвиженцы из молодых расположились по полкам, сдвинув товар в сторонку.

К тому моменту, когда все соображения по поводу того, кому что следует предпринять в сложившейся ситуации («Ройте землю, ребята, ройте, и что-нибудь да выплывет. Иначе жизни не будет…»), были высказаны, в помещение, стараясь не привлекать ничьего внимания, осторожно вошел де Лилл — Адвокат. Он подошел к Маноло и, наклонившись к нему, тихо сообщил, что Трюкач, бледный как с того света, просит его выслушать.

— Примите во внимание, шеф, — добавил он, — что не далее чем час назад Трюкач был у Папы Джанфранко. В его кабинете.

Сапожник удивленно поднял бровь. Фигурирующие в доносе величины были несопоставимы.

— Информация надежная, шеф. От Григоряна. Он за своими людьми присматривает неплохо. Да-да — наш маленький Трюкач беседовал тет-а-тет с самим Папочкой. Ни больше ни меньше. И привел «хвост». В «Таверне» ошивается Джо Вишневски — поджидает, когда Трюкач выйдет.

— Это что-то новенькое… — под нос себе определил Маноло. — Помаринуйте мальчика с полчаса, обыщите и давайте ко мне — в заднюю комнату.

Тет-а-тет с Трюкачом занял заметно больше времени, чем предполагал Маноло. Гарик вышел из кабинета шефа отнюдь не успокоенный в своих худших подозрениях, но кланяюсь и благодаря, благодаря и кланяясь. Сапожник проводил его тяжелым взглядом.

— Что, собственно, надо было парню? — осторожно поинтересовался Адвокат.

— Собрался в бега, — мрачно пояснил Карнеги. — Но не в этом дело. Кажется, они на пару с Шишелом решили нас немного пощипать. И, сдается мне, с подачи Папочки Каттарузы…

— Он объяснил — о чем они с Папой толковали поутру?

— Он несет такую чушь, что у меня уши свернулись в трубочку! Так или иначе, найди Финнегана. Холеру, я имею в виду. И передай ему мою просьбу. Ты понимаешь какую? Трюкача он найдет на Космотерминале. Больше ему деваться некуда. Паренек, сдается мне, слишком уж задержался на этом свете. А с Шишелом я потолкую напрямую. Организуй это дело. Не позже чем послезавтра.

Приняв вторую банку «Будвайзера», Ли решил, что пора браться за дела. Он натянул майку поприличнее, сполоснул физиономию в ледяной воде, врубил программу «Новостей» и принялся шнуровать тяжелые армейские ботинки. К тому времени, когда он покончил с этим занятием, он уже понял, что дела плохи до крайности.

Первое, что он уяснил, так это то, что из-за давешнего Дьяволова Камня поднялась куда как более крутая буча, чем кто-либо мог бы подумать. В городе, наполненном поставленными на уши полицейскими, явно стоило отложить намеченное дня на три-четыре. Но заказчик не мог ждать. Врагу бы не пожелал Бандура такого заказчика…

Он накинул штормовку, спустился в подземный гараж и тронул свою «тойоту» к Северному терминалу. На улице он несколько раз проверился, резко меняя направление движения и проскакивая перекрестки за доли секунды до того, как вспыхивал красный свет.

Эти его маневры слегка рассмешили сержанта Харриса, наблюдавшего за ним на экране монитора.

— Ну, как насчет пари? — повернулся он к Полу. — Ставлю пять против одного, что Корявый Банджи пошел на дело. По мелочам он обычно не разменивается, а крупных дел за ночь в городе было только два…

Изображение на экране встроенного в панель управления монитора слегка плыло — высоко в медленно наливающемся дневной голубизной небе невидимый с земли дежурный гелиопланер-автомат — один из полусотни поднятых сегодня в воздух — закладывал очередную петлю. Объективы его камер позволяли при надобности даже прочитать текст газетной заметки в руках у прохожего. Беда состояла только в том, что никому из сотен занятых в операции людей не было известно, за кем, собственно, надо вести наблюдение. Поэтому сержанту Харрису не составляло труда выцыганить в свое распоряжение один активный канал наблюдения.

Нет, сержант не допускал идиотской мысли о том, что именно ему удастся вернуть человечеству Чертов Камушек — он не был настолько наивен и настолько честолюбив. Нет. Речь шла о той мелочевке, что выгребли вчера у него из-под носа в заведении Мелканяна. Мелочевки этой хватило бы, правда, чтобы оплатить все те годы тяжелой и относительно беспорочной службы, что еще предстояло прожить доблестному стражу порядка. И те, что он уже прожил. И осталось бы еще порядком.

На интуицию свою или на исключительные познания устройства преступного мира он не рассчитывал. В этом отношении сержант также не строил иллюзий. Просто у него была хорошая наводка. Нет, еще вчера никто не знал о предстоящем ограблении. Но еще позавчера человек, который никогда не подводил Харриса, обмолвился о том, что скоро Корявому Банджи обломится хороший товар.

Тогда Харрис не принял этого близко к сердцу. Бандура был фигурой известной, но проходил по другому дистрикту. Сейчас ситуация рисовалась Харрису иначе. Пожалуй, его «источник» пожалел бы о том, что доверился своему покровителю из околотка. Может, Харрис и был тем, кем его считали большинство знакомых, — туповатой бестолочью. Но сегодня он был бестолочью, для которой наступил ее звездный час.

Человек, вышедший из «роллса» у Космотерминала, не более походил на Клайда Ван-Дейла, чем на Папу Римского. Он был сутул, облачен в мешковатое пальто, очкаст и одутловат лицом. На руках его — слегка не по сезону — были напялены кожаные перчатки. Походка этой в остальном не слишком примечательной особы говорила не столько о регулярных занятиях спортом, сколько о заботливом внимании к своему геморрою, с которым, по всему судя, господин в очках уж много лет как свел дружбу. Перевоплощался Клайд профессионально — в миру он регулярно и довольно неплохо подрабатывал в характерных ролях на периферийных студиях ТВ Федерации — в скетчах и сериалах. Если бы не пять лет, проведенных не совсем по своей воле в диверсионной группе наемных войск Бродячего Императора, он, пожалуй, далеко пошел бы на этом относительно честном поприще. Имел диплом и состоял в профсоюзе актеров и работников сцены.