Да он не влезет в лоно!

Зачем такой большой, она предприняла попытку еще раз, решила потерпеть, но боль была разрывающей, и она опять соскочила с члена, на каком-то инстинктивном уровне продолжая водить по мужскому органу вверх-вниз кулаком. Набрав полную грудь воздуха, девушка расслабилась, опять насела на твердую, как сталь, плоть, но так и замерла.

Все, это была последняя попытка, она решила, что не в силах  больше что-либо сделать.

Каталка неудобная, узкая. Скрипнула, и одно колено девушки слетело вниз. Маша всем своим весом упала, пробив себе лоно большим твердым членом. Разорвало все, что можно внутри, да еще вошел орган криво, свалившись на один бок. От невыносимой рваной боли у девушки потемнело в глазах, и она издала истошный оглушительный вопль, от которого стекла в окнах задрожали, а член внутри тела перестал быть твердым, словно испугался и сам решил смыться от неприятностей.

Маша, открыв рот и выпучив в ужасе глаза, скатилась с каталки на пол, широко расставив ноги, продолжила кричать, с трудом передвигаясь к своей кушетке.

— Да пошли вы к черту со своим сексом, — рыдала несчастная девушка, сваливаясь боком на свою подушку.

Она уткнулась лицом в наволочку и завыла от горя. Между ног все болело и ныло, еще там была липкая кровь. И страшно было даже дотрагиваться, и как все это полоскать и мыть теперь, она не представляла. Было ужасно одиноко и страшно, а главное — больно.

Горячая ладонь провела по её плечу. Девушка замерла и резко посмотрела на того, кто её трогал. Леша глядел на неё своими добрыми салатовыми глазами и улыбался. Веселый хвостик в грязных волосах, широкие плечи в шрамах.

— Больно? — очень тихо спросил он.

Маша не поверила, посмотрела на пустую каталку, а потом притихла, ухватив к себе подушку и прижав её к груди.

— Сейчас исправлю, — пообещал парень и куда-то исчез с глаз, опустившись ниже.

Он раздвинул её дрожащие ноги. Маша так ослабела после пережитого кошмара, что не стала сопротивляться. Вначале ей было омерзительно, что он вылизывает ей все внизу, словно зверь какой. Лизал бедра, потом половые губки, его острый язык теребил клитор, и боль стала смешиваться с вспыхнувшим возбуждением. И клитору было выделено особое внимание.

Маша еще мгновение смотрела в пожелтевший потрескавшийся потолок, а потом закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях. Их были сотни. Мягкий, горячий, немного шершавый язык, при этом дыхание любовника жаркое, он еще звуки издавал, как кот, которого наглаживают, мурлыкал от удовольствия. От клитора разлеталась фейерверком по всему телу россыпь незабываемого тонуса. Язык стал проникать внутрь. И чего он касался, переставало болеть.

Парень выпрямился. Маша чуть приоткрыла глаза, у него был такой властный довольный вид, что стало не по себе. Он поймал её ножку и сунул в большой рот её пальчики ног. И это было как тогда, в машине. И если в прошлый раз Маша постеснялась выражать свои чувства, то в этот раз простонала от удовольствия. Лёше это понравилось, он послюнявил свой член и стал вводить в лоно. Вошел неглубоко, вытащил наружу и опять добавил слюны. И боль прошла. Маша опять погрузилась в мир новых ощущений.

Волнительный толчок. Леша подмял девочку под себя и навалился на неё всем телом, выкинув в сторону подушку. Стал елозить туда-сюда. Влагалище трепетало, желало иметь его внутри, такого сильного, такого надежного. Весь мужчина в этот момент свёлся к своему органу и был желанным гостем. Лоно его обнимало, целовало, засасывало внутрь, не желая выпускать.

— Расслабь мышцы, — тихо попросил Лёша с горячим дыханием прямо над ухом.

С чего бы это вдруг? Ведь это неописуемо приятно — зажимать член своим лоном. Маша стала тяжело дышать в опьяняющем угаре, ухватила бедра любовника с силой, притянув к себе. Уронила пятки на его ягодицы, не отпуская. Койка скрипела и раскачивалась вместе с супругами.

— Расслабь, — стоном попросил парень.

Но вместо  этого она только попу оторвала от койки и стала сама двигаться, продолжая всеми внутренними мышцами засасывать в себя его восхитительный член. Тогда он стал двигаться быстрее, спешил. Орган внутри стал расти, испустил горячую влагу. Затронул еще нетронутые глубины, причинив боль, но не резкую, а приятно тягучую. Девушка унеслась в неведомые дали от экстаза, пылая в хмельном исступлении.

Парень рухнул на неё, чуть не задавив. Со стоном вытаскивал свой замученный член из хваткой девчонки.

— Маняша, — заныл Лёша. — Ты, походу, мне уздечку сорвала.

Маша ничего не ответила, она не знала, о чем речь. Хватая ртом воздух, смотрела в потолок ошарашенными глазами, полными восторга. Теперь она обречена хотеть этого.

***

Гараж, похожий на ржавый ангар, располагался рядом с гниющим двухэтажным корпусом, недалеко от кочегарки. К нему вела асфальтовая дорога, рядом валялся металлолом, старые гнилые кузова и сиял на солнце отличной коричневой полировкой Лешин внедорожник, подаренный альфой Южных волков Павлом Геннадьевичем.

Ворота были настежь открыты. Туда стекались мужчины всего клана, заполняя зал. Опрокинутый набок автобус ПАЗ-652, накренившись, был выставлен днищем к солнечному свету. Его ремонтировали сам альфа и большой знаток техники — тощий седой мужичина дядя Веня. Оба механика грязные, заляпанные, пытались вытащить с того света еще нужную технику.

Бойцы в одинаковых костюмах болотного цвета выстроились рядом с рабочими, не заслоняя свет, ждали когда появиться доктор.

— Костик, — сказал Лёша, не глядя на бойца, который тут же вышел к нему. Он был высок и широк в кости. Лицо его почти детское с небольшими глазами уставилось на альфу. Волосы светлые, небрежно отрезанные, торчали в разные стороны. — У Анюты дед умер, в жены возьми, как хотел. Собери, что у неё там есть съестного, и переведи в медпункт.

— Спасибо, Алексей Владимирович, — вспыхнул краской молодой парень и встал на место, где его негромко поздравляли со скорой женитьбой.

Вскоре Айдар прибежал и тут же извинился за опоздание.

— Проснулась? — не отвлекаясь от ремонта, спросил Лёша.

Чтобы он ни делал, думал только о своей девочке.

— Спит еще, — доложил его бета и встал возле бойцов.

— В общем, — из толпы вздохнул один мужчина  с яркой сединой в светлых волосах и жидкой бородкой, он отвечал за разведку. — Не выбраться нам. Думали, нападут этой ночью, а они деревья спиливали. Завалили всю дорогу нам, если разгребать, неделю работы.

— Так и разгрести не дадут, — ответил еще один боец.

— С голодухи умереть можно, если сейчас запасы не станем делать, — рассуждал еще один, плотного телосложения, с такими же, как у всех, светлыми глазами.

— А тебе, Батон, только жрать, — отозвался сухопарый дядя Веня. — Пять коров еще осталось.

— Леша, что думаешь? — спросил Айдар, скрестив руки на груди. — Они ж мстительные твари, пока всех не загрызут, не отвяжутся.