Жаль, что мое счастье было таким коротким. Уже через двадцать четыре часа я опять стоял перед Розой в Сент-Ивсе.

3

Она пришла ко мне в гостиницу. Я уже наведался в дом, где она жила, и миссис Трин сообщила мне, что Роза плохо себя чувствует, но будет счастлива выпить со мною чаю на следующий день. Потом, пытаясь не думать об удовольствии, которое не скрыла миссис Трин в связи с вероятным возрождением романа Розы, я два часа бродил по городу и размышлял о затруднительном положении, в которое попал.

Наконец, заставив себя вернуться в гостиницу, я обнаружил, что Роза ждет меня в вестибюле.

Я взял себя в руки, ожидая, что она разразится слезами и бросится ко мне в объятия самым неприличным образом, но она ничего подобного не сделала. Думаю, что именно тогда я впервые осознал неожиданную силу ее характера. Во мне вспыхнула искорка восхищения, но тут же угасла.

— Роза! — воскликнул я. — Как тебе удалось прийти сюда в такой час?

— Миссис Трин думает, что я рано легла спать. Я попросила, чтобы меня не беспокоили, а сама выскользнула через черный ход, когда все ужинали. Я вспомнила, что ты здесь останавливался.

Мы смотрели друг на друга. Ее лицо было бледным, под глазами залегли темные круги. Она выглядела хрупкой, нежной и несчастной.

— Хорошо, что ты приехал, — сказала она наконец.

— Я приехал, как только смог.

Я предложил ей поужинать, но она не была голодна, поэтому я пригласил ее подняться в мою комнату, чтобы укрыться от чужих глаз. При этом предложении она отпрянула от меня, в отчаянии огляделась вокруг, словно боялась, что за нами кто-то наблюдает, но в конце концов согласилась. В моей комнате мы сели рядом на край кровати, я взял ее за руку.

— Роза… — Я точно знал, что собирался ей сказать. Я двадцать раз репетировал этот разговор во время долгой дороги из Морвы и в точности решил, что надо делать, поэтому начал говорить с уверенностью, которая должна была ее успокоить. — Первое, что надо сделать, — быстро говорил я, — это сходить к врачу. Нужен точный диагноз. Если подтвердится наихудшее, положись на меня. Я о тебе позабочусь. Я не богат — на самом деле сейчас у меня почти ничего нет, — но у меня есть определенные надежды, и я думаю, что знаю, где достать денег. Как только я их достану, я напишу тебе письмо на бумаге с гербом моей матери. К счастью, у меня осталась пара листков, и я сделаю вид, что мать предложила тебе место в Лондоне. Ты покажешь письмо миссис Трин, я не думаю, что она усомнится. Это будет предлогом уехать из Сент-Ивса. Пока ты будешь ждать, я думаю, тебе лучше будет поселиться в Пензансе, по крайней мере, пока я остаюсь в Морве; если же мне придется переехать в Гвик, я устрою так, чтобы ты перебралась в Хелстон. И все же Пензанс сейчас наилучший выход, поскольку он находится достаточно близко от Морвы, чтобы я мог приезжать к тебе каждую неделю и следить, чтобы все шло нормально. Я сниму для тебя там комнаты, оплачу врача, акушерку и все остальные расходы. Видишь, тебе не о чем волноваться! Ты сможешь носить обручальное кольцо, представляться всем как миссис Парриш, вдова, и никто никогда ни о чем не догадается. Когда все окончится, мы найдем ребенку приемную семью. Существует много богатых, но бездетных семей…

— Нет, — твердо произнесла она.

Наступило молчание. С прервавшимся дыханием я увидел, что по ее щеке течет слеза.

— Но, Роза…

— Нет, — повторила она, и ее нежный рот сложился в упрямую линию. — Я не могу. Я не могу отдать своего собственного ребенка. Это разобьет мне сердце.

Я умолк. Я не знал, что делать. Этой возможности я не предусмотрел.

— Я не буду просить тебя о помощи, когда он родится, — сказала она. — Я как-нибудь управлюсь. Но не отдам его.

— Но, Роза, я не смогу содержать…

— Я уже сказала, что не буду просить твоей помощи.

— Но ведь я должен буду тебе помогать! — Я почувствовал, что угодил в ловушку, и разозлился. — Не кажется ли тебе, что ты поступаешь эгоистично? Разве два хорошо обеспеченных приемных родителя не дадут ему больше, чем…

— Нет, — сказала она, — я его родная мать, я буду его любить, а ни один ребенок не нуждается в большем, чем любовь. Это ты поступаешь эгоистично.

Я резко поднялся.

— Я просто рассуждаю практично, конструктивно и пытаюсь сделать все возможное в наших общих интересах. Че… — Я чуть было не чертыхнулся. — Роза, если ты оставишь ребенка, ты можешь никогда не выйти замуж! По крайней мере, у ничем не обремененной женщины больше шансов…

— Если я не могу выйти за тебя, то не хочу замуж ни за кого.

Я опять умолк.

— Но я… — Я не находил слов. В конце концов мне удалось, запинаясь, проговорить: — Но я не могу жениться на тебе, Роза! Не могу!

— Да, ты уже объяснял, — сказала она, — у тебя нет денег. — Она заколебалась, потом произнесла быстро, не глядя на меня: — Но если тебе есть, чего ждать… может быть, позже…

— Это не только вопрос денег. — Чувство вины заставило меня признаться в том, что я собирался от нее скрыть. — Видишь ли, есть другая женщина…

Она закрыла уши руками.

— Я не желаю слышать.

— Но…

Она отняла руки от ушей.

— Если у тебя был кто-то еще, зачем ты ухаживал за мной, когда приехал в Сент-Ивс?

— Это было неправильно с моей стороны…

— Значит, тебе все равно. Даже тогда было все равно.

— Нет, не все равно… по-своему… ты нравишься мне, Роза, но…

— Ты с ней… ну, как мы в купальном тенте…

— Нет.

Она была раздавлена. Я виновато смотрел на нее, а она попыталась заговорить, но слова не шли у нее с языка.

— Мне не следовало соглашаться… в купальном тенте… но я так тебя любила… и не понимала, что происходит, до тех пор, пока… О, какой же ты, должно быть, считаешь меня дурой… дурой, невеждой, достойной презрения!

— Это не твоя вина, Роза. Конечно же, ни одна хорошо воспитанная девушка не может знать достаточно о таких вещах. Об этом не может быть и речи. Вина лежит на мне, и я не могу понять, почему ты после того, как я так постыдно с тобой обошелся, хочешь за меня замуж…

— Я тебя люблю, — просто сказала она.

— Но ведь ты не можешь меня любить!

— Могу, я ничего не могу с собой поделать. — В ее глазах опять заблестели слезы. — Я раньше не встречала никого, похожего на тебя. Ты, Марк, так отличаешься от молодых людей, которых я знала в Девоне. Ты такой умный, так полон энергии и… у тебя есть цель. Даже просто быть рядом с тобой — это так волнующе и ново. Тебе не понять, что значили для меня дни, проведенные с тобой. Это были самые замечательные дни за всю мою жизнь.

Я полыхал краской смущения, не находя слов из-за угрызений совести.