— Вот хорошо! После дождя освежится воздух! — сказала Фанни.

— Да, дождя не миновать! — кивнул лорд Лапоэр.

— Так, значит, будет гроза? — воскликнула Кейт. — Боже мой! Я ненавижу гром!

Она тут же забыла про веселье, теперь в ее глазах застыл ужас. Но прежде чем кто-нибудь успел ей ответить, сверкнула молния, раздались глухие раскаты грома, а Кейт вдруг исчезла…

— В нее ударила молния! Прямо в Кейт! — закричала Аделаида, закрыв лицо руками.

— Скорее! — раздался голос Маргарет.

Она стояла на коленях на берегу пруда и крепко держала за платье Кейт, которая барахталась в воде. Лорд Лапоэр стремительно кинулся вперед, и через мгновение Кейт уже стояла на берегу, мокрая и дрожащая.

Их тут же окружили люди, все подумали, что девочка обожжена молнией.

— Убита она или ослепла? — рыдая, спрашивала Аделаида, закрыв лицо руками.

Толпа повторила этот вопрос, и в задних рядах уже было решено, что молодая леди останется слепой на всю жизнь.

— Убита? Вздор! — сказал лорд Лапоэр. — Молния была по крайней мере за тридцать миль отсюда. Не ушиблась ли ты, душа моя?

— Нет! — ответила Кейт, дрожа всем телом. — Нет! Только я вся вымокла, а платье прилипло к телу.

— Как это случилось? — спрашивала Грейс.

— Не знаю, я только хотела убежать от грома… — растерянно развела руками Кейт.

Какая-то женщина, жившая неподалеку, предложила леди Лапоэр отвести вымокшую до нитки девочку к ней, положить ее в постель и высушить платье. Леди Лапоэр с благодарностью согласилась. Было решено, что она сама отправится с Кейт, остальные девочки останутся на выставке с отцом, а когда придет время возвращаться домой, они встретятся на дебаркадере.

Юная графиня представляла собой жалкое зрелище. Ее одежда так намокла, что кругом образовались лужи, шляпка и перья ее обвисли, с них струилась вода. Волосы, опустившиеся длинными гладкими прядями, также были мокрыми. Платье, ленты и все остальное прилипало к телу.

Времени терять было нельзя. Незнакомка взяла Кейт за одну руку, леди Лапоэр — за другую, и обе женщины, обменявшись понимающими взглядами, протащили Кейт по ступенькам большой каменной лестницы, а потом, не переводя дыхания, помчались с ней так быстро, как только позволяла намокшая одежда девочки.

Дождя не было, но гром гремел гораздо сильнее прежнего. Кейт вздрагивала от ужаса, но на этот раз ее держали слишком крепко, и она не могла остановиться или выкинуть еще какую-нибудь штуку.

Вскоре они оказались в доме доброй женщины, которая вместе с горничной принялась греть постель, пока леди Лапоэр с трудом раздевала Кейт. Девочка, покорная и испуганная, стояла, не шевелясь. Через некоторое время постель была нагрета, платье снято и Кейт, заворачиваясь в ночную рубашку доброй леди, чувствовала себя немного лучше.

Хозяйка гостеприимного дома, напоив девочку чаем, отошла к окну и стала вполголоса разговаривать с леди Лапоэр. Новый удар молнии заставил Кейт спрятать голову в подушку. Юная графиня принялась размышлять о жестокости судьбы, пославшей грозу только для того, чтобы испортить такой веселый день. Впрочем, очень скоро Кейт испугалась собственного роптания и призналась себе в том, что вполне достойна наказания: ведь она, шаловливая и несносная девочка, испортила день рождения Аделаиды, дразнила Маргарет и доставила доброй леди Лапоэр столько лишних хлопот.

Ей захотелось попросить прощения, но две леди продолжали разговаривать, и Кейт решила дождаться окончания беседы. Увы, ей этого не удалось — бедняжку сморил сон.

Проснувшись, Кейт увидела на окне капли дождя, блестевшие на солнце. Леди Лапоэр сидела рядом и читала книгу.

Девочка припомнила все события сегодняшнего дня.

— Бедные маленькие рыбки! — воскликнула она. — Как я, должно быть, их напугала! Боюсь, я не только переполошила рыб, но и переломала водяные лилии. Ах, вы не можете себе представить, какие у них гадкие скользкие стебли, точно змеи! Но как хороши цветы! Как выдумаете, кому я причинила больше вреда, им или рыбам?

— Я думаю, рыбы уже пришли в себя, — улыбнулась леди Лапоэр. — Что же касается лилий, то мне кажется, что им ты нанесла меньший ущерб, чем себе.

— Да я совсем не ушиблась! — отмахнулась Кейт. — Только бы тетя Барбара не очень сердилась. Впрочем, теперь я и об этом не думаю. Беспокоюсь только о том, что испортила день рождения Аделаиды и вам доставила столько хлопот. Простите меня, я очень сожалею об этом!

Она произнесла эти слова так грустно и так серьезно, что леди Лапоэр подошла к девочке и нежно поцеловала ее в знак прощения:

— Ничего, друг мой! Мои дочери очень любят оставаться с отцом, а мне здесь очень хорошо.

Кейт с благодарностью сжала руку леди Лапоэр. Ей так хотелось высказать этой доброй женщине все, о чем она совсем недавно думала про себя!

— Как ужасно, что всегда все обращается против меня! — вздохнула юная графиня.

— Это неправда, — заметила леди Лапоэр. — Ничего страшного не происходило бы, если бы кое-кто удерживался от глупостей.

— Что же мне делать, если я глупа?! — воскликнула Кейт с особым ударением на каждом слове. — Дядя Вардур говорил, что не видывал девочки глупее меня, тетя Барбара повторяет то же самое.

— И действительно, — ответила леди Лапоэр спокойно, — нет ничего глупее, когда умный человек напускает на себя дурь.

— Это я-то умная! — фыркнула Кейт.

— Да, ты, — кивнула леди. — И могла бы быть гораздо лучше, если бы воздерживалась от глупостей и неосторожностей, которые доводят тебя до различных бед.

Кейт задумалась. Ей было приятно услышать, что она вовсе не глупа, но девочке вовсе не хотелось признавать, что надо быть внимательнее и осторожнее.

— Я знаю, что с моей стороны было очень дурно дразнить Маргарет, Мэри никогда не позволила бы мне этого, — принялась оправдываться она. — Но как же я могла не упасть в пруд, когда нужно было спасаться от молнии? Это невозможно!

— Ох, Кейт, видишь, какой ты бываешь иногда дурочкой! — засмеялась леди Лапоэр.

— Я не могу выносить гром и молнии. Они меня пугают, я не знаю тогда, что мне делать! Тетя Джейн тоже боится, еще больше меня: она даже всегда велит закрывать ставни!

— У твоей тети слабые нервы, потому что она больна. Но ты-то молода и здорова, поэтому должна бороться с воображаемым страхом, — возразила леди Лапоэр.

— Да молния разве воображение? Она может убить человека!

— Гроза есть великолепное зрелище, в котором Господь являет нам свое всемогущество. Просто нужно верить, что он защитит нас!

— О, в грозу я забываю обо всем на свете!

— Поэтому, душа моя, нужно молить Бога не только о том, чтобы он защитил нас от молнии и грома, но еще и о том, чтобы он помог преодолеть страх, от которого мы теряемся и этим увеличиваем опасность. Ты ведь сегодня могла утонуть, если бы пруд был более глубоким…