«У-557» сбавила скорость, входя во внутреннюю гавань. Мы медленно продвигались к пирсу, на котором собралась большая толпа встречающих. Там стояли наши товарищи по оружию, одетые в серо-зелёную, синюю морскую и других цветов боевую форму. Девушки – медсестры из нашего военного госпиталя – ожидали нас с букетами цветов. Как радостно было сознавать, что нас ждут, как хорошо, что мы остались живы!

Когда подлодка проходила вдоль пирса, чтобы закрепить швартовы, военный оркестр заиграл бодрящий марш. Командующий Второй флотилией подлодок приветствовал нас с пирса, затем прошёл по сходням на лодку, чтобы обменяться рукопожатиями с командиром и всеми членами экипажа. За ним последовали медсестры, одарив каждого из нас улыбкой, букетом цветов и поцелуем. Теперь мы осознали, что спрыгнули с лопаты черта, а жизнь прекрасна и многообещающа.

Вся команда, за исключением небольшой группы вахтенных, оставшихся охранять поржавевшую и облезшую «У-557», собралась в одном из старинных залов бывшей Французской морской префектуры. Здесь должно было состояться торжество по случаю нашего возвращения из боевого похода, причём только для мужчин. Мы поздравили Паульсена с присвоением ему очередного звания капитан-лейтенанта, которое он получил ещё во время похода. По такому случаю подали шампанское и омаров, за которыми последовали другие роскошные блюда. Паульсен держал речь, а командир базы зачарованно слушал его рассказы о наших приключениях. Когда была опустошена последняя бутылка шампанского, нам принесли почту. Она была помещена на льняную скатерть стола большими и малыми пакетами. Каждый из нас вскрывал конверт в торжественном молчании. Свой я вскрыл ножом для масла. Марианна каждую неделю писала мне тревожные любовные письма, было несколько записок от родителей, которые просили дать весточку о себе. Они могли утешиться. Я вернулся живым и намерен был ещё долго оставаться в добром здравии.

Мы ликовали. Обильная пища была сдобрена изрядным количеством отличного немецкого пива. Через четыре часа пиршества Гебель, Герлоф и я, помогая друг другу, добирались до своих комнат в старом морском квартале. Там мы обнаружили свой багаж, переправленный трансконтинентальным рейсом на грузовиках из Киля. Сняв и повесив на вешалки двубортные кителя и всю остальную одежду, мы впервые за восемь недель приняли ванну, побрились и причесались. Несколькими часами позже мы с деньгами в карманах и гордостью на душе отправились изучать город в поисках развлечений. Нелегко было ступать по твёрдой почве после нескольких недель передвижения по раскачивающейся палубе. Однако постепенно ноги привыкли к ходьбе по суше, и мы прошли по живописной улице, направляясь в нижнюю часть города.

В сумерках движение транспорта на улицах оставалось оживлённей. Торговцы выставили корзины с фруктами и рыбой, выкрикивая достоинства товаров на своём мелодичном языке. Многие женщины были одеты в яркие национальные одежды бретонок – блузы с вышивкой, ярко-белые чепчики, широкие пышные юбки, доходящие до пят. Однако в городе преобладали военные: повсюду встречались люди в серых и синих мундирах, двигалась армейская техника. По узким боковым улицам бродили шумные ватаги матросов, искавших развлечений женщин или набора фотографий, призванных запечатлеть их участие во французской кампании.

Попробовав аперитива в одном из кафе, мы трое направились в темноте к ресторану на рыбачьей пристани. Там состоялось неторопливое праздное застолье. Прежде чем осушить бокалы с шампанским, мы долго вглядывались в тёмную, лениво плескавшуюся морскую воду. В памяти всплывали эпизоды нашего первого боевого похода. Никто не прерывал молчания.

Следующие три дня мы прожили в ожидании визита адмирала Деница, прозванного Львом. Он должен был приехать из своего штаба в Кемпере, небольшом городке к северу от Лорьяна, чтобы встретиться с командами «У-557» и двух других подлодок, также возвратившихся из боевых походов. Утром в день визита адмирала мы собрались на площади перед префектурой, руководящим центром теперь уже не действующей французской администрации порта. Мы ждали высокого гостя на жарком июльском солнце, отчаянно потея в слишком тёплой для этого климата морской форме. Проклиная всё на свете, мы стремились укрыться от жары под акациями и пальмами, огораживавшими площадь. Наконец заиграл духовой оркестр и адмирал вышел на площадь, сопровождаемый свитой из штабных офицеров флота и высокопоставленных гостей из командования вермахта.

Дениц был худощав, лаконичен и требователен. Он сказал, что мы, подводники, должны следовать трём принципам: преследовать, атаковать и уничтожать. Каждая из команд трёх подлодок через определённый промежуток времени хором приветствовала адмирала и обещала выполнить поставленные задачи. Затем Лев обошёл наши ряды, обмениваясь с каждым рукопожатиями и прикрепляя медали к гимнастёркам и кителям. В это мгновение нам казалось, что на площади сосредоточилась наиболее боеспособная часть нашего военного флота. Каждый из нас был уверен, что сделает всё возможное для победы в предстоящих сражениях за Атлантику.

Через день после визита Деница «У-557» перешла с открытого места у пирса в сухой док с бетонным укрытием, напоминавшим огромный собор. Команда ставшей на ремонт лодки была поделена на три группы, которые поочерёдно направлялись отдыхать на морской курорт Карнак сроком на неделю. Пользуясь своим преимуществом (первые буквы их фамилий стояли в начале алфавита), Герлоф и Гебель покинули порт. Пока до меня не дошла очередь, я занимался канцелярской работой: печатал окончательный вариант текста вахтенного журнала командира, донесения старпома, писал исчерпывающий отчёт о расположении каждой торпеды и чертил подробные диаграммы всего маршрута «У-557» и каждого манёвра, к которому прибегал Паульсен. Чтобы избавиться от наставлений Керна, Сайболда и Федера, я вызвался подготовить им документы для продолжительного отпуска командного состава в Париже.

Дни тянулись так же долго, как и ночи. Наши моряки посещали по традиции публичные дома. Их развлекали те же девицы, которые обслуживали раньше многих матросов, включая боевых товарищей, покоившихся уже на морском дне. К услугам гурманов имелись несколько хороших ресторанов, предлагавших экзотическую пищу и длинный перечень вин различных марок. Даже менее изысканные блюда и напитки воодушевляли людей, которые ели несколько недель подряд заплесневевший хлеб и размякшую пищу. Да и просто ходить по улицам Лорьяна и разглядывать витрины магазинов было большим удовольствием. В этом уголке, не тронутом войной, изобиловали товары прекрасного качества.

Однако война никуда не уходила от нас. Сообщения верховного командования вермахта, регулярно передававшиеся немецкими радиостанциями, чрезвычайно волновали нас. Особенно когда речь шла о блестящем наступлении наших войск на Восточном фронте. Германские вооружённые силы уже нанесли Красной Армии жестокие поражения и захватили около двух миллионов военнопленных. Наши солдаты атаковали противника под Ленинградом. 29 июня они охватили Ригу, днём позже Минск. Восточная кампания обещала повторить в гораздо большем масштабе победный марш Германии на Балканах минувшей весной.

Специальные бюллетени информации сообщали о немецких победах и в подводной войне. В июле в Атлантике было потоплено судов союзников общим тоннажем 300 тысяч регистровых брутто-тонн. Это значительно превышало число их потерь в июне. Сообщалось о регулярных успехах подлодок, действовавших против британских конвоев на судоходных линиях вокруг Гибралтара и в Средиземном море. Они охраняли также наши пути снабжения в Северную Африку, где корпус Роммеля предпринял потрясающее контрнаступление против элитных бронетанковых дивизий Великобритании.