В СУББОТУ УТРОМ Я ПРОСЫПАЮСЬ от звука жужжащей газонокосилки и не могу снова уснуть, поэтому просто лежу в кровати, уставившись на стены, на все сбереженные мною фотографии, на все вещи в комнате. Мне хочется что-нибудь здесь переделать. Может быть, перекрасить всю комнату? Но в какой цвет? Лавандовый? Нежно-розовый? Или во что-нибудь смелое, типа бирюзового? А может быть, просто сделать акцент на одной стене? Выкрасить ее в желто-оранжевый цвет, а другую, например, в оранжево-розовый. Тут есть о чем подумать. Вероятно, мне следует дождаться возвращения Марго, прежде чем принимать такое важное решение. Кроме того, я никогда раньше не красила комнаты в отличие от Марго, которая помогала благотворительному фонду. Сестра-то знает, что делать.

Как правило, по субботам у нас на завтрак что– нибудь вкусненькое, например, блины или фриттата[17]с мелконарезанным замороженным картофелем и брокколи. Но поскольку Китти с Марго нет, я просто ем хлопья. Не будешь же готовить блины или фриттату только для одного? Папа уже давно проснулся и сейчас стрижет газон. Мне не хочется помогать ему с работой во дворе, поэтому хлопочу по дому и натираю лестницу. Я полностью погружена в уборку: чищу, подметаю и протираю столы, и все это время я беспрестанно думаю о том, как мне выкрутиться из этой истории с Питером К., сохранив крупицу достоинства. Колесики все вращаются и вращаются, но ничего хорошего на ум так и не приходит.

Я складываю белье, когда Китти возвращается домой. Она плюхается животом на кушетку и спрашивает меня:

– Что ты делала вчера вечером?

– Ничего. Просто сидела дома.

– И?

– Перебирала гардероб. – Как унизительно произносить это вслух. Я быстренько меняю тему. – Итак, мама Алисии сделала сладкие блинчики или соленые?

– И то, и другое. Сначала мы ели с ветчиной и сыром, а потом с Нутеллой. А почему мы никогда не покупаем Нутеллу?

– Потому что от фундука у Марго зудит в горле.

– Ну, мы можем купить немного в следующий раз?

– Конечно, – отвечаю я. – Нам просто нужно будет съесть всю баночку, до того как Марго вернется домой.

– Не проблема, – говорит Китти.

– По шкале от одного до десяти, как сильно ты скучаешь по Гоу-Гоу? – спрашиваю я сестру.

Китти задумывается.

– Шесть с половиной, – отвечает она наконец.

– Всего лишь шесть с половиной?!

– Да, я была очень занята, – говорит она, перевернувшись и закидывая ноги в воздух. – У меня совсем не было времени скучать по Марго. Знаешь, если бы ты больше гуляла со своим друзьями, то, возможно, не скучала бы по ней так сильно.

Я кидаю в нее носок, и Китти заливается от смеха. Я щекочу ее, когда заходит папа со стопкой писем.

– Тут кое-что пришло к тебе, Лара Джин, обратно к отправителю, – говорит он, вручая мне конверт.

На нем мой почерк! Я поднимаюсь и выхватываю письмо из его рук. Это мое письмо к Кенни – мальчику из лагеря. Оно вернулось ко мне!

– Кто такой Кенни? – допытывается папа.

– Просто мальчик, с которым я познакомилась в церковном лагере давным-давно, – отвечаю я, на ходу распечатывая конверт.

Дорогой Кенна,

Сегодня последнай день смены и, возможно, последний раз, когда я вижу тебя, потому что мы живем так далеко друг от друга. Помнишь, как на второй день я боялась стрелять из лука, а ты пошутил по поводу мелких рыбешек? Это было так смешно, что я чуть не описалась в штаны…

Я останавливаюсь. Шутка про мелких рыбешек? Почему она показалась мне смешной?

…Я очень скучала по дома, но ты развеселил меня, а мне стало лучше. Думаю, я бы уехала из лагеря раньше, если бы не ты, Кенна. Так что спасибо тебе. Ты также изумительный пловец, а мне нравится твой смех. Хотелось бы, чтобы именно меня ты поцеловал у костра прошлой ночью, а не Блэр Х.

Кенни, береги себя. Желаю тебе хорошего летнего отдыха и хорошей жизни.

С любовью, Лара Джин

Я прижимаю письмо к груди.

Это первое любовное письмо, которое я когда-либо писала. Рада, что оно вернулось ко мне. Хотя, полагаю, было бы не так плохо, если бы Кенни Донати узнал, что тем летом в лагере он помог двум людям – ребенку, который чуть не утонул в озере, и двенадцатилетней Ларе Джин Сонг Кави.

ПО ВЫХОДНЫМ ПАПА ГОТОВИТ КОРЕЙСКУЮ ЕДУ. Она, конечно же, не совсем аутентичная. Папа отправляется на корейский рынок и покупает готовые гарниры и маринованное мясо. Но бывает и так, что он звонит бабушке, узнает рецепт и действительно пытается что-то приготовить. Только в том-то и дело, что пытается. Он так не говорит, но я-то знаю, что он это делает, чтобы мы не потеряли связь с нашей корейской стороной, а еда – единственный известный ему способ, как этому поспособствовать. После смерти мамы отец, бывало, пытался заставить нас общаться с другими корейскими детьми, но такие встречи всегда были неловкими и напряженными.

Разве что я на мгновение увлеклась Эдвардом Кимом. Слава Богу, это увлечение так и не переросло в настоящую влюбленность – а иначе я бы написала и ему письмо, и он тоже бы появился в списке людей, которых я избегаю всеми силами.

Папа приготовил Боссам – блюдо из нарезанной свиной лопатки, завернутой в листья салата. Прошлой ночью он положил все это в рассол из соли и сахара и теперь весь день запекает блюдо в духовке. Мы с Китти постоянно проверяем: так вкусно пахнет!

Когда, наконец, наступает время обеда, папа все красиво раскладывает на столе. Серебряная чаша с только что вымытыми маслянистыми листьями салата с бусинками воды, все еще цепляющимися за поверхность листьев; хрустальная чаша с кимчи, которую он купил в магазине натуральных и органических продуктов; вазочка с пастой из перца; соевый соус с зеленым луком и имбирем.

Папа фотографирует наш обеденный стол.

– Я пошлю фото Марго, – говорит он.

– Сколько сейчас там времени? – спрашиваю я его.

Сегодня такой приятный и уютный день. Почти шесть часов, а я до сих пор еще в своей пижаме. Я обхватываю руками колени, прижав их к себе, сидя на большом обеденном стуле с подлокотниками.

– Одиннадцать. Уверен, она еще не легла, – отвечает папа. – Почему бы тебе не пригласить Джоша? Нам понадобится помощь, чтобы доесть всю эту еду.

– Он наверняка занят, – быстро отвечаю. Я все еще не решила, что скажу ему о Питере и тем более о письме.

– Просто пригласи его. Он любит корейскую еду, – папа перемещает свиную лопатку в центр. – Поторопись, а то Боссам остынет!