– Ага, в самое логово тагами…

– Вот именно. В нем девяносто килограммов… – она чуть запнулась, – было. За час сожрут вместе с гидрокостюмом.

Виктор кивнул. Мийра погладила его по руке:

– Только будь осторожен. Мне совсем не хочется, чтобы пищей для маленьких тагами оказался ещё и ты.

Когда охотник ушёл, она вдруг подумала, что у него наверняка должно быть своё имя. Если он хоть частично помнит свою предыдущую жизнь.

Но об этом она подумает позже. Сейчас ей предстояло очень важное дело, которое не стоило откладывать.

По памяти набрала длинный номер и села перед экраном.

Молодая девушка в синем гатао со складчатыми отворотами и логотипом компании широко улыбнулась.

– Торговая компания «Элео». Чем могу быть полезной, госпожа?

– Личный номер девять, восемнадцать, двадцать один, десять. Код ти-харс. Внутренний сто двадцать один-шестнадцать.

– Переключаю, – улыбка у девушки чуть угасла и сразу же сменилась переливающимся экраном, что означало установку защищённого соединения.

– Привет, попрыгунья! – маршал Шагет, никогда не утруждавший себя уставными формальностями, и сейчас остался верен себе. Сидя в потёртом кресле, обитом кожей собственноручно добытого ашшраха, он развернулся к экрану и тепло улыбнулся. – Судя по тому, что ты вышла на незапланированную связь, ты всё-таки прикончила этого бедолагу, а я таки стал беднее на тысячу монет.

– А на что вы ставили, господин маршал?

Мийра улыбнулась. Из всех руководителей Внутреннего Корпуса, зан Шагет был самым вменяемым и никогда не подставлял своих людей. А самое главное, имел хорошее чувство юмора и не корчил из себя непогрешимое божество, что, в общем, частенько встречалось среди командного состава.

Сколько лет было маршалу, никто не знал, но он не торопился избавиться от лёгкой седины и морщин, выглядя лет на пятьдесят. Подтянутый, высокий и остроумный мужчина был к тому же холост, но прочным связям предпочитал кратковременные знакомства среди артистической элиты, временами обращая внимание на дебютанток и начинающих поэтесс, чем немало огорчал многих достойных дам, желавших заполучить высокий статус жены начальника Главного Управления Внутреннего Контроля.

– Я ставил на то, что ты прикончишь этого Гошши ещё в прошлом году. И, зная твой характер, сильно удивился, что ты продержалась так долго, – маршал усмехнулся. – Возможно, жизнь на ферме на тебя положительно повлияла, и ты стала хоть немного сдержаннее.

– Возможно, – Мийра рассмеялась и одним движением головы забросила волосы за спину.

– Когда на службу? Тут тебя дожидается такая куча дел, что мне самому страшно.

– Закончу здесь свои дела, потом медкомиссия, тесты… думаю, два-три месяца, не меньше, – Мийра пожала плечами. – Но мне ещё кое-что нужно. Чистый чип гражданина второй категории и оценщик из хорошей конторы, чтобы не возиться с продажей фермы. Всё через два месяца.

– Хм-м… – Шагет покачал головой. – Надеюсь, ты всё объяснишь мне по прибытии.

– И расскажу, и даже покажу, – Мийра снова рассмеялась и, дождавшись, когда маршал прервёт связь, встала из кресла.

Шагет никогда не откладывал дела на завтра, а значит, у неё совсем немного времени, чтобы переделать кучу дел.

И уже вечером Виктор оказался в крепких ручках Мийры.

– …Сиди свободнее! Нет, не расслабляясь перед броском, а свободно и расхлябанно, – Мийра толкнула его в плечо и прошипела: – Великий Океан! Слушай, сколько времени ты служил в спецвойсках, что ждёшь нападения даже за семейным ужином?

– Двадцать семь лет, – ответил Виктор на автомате, и только потом сообразил, ЧТО он сейчас сказал.

Но женщина отреагировала вовсе не так, как он мог ожидать. Она удивлённо уставилась на пограничника и выдохнула:

– Великий Океан! И как это меньше чем за тридцать лет ухитрились так вбить боевые рефлексы? Если бы ты служил в моей… – тут она чуть запнулась, но закончила твёрдо: – Если бы ты служил под моей командой, я могла бы поклясться, что ты тянешь лямку лет пятьдесят как минимум!

Настала очередь удивляться Афанасьеву. Мийра выглядела лет на тридцать, так сколько же ей на самом деле?!

Он изо всех сил постарался сесть так, как требовала красавица, и сообщил в пространство:

– Ну, я же воевал. А у нас, знаешь ли, год войны за три считают.

Но Мийра лишь кивнула:

– Ага, значит, я служу уже сто семь лет. Считая боевые действия… – и прорычала командирским тоном: – Откинься на спинку стула! От тебя же так и разит казармой и перегретым металлом ствола!..

Следующий день прошёл в тренажёрной. Мийра выудила откуда-то небольшой, размером с полкарандаша, цилиндрик и сообщила:

– Это – программы боевого тренажёра. Сейчас посмотрим, чему вас учили. И чему выучили.

С этими словами она вставила цилиндрик в стойку и вдруг потёрла грудь.

– Болит, – пожаловалась она. – Не мешало бы тебе поосторожнее пользоваться языком и зубами… Ну, и долго ты намерен прохлаждаться?! – рявкнула она с интонациями бывалого сержанта. – Бегом! Шевелись, салажонок!

Афанасьев стиснул зубы: «Это ещё большой вопрос, кто из нас двоих – салажонок?!».

А через несколько секунд тренажёрный зал перед его глазами привычно померк…

– …Бужда справа!

Что это за «бужда», Виктор выяснять не стал, а привычно перекатился в сторону и дал длинную очередь из того, что оказалось у него в руках. Там, куда он целил, встал частокол разрывов, грохот упруго толкнулся в уши. И тут же совсем рядом с его головой что-то противно цвиркнуло. «Осколок? Очень похоже…»

Пограничник на полусогнутых метнулся вперёд, меняя позицию, и плюхнулся в заранее облюбованную ложбинку. Снова выставил ствол своего оружия и выстрелил.

Над головой пролетел какой-то аппарат, отдалённо похожий на винтокрылый дрон, подсвеченный алым ореолом, поэтому он без зазрения совести двумя выстрелами сжёг летучее безобразие, прокомментировав на всякий случай:

– Внимание! Вражеские беспилотники!

В наушнике грохотнуло: «Есть, принято!», а Виктор уже бежал прочь от удобной ложбинки. Чёрт его знает, что там вражеский оператор успел засечь?

…Он долго стрелял, уворачивался, прыгал, бежал, снова стрелял, но, наконец, добрался до цели. Что это было – замаскированный командный пункт, узел связи, пункт управления каким-то оружием – он не знал, да и не хотел узнавать. Длинная очередь положила всех, кто оказался внутри помещения, и разнесла вдрызг непонятные приборы, стоявшие на столах. И тут же в глазах снова померкло.

Он стоял и ловил ртом воздух, а Мийра деловито исследовала его пистолетом-анализатором. Затем подняла глаза и протянула ему фляжку: