Представляете? И у меня получилось.

Я поднялась к его квартире ровно через тридцать минут после того, как отправила сообщение. Даже пальто не успела снять.

Увидев меня, он нахмурился:

— Что с тобой?

— Ничего.

Я прошла за ним следом в ярко освещенную прихожую.

— А почему тогда ты такая бледная?

— Так. Упала в обморок в библиотеке.

Мы пошли на кухню. Он снял с меня пальто и повесил на крючок, прикрепленный к двери, поверх своей коричневой куртки. Сегодня он был одет более элегантно, чем обычно, — наверное, еще не успел переодеться после работы: темно-серые брюки, голубая рубашка, рукава закатаны до локтей.

— Ты упала в обморок? А почему?

Он подвинул мне стул.

— Не знаю. Может, ела сегодня мало. Или просто устала.

— Тогда я накормлю тебя ужином, — твердо сказал Стюарт.

— Ой нет, не надо… Я вовсе не хотела…

— Ты остаешься на ужин, поняла?

Он помешал в кастрюле суп, пахло вкусно, по-домашнему.

Пока Стюарт заваривал чай, я сидела на стуле, наблюдая, как он насыпает заварку, размешивает, добавляет молоко. Мне было бы спокойнее сделать это самой, чтобы получилось совсем как надо. Одновременно он рассказывал о том, какая сумасшедшая выдалась на работе неделя и как он случайно обнаружил на соседней улице магазинчик, где продаются первоклассные специи.

Я отпила глоток чая. И как в тот раз, после истории с Робином, я удивилась, что чай у него получился вполне сносный.

Стюарт вытащил из бумажного пакета пару булочек и сунул их в духовку. От тепла, горячего чая и ощущения безопасности меня немного разморило.

— Спасибо еще раз за все эти материалы. Очень интересно, правда.

Он взглянул на меня, как мне показалось, с облегчением:

— Приятно слышать! Ты подумываешь о том, чтобы начать лечение?

— Подумываю. Но трудно вот так взять и начать ни с того ни с сего, понимаешь?

Стюарт выложил на стол тюбик с подсолнечным спредом, поставил маленькие тарелки, разложил ножи, ложки.

— Я знаю.

— Послушай, я ведь не просто так устраиваю эти бесконечные проверки. Так мне спокойнее, лишний раз убедиться, что я в безопасности. А если я не буду проверять, как я могу быть в этом уверена?

— Но разве не лучше было бы проверить только один раз — один раз убедиться, что все в порядке?

— Конечно лучше.

— Ты же сама понимаешь, что, проверяя одно и то же по сто раз, ты просто успокаиваешь свое сознание, — ведь физически ничего за это время измениться не может!

— Что-то я не верю, что терапия поможет исправить ситуацию.

— Но почему бы не попробовать?

Он принес две полных миски супа и поставил на стол, а затем достал из духовки горячие булочки — их ему пришлось нести, перекидывая из руки в руку.

Сел напротив, посмотрел в глаза.

— Спасибо. Ты очень добр.

— Да ну перестань, это просто куриный суп. Ешь!

Он все не отводил взгляда, как будто ждал, что я еще что-нибудь скажу. Я подумала: наверное, он применяет этот прием со своими больными, сидит вот так молча, пока больной не начнет ерзать на стуле и все выкладывать, лишь бы нарушить молчание. А мне не хотелось ничего говорить. Мне нравилось вот так смотреть на него и молчать.

В конце концов он первый отвел глаза и уставился в тарелку. Щеки его горели. Я мысленно поставила себе жирную «галку» за эту маленькую победу. Дело в том, что я могу пересмотреть любого, — этому я еще в больнице научилась.

Суп оказался вкусным невероятно. Я сразу ожила и согрелась, и чем больше я ела, тем больше понимала, как сильно изголодалась.

— Слушай, а когда ты последний раз ела? — спросил Стюарт после того, как я вычистила дно миски хлебным мякишем.

— Не помню, так основательно — давно.

— Еще?

— Нет, больше не надо. Спасибо.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Вопрос застал меня врасплох.

— Со мной? Куда?

— К твоему врачу. Я могу подождать тебя в коридоре. Как тебе такая идея? Вместе-то веселее.

— Нет, спасибо, — пробормотала я, не глядя на него.

— Да это не проблема для меня, честно! Я могу взять отгул на работе.

— Слушай, у меня еще нет врача, Стюарт. Я, как сюда переехала, даже не зарегистрировалась в поликлинике. У меня и медицинской карточки нет.

Я резко встала, стул громко царапнул по плиточному полу.

— Мне пора. Спасибо за суп. Как ты знаешь, у меня еще куча важных несделанных дел.

Я сняла пальто с крючка и быстро пошла к выходу. Кажется мне или правда стены в коридоре стали уже, а потолок ниже?

— Кэти, подожди! Одну минутку!

Я думала, он снова начнет грузить меня своей терапией, но вместо этого он сунул мне в руку тяжелый пакет.

— Что это?

— Суп. Замороженный. Не забывай есть, хорошо?

— Спасибо.

Я помчалась по ступенькам вниз, влетела в свою квартиру, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Уф, дома наконец. Пакет был действительно тяжелый. Я отнесла его на кухню и перегрузила два контейнера с супом в морозилку. Что у нас в холодильнике? Практически ничего. Стюарт-то прав, надо больше есть. А вдруг я грохнусь снова — на работе?

Я проверила квартиру, но без всякого энтузиазма. Вот зачем, спрашивается, я обидела хорошего человека? Он ведь просто хотел мне добра. Добра! Я фыркнула. Вот чего я совершенно не выношу, так это когда меня принуждают что-то сделать. И я не доверяю врачам, особенно после того, как провалялась столько времени в распроклятой больнице. Если только я поддамся этим врачам, опять «съеду» вниз, к состоянию овоща, — обидно будет, я ведь уже более-менее оклемалась… Сейчас у меня появилась хотя бы иллюзия самостоятельной жизни, есть работа, квартира. Это Стюарт видит во мне ходячий диагноз: с синдромом, проблемами, нервами. Ха! Видел бы он меня полтора года назад! Он и понятия не имеет, какой долгий путь я уже проделала.

В воскресенье утром мы поехали в Моркам погулять по пляжу. Стояла жуткая холодина, с моря дул пронизывающий ветер, завывая, швыряясь в нас пригоршнями песка, запорошивая глаза. Волосы разлетались вокруг моей головы, образуя на ветру странные узоры.

Я повернулась лицом к ветру и попыталась стянуть волосы на затылке в узел. Правда, закрепить их было нечем, поэтому я и не рассчитывала сохранить прическу надолго.

Ли взял меня за руку: