– Пошевеливайся, – сказал он.

Парень словно очнулся. Он снял с себя толстовку, и Руди тут же надел ее. Затем один снял вельветовые брюки, а второй надел их. Они обменялись солнцезащитными очками, Каттер забрал у парня вязаную шапку, а тому отдал свою бейсболку. Парень надел пиджак и сделал попытку завязать галстук. Руди, видя, что тому с галстуком не справиться, сам завязал узел и затянул его на шее у парня.

– Иди прямиком к столику, где сидит мой брат, – сказал Руди. – Садись за столик и следи, чтобы никто не смог разглядеть твое лицо. Пей пиво. Разговаривай с ним. Держись с ним так, будто он твой лучший друг, ясно?

Парень заметно нервничал.

– Я ничего не понимаю.

– Тебе нужно продержаться всего пять минут, – сказал Руди. – Если все получится, Фил заплатит тебе двадцатку сверху.

– Ладно.

– А теперь выходи, – сказал Руди.

Он отпер дверь, вытолкнул парня в коридор, затем запер дверь и приготовился ждать. Отсчитал девяносто секунд. Этого времени достаточно, чтобы парень дошел до их столика и чтобы копы и репортеры заметили костюм, бейсболку «Уорриорз» и солнцезащитные очки. Но недостаточно, чтобы приглядеться и понять, что произошла подмена.

Руди открыл дверь. Желающих зайти в туалет не было. В конце коридора он увидел толпу посетителей, занимавших стоячие места у барной стойки. В бейсбольном матче что-то произошло: зал разразился радостными воплями. Внимание всех было приковано к экранам. Каттер с будничным видом прошел через толпу. Он игнорировал посетителей, и они игнорировали его. В другом конце зала, позади столиков, он увидел выход с неоновым значком над дверью. На брата он не смотрел, надеясь, что у того хватит ума не смотреть на него.

Никто не обратил внимания. Никто не узнал.

Он пересек зал и, толкнув дверь, вышел в холодный, промозглый вечер. На противоположной стороне улицы, в полуквартале от него, стоял седан, из которого полицейские наблюдали за баром. Руди пошел в противоположную от них сторону. На углу он повернул на Герреро и, не поднимая головы и не вынимая рук из карманов, пошел вверх по холму. Он никуда не спешил. Прислушивался, не вывернут ли из-за угла преследующие его машины.

Ни одна не появилась.

На перекрестке он побежал. Пронесся по темным улицам и затерялся в недрах района. В баре, вероятно, уже обнаружили подмену, но им его уже не найти. Они опоздали.

Он перешел на шаг и нашел пустынный парк, где можно было посидеть и насладиться воздухом Сан-Франциско. Правда, недолго.

Ведь его кое-кто ждет.

Просто она пока не знает об этом.

Фрост завернул на многоуровневую парковку у пирса тридцать девять.

Было поздно. Большинство туристов уже вернулось в гостиницы, и по празднично освещенной набережной прогуливались, держась за руки, редкие парочки. На парковке тоже было практически пусто. Фрост заехал на третий этаж и припарковался у лифтов, которые поднимали посетителей на Эмбаркадеро, к магазинам и ресторанам. Он вылез из машины. От дальнего конца пирса доносился рев морских львов, которые давно обитали тут. В воздухе пахло рыбой.

В двадцати футах, скрытая полумраком, его ждала Джесс. Ее прямые волосы выглядели более длинными и более встрепанными, чем обычно. В теплой куртке – она надела ее, чтобы защититься от ветра, – она казалась преувеличенно грузной. Из ее рта, как обычно, торчала сигарета.

Истон подошел к ней.

– Как Глубокая Глотка[25], правда? Полночь, парковка?

– У моего дома полно шпионов, – сказала Джесс, выдыхая клуб дыма. Ее дом был всего в нескольких кварталах, на Кирни-стрит. – Пришлось отрываться.

– Думаешь, это СМИ?

– Может быть. А может, это Хайден, хочет убедиться, что мы с тобой не общаемся. Я радиоактивна. Предполагается, что со мной никто не должен контактировать.

Капитан Хайден был главным копом в отделе по особо важным делам. Еще он был бывшим мужем Джесс. Их брак закончился не очень хорошо. До капитана, вероятно, доходили слухи о мимолетной связи жены с Истоном, только он не знал, когда эта связь началась: до их разрыва или после. Так что с Фростом они были коллегами, но не друзьями.

– Мне плевать на Хайдена.

– Ну правильно. Это не твое дело. Тебе следует держаться в стороне.

– Я и стою в стороне. Во всяком случае, официально. Но мы говорим о человеке, который убил Кейти. Если Хайдену не нравится, что я поневоле вовлечен, он может уволить и меня.

Джесс с отвращением выдохнула.

– Не будь дураком, Фрост. Тебе, в отличие от меня, не надо идти на костер. То была моя ошибка. Я была не права, когда говорила, что во всем виноват ты. Виновата я, а не ты. Я понимала, что делаю. Я знала, что придется заплатить огромную цену, если это вылезет наружу.

Они некоторое время молчали.

Затем Фрост сказал:

– Они уже потеряли Каттера. Сегодня вечером по рации передали тревогу.

– Ты серьезно?

– Ага. Они с братом сидели в баре. Каттер в туалете поменялся одеждой с каким-то парнем. Но когда копы, следившие за ним, это выяснили, он уже был далеко.

– А что сказал брат?

– Что не представляет, куда пошел Руди. Что, вероятно, правда. Он говорит, что посоветовал ему уехать из города и где-нибудь начать все сначала.

– Думаешь, Каттер так и поступил? – спросила Джесс.

– Нет.

– Я тоже, – согласилась она и продолжила, понизив голос, хотя вокруг никого не было: – Послушай, мне надо кое-что рассказать тебе. После того как мы с тобой в последний раз разговаривали, я скопировала все, что смогла, по материалам дела. Я не знала, как долго у меня будет доступ к ним. Да, знаю, судья сказал, что мы должны выбросить в мусор мое расследование, но если все это тебе нужно, бери. Только никто не должен знать.

Фрост нахмурился. Искушение было велико. За пять лет Салседа фактически составила энциклопедию по «Убийствам у Золотых Ворот», и без результатов ее титанического труда у них ничего нет. Однако риск все равно слишком велик.

– Если я возьму информацию из твоих записей, меня спросят, откуда я все это взял, и мне придется рассказать. И тогда мы вернемся туда, где оказались сейчас. Судья отвергнет все это. Я должен начать все сначала.

Джесс пожала плечами.

– Ладно. Как я могу помочь?

– Укажи мне направление. Расскажи, с чего начинать поиски.

– Я бы с радостью, – вздохнула Салседа. – Я работала над этим делом долгие годы и ни к чему не пришла. Не было ни одной веской улики. Ни ДНК, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей. Каттер слишком умен. Все остальное, кроме часов, было косвенным. Мы смогли установить, что он находился рядом с жертвами и местами преступлений. Вот и все.