Раздумья прервал шумный шелест вощеной бумаги прямо у него над ухом. Пол вздрогнул:

– Какого черта, Вебб?

Вебб напустил на себя степенное выражение лица, как у пожилой дамы из старых фильмов.

– Куда ты едешь, Кольер? – прошептал он. – Куда ты едешь, зачем покидаешь меня?

– Помолчи лучше, – хмыкнул Пол.

Но на самом деле он был рад, что его вырвали из раздумий и вернули к работе и к реальной жизни.

– Реактор перегрелся, джентльмены, – с набитым ртом сообщил Фрэнкс. – Пора опускать стержни.

Вытерев рот салфеткой, он подошел к рукомойнику и сполоснул пластиковый контейнер «Таппервэа». В мешковатом комбинезоне Фрэнкс был похож на огромного ребенка.

– С какой стати ему перегреваться? – проворчал Вебб.

Утром они первым делом опускали стержни.

– Понятия не имею. Перегрелся – значит, перегрелся, – отрезал Фрэнкс. – Думаю, в первый раз мы недостаточно снизили температуру. Вилли Мейс!

Услышав выкрик, Пол приподнял голову, решив, что это какая-то замена обычному ругательству. Между тем начальник дневной смены застыл перед телевизором.

– Боже мой! – произнес Фрэнкс. – Кто ж не знает ответов на такие простые вопросы? – И щелкнул выключателем.

Игровое шоу со всеми его участниками погрузилось во тьму. Фрэнкс взял планшет с зажимом для бумаги.

– Пойдемте, – распорядился он. – На этот раз мы погрузим его на полдюйма. Не хочу возвращаться к этому в третий раз.

Они начали взбираться по узкой витой лестнице наверх. Стучали подошвами по железным решетчатым ступенькам, и звук их шагов отдавался эхом в «силосной башне». Поднимались гуськом – один за другим.

Высокое узкое строение служило главным образом огромным вместилищем активной зоны, располагающейся под слоями экранированной защиты и гравием. Пять металлических стержней регулирования двигались от активной зоны к крышке корпуса реактора на верхнем уровне башни. Стержни выступали примерно на фут. Для регулирования скорости реакции в активной зоне их вручную очень медленно поднимали или опускали. Чем выше находились стержни, тем больше нейтронов попадало в активную зону, выделяя при этом больше энергии. Опускание стержней замедляло реакцию, а значит, остужало реактор. Операторам приходилось постоянно выверять данные, следить за скоростью реакции и двигать стержни. Иногда Полу казалось, что он только этим и занимается.

Каждый стержень весил восемьдесят четыре фунта. В большинстве ядерных реакторов для регулирования стержней использовали дистанционные манипуляторы, но на CR-1, как и везде в армии, насколько успел заметить Пол, действовали по старинке, то есть вручную. Члены команды попросту разжимали верхнюю часть стержня, перемещали его и снова фиксировали.

– Кому нужно дистанционное управление? – разглагольствовал Фрэнкс. – Мы все можем сделать собственными ручками, ну разве что немного испачкаемся.

– Ага, смазка на локтях и боль в заднице, – пробурчал Вебб.

Пять стрежней были пронумерованы нечетными цифрами: один, три, пять, семь… Самым мощным был девятый. Именно этот стержень отличал CR-1 от реакторов той же серии. Фрэнкс называл девятый фирменным. Он был задуман в качестве экстренного «тормоза» на случай форс-мажора. Если реактор выйдет из-под контроля и начнет стремительно нагреваться, операторы смогут остановить процесс, «загасить» его, опустив девятый номер до самого дна активной зоны. В кризисной ситуации это может всех спасти.

Проблема, ошибка конструкторов, которую устранят в последующих модификациях, заключалась в том, что, являясь аварийным тормозом реактора, сам номер девять не имел возможностей для экстренного торможения. Если команда случайно уронит стержень до упора, что было бы крайне идиотским поступком (Пол очень надеялся, что на его смене такого никогда не случится), произойдет аварийная остановка, реактор выключится, и эту чертову штуковину придется запускать заново. Это, конечно, неприятно, но не смертельно. Слишком высокое положение девятого номера привело бы к диаметрально противоположному эффекту – переизбытку энергии, что совсем уж плохо. В этом случае начнется сверхкритическая неконтролируемая цепная реакция и температура в реакторе за секунду достигнет двух тысяч градусов.

Никогда прежде, разумеется, с CR-1 такого не случалось, но операторы имели достаточно четкое представление, насколько опасной может быть ситуация. Внутри реактора находится обогащенный уран, в крошечных невидимых атомах которого заключена энергия сотен лет, но во время сверхкритической реакции вся эта энергия выделится мгновенно. Внутренняя часть реактора расплавится, и он взорвется, как вулкан. Точно никто не знал, как именно это может произойти. Как говорится, пока не попробуешь, не узнаешь, а проводить подобные опыты никто, конечно, не станет.

Поэтому армейские чины не нашли лучшего способа обезопасить людей, чем повторять им снова и снова, как маленьким детям: «Ни при каких обстоятельствах не поднимайте стержень выше, чем на четыре дюйма».

Команда действовала со всей осторожностью: один человек поднимал или опускал стержень с помощью регулирующего рычага, а другой, встав на корточки, следил за процессом. Пока все происходило без срывов. «Если все же случится самое страшное, вы знаете, что делать», – пошутил однажды инструктор в школе операторов.

Некоторые парни хвастались, что, мол, если на них нападут Советы, они поднимут номер девять на критическую высоту и не позволят прибрать к рукам американские технологии. Пол с трудом представлял себе, каким ветром русских может занести в Айдахо, но на свете всякое бывает. Те чванливые типы все как один были холостяками, им в жизни, по всей видимости, не хватало куража. Потому и привлекали подобного рода самоубийственные сценарии, главными героями которых были они сами. С точки зрения Пола, в немотивированной жажде героизма было нечто детское. Когда у тебя есть семья, ты не станешь планировать ничего подобного, если, конечно, жена и дети тебе не наскучили.

Он вернулся мыслями к своей семье. Нэт сильно на него обиделась. Это не давало покоя. Он задумался, слегка покусывая щеку изнутри.

– Кольер! – рявкнул Фрэнкс. – Внимательнее.

– Извини.

Пол присоединился к Веббу, ослаблявшему зажимы над стержнями. Фрэнкс стоял сбоку, что-то строча на своем планшете.

Первые четыре стержня встали на свои места как полагается: номера первый и третий, затем пятый и седьмой. Стержень опускался до нужной отметки, Вебб склонялся над ним и завинчивал зажимы. И так четыре раза.

Затем потянулся к номеру девятому, и Пол, заметив, как товарищ напрягся, присел рядом с ним на корточки. Вебб, ослабив зажим, схватился за стержень.

– Полдюйма, – напомнил Фрэнкс.

– Ладно, – кивнул Вебб, – пошел…

Прошло несколько секунд. Пол поднял глаза на Вебба. Беднягу аж перекосило от нешуточных физических усилий, но ничего не происходило.