— Живот! — весело крикнула другая девица. — Живот у него там торчит!

Девицы залились смехом. Толстяк-сержант нахмурился и демонстративно уткнулся взглядом в свои бумаги.

— Начальник! — продолжила клоунаду пышка, ободренная смехом товарок. — А хочешь я скажу, за что тебя девушки не любят? Оттого что ты лысину зачесываешь слева направо! А надо — справа налево! Зачесывай справа налево, и все будет тип-топ!

Сержант вдруг швырнул ручку на стол и, грозно блеснув глазами, рявкнул:

— А ну замолчи, шалава!

— А что я такого сказала? — невинно пролепетала пышка, моргнув наклеенными ресницами. — Нервный ты какой-то, начальник. Это все потому, что женской ласки тебе не хватает. Хочешь, я тебя приласкаю?

— Очкастая! — окликнула вдруг Женю рыжая девица. — Эй, очкастая, оглохла, что ли?

Женя вздрогнула и посмотрела на рыжую, присевшую перед ней на корточки.

— Вы меня?

— А ты видишь здесь другую очкастую? — ехидно поинтересовалась рыжая. — Тебя где подобрали?

— В сквере, — ответила Женя. Вздохнула и добавила: — Рядом с вокзалом.

— В сквере? — Рыжая прищурила зеленые глаза. — И чего ты там делала?

— Стояла. Ну, то есть сидела.

Рыжая повернулась к своим товаркам:

— Девки, слыхали? Эта пигалица в скверике обосновалась. А ты знаешь, что сквер — это моя территория? Чтобы там стоять или сидеть, ты должна мне заплатить.

Женя растерянно поправила пальцем очки.

— Не понимаю, о чем вы. Человек может сидеть и стоять где захочет, если это не запрещено законом.

— Девки, слыхали? «Не запрещено законом». В сквере я закон, ясно?

Женя нахмурилась и угрюмо проговорила:

— А по-моему, это глупость.

— Вот как ты поешь! — ощерилась рыжая. — Ну ты наглая! Значит, не будешь платить?

— Не буду. — Женя злилась все больше и больше. — Где хочу, там и стою. Вот выпустят меня — я снова в сквер пойду и снова там встану. И буду стоять там целые сутки подряд, пока от усталости не свалюсь!

— Ну все, мочалка, ты договорилась.

Рыжая засучила рукава кофточки и грозно двинулась на Женю.

Та напряглась, судорожно размышляя — позвать на помощь сержанта или ответить ударом на удар? И вдруг помощь пришла сама — причем с самой неожиданной стороны.

Красавица брюнетка вскинула голову и громко произнесла:

— Оставь ее в покое!

Рыжая остановилась и медленно повернулась к брюнетке.

— А ты куда, к черту, лезешь? — процедила она сквозь зубы. — Кстати, твоя вывеска мне тоже знакома. Закончу с очкастой, возьмусь за тебя. — Девица вновь повернулась к Жене. — А ну, выворачивай карманы!

— Не буду я ничего выворачивать, — сказала та. — И отчитываться перед вами не буду. Я свободный человек.

— Ну, все. Конец тебе.

Рыжая, злобно сверкая глазами, шагнула к Жене. И тут случилось нечто совсем уж неожиданное. Красавица брюнетка протянула руку и схватила рыжую за нос костяшками длинных холеных пальцев.

Рыжая взвыла от боли.

— Пусти! — заорала она. — Пусти, говорю!

Подруги путаны двинулись было на красавицу, но та спокойно и холодно произнесла:

— Стоять!

И, как ни странно, все остановились.

— Пусти! — продолжала стонать рыжая, уже даже не пытаясь вырваться. — Пожалуйста…

— Ты будешь вести себя смирно? — спокойно спросила брюнетка.

— Да!

— И не станешь больше приставать к этой девочке?

— Нет! Не буду!

— Хорошо, — сказала красавица и выпустила распухший нос путаны из пальцев.

Рыжая достала из кармана зеркальце и посмотрела на свое лицо.

— Ну, вот, — плаксиво проговорила она. — Как я теперь с такой «сливой» работать буду?

— Через два дня опухоль спадет, — равнодушно сказала брюнетка. — А пока приложи монету.

И она отвернулась от рыжей девицы, по всей вероятности потеряв к ней интерес, внимательно посмотрела на Женю и тихо спросила:

— Как тебя зовут?

— Женя. Женя Ремизова. А вас?

— Елена.

«Елена Прекрасная!» — добавила про себя Женя, с восторгом глядя на безупречное лицо своей спасительницы.

«Ой, — подумала вдруг она и покраснела. — Я ведь совсем забыла ее поблагодарить! Какая я бестактная!» И Женя тут же взволнованно выдохнула:

— Спасибо вам!

Елена усмехнулась и пожала плечами. Затем достала из кармана кофточки маленький флакончик с пульверизатором на конце, поднесла его к губам и пшикнула пару раз себе в рот. Затем убрала флакончик обратно, покосилась на Женю и спокойно пояснила:

— У меня астма.

— Ясно, — тихо сказала Женя. — А за что вас сюда?

— По ошибке, — сказала Елена.

— Меня тоже.

Женя хотела продолжить расспросы, но Елена Прекрасная прислонилась затылком к стене и устало закрыла глаза.

К решетке «обезьянника» подошел упитанный майор. Оглядев девиц, он остановил взгляд на Елене.

— Это кто? — коротко спросил он у сержанта.

— Которая? — не понял тот.

— Вон та, на скамейке. Рядом с очкастой.

— Не знаю, товарищ майор. Я ее раньше не видел. Плетет, что у нее украли машину и она сама шла в милицию. Чего только не придумают, шалавы.

Женя вспыхнула, словно оскорбили не Елену, а ее, и покосилась на свою новую знакомую. Та продолжала сидеть в прежней позе — ни глаз не открыла, ни бровью не повела.

Майор хмыкнул.

— Гордая? — спросил он. — Ну-ну. — Он повернулся к сержанту. — Мне кажется, что эта гордячка у них «мамка». Видишь, какая крутая? Давай-ка составим на нее протокол. Пойдет как содержательница притона. Намотаем ей на полную катушку.

Елена открыла глаза и медленно повернула голову к милиционеру.

— Слишком резво взяли с места, майор, — негромко и спокойно сказала она. — Споткнуться не боитесь?

По упитанному лицу майора пробежала тень озабоченности. Тон брюнетки ему явно не понравился. Однако он тут же нахмурился и сухо произнес:

— Давай, сержант, составляй протокол. А свидетелей мы подыщем. Вот хотя бы эта очкастая. Эй, в очках, как тебя зовут?

— Евгения, — растерянно ответила Женя.

— Если хочешь сегодня вечером вернуться домой, дашь показания против своей «мамки».

— Нет у меня никакой «мамки».

— Нет, значит, будет. Давай, сержант, тащи этих зазноб ко мне в кабинет. Будем закрывать план по притоносодержателям.