— Снежный сёрфинг! — сказал Аксель, крутя головой. — Ему бы в цирк, знаешь…

Пёс, казалось, ничего не имел против этой идеи. Кри — тоже.

— Класс! — закивала она. — Представляешь, какая была бы афиша…

— Ну да, — вздохнул Аксель, вспомнив, что они в неволе. — Труппа «Чокнутые Альпы», прыгообмен и снегокувыркания… Дай-ка я лучше спрошу у этой псины кой-чего: она, видно, в хорошем настроении.

Он подошёл к Шворку, откашлялся и сказал:

— Ты говоришь по-немецки?

Пудель молчал, щурясь то на Акселя, то на вершины далёких гор.

— А на других языках?

Молчание.

— Кто твой хозяин?

Пёс вздохнул, повернулся к детям боком и, улёгшись на брюхо, включил картинку: Аксель и Кри — теперь уже не просто две фигурки, как на дверях какого-нибудь общественного туалета, а именно Аксель и Кри, — словно на хорошей фотографии, стоят в своих лыжных костюмах, взявшись за руки, и улыбаются. Кри восхищённо заахала, но Аксель не был уверен, что этому следует радоваться.

— Ты у нас, значит, фотограф, да? — медленно сказал он. — Спасибо, конечно, но, знаешь, мне прежние фигурки больше нравились…

На экране что-то мигнуло, и вместо двух живых детей возникли два безликих человечка.

— Я тебе потом объясню… — шепнул Аксель Кри, которая уже набрала в грудь воздуха.

— Дай я спрошу! — возмущённо прошипела она. — Почему всё ты? Думаешь, я глупее?

— Да пожалуйста, только осторожно… С умом.

— Я всегда с умом!

Кри обогнула туловище пса, лежащего в позе сфинкса, и, остановившись у него перед носом, дождалась, пока он поднял глаза и без особого удовольствия уставился на неё. Видно, он не любил лишних вопросов. Не обращая на это внимания, Кри нагнулась и с нежной улыбкой погладила Шворку нос (он благосклонно заурчал), а затем, нагнувшись ещё ниже, прошептала ему в гигантское ухо:

— Пёсик, кто тебя сделал? Он скоро придёт?

В глазах у Акселя вдруг потемнело, в уши ему ударил пронзительный, звенящий ужасом вопль Кри, и лицо мальчика залепила лавина снега… Сметённый вихрем, как пушинка, он покатился по склону горы вниз, к пропасти. Ещё немного — и всё было бы кончено, но в последние секунды его пальцы уцепились за какой-то камень. Почувствовав, что вихрь стих, и весь дрожа, мальчик поднялся на ноги и стёр с лица снег. На миг ему почудилось, что он опять в Нимфенбургском парке, и Кри только что опять унесли. Но Кри была здесь, в пяти метрах от него! В толстом шерстяном свитере, лыжных штанах и шапочке с помпоном, в неуклюжих лыжных ботинках она отступала перед огромным, страшным чудовищем, которое ничем не походило на сонного, добродушного пуделя. Шворк сверлил её горящим взглядом, скалил клыки и, казалось, сдерживался изо всех сил, чтобы не разорвать её в клочья. Схватив камень, который спас его самого, Аксель бросился вперёд и загородил собой сестру. Увидев его, пёс опомнился и, казалось, устыдился. Шерсть на его загривке улеглась, он перестал рычать и, отвернувшись, побрёл по снегу к пещере со слабым глухим ворчанием. Дойдя до входа, он просунул внутрь морду, затем плечи и извивающееся, как змея, делающееся всё тоньше и уже туловище. Наконец исчез и хвост. Мальчик и девочка остались одни в бело-голубом мире, глядя друг на друга с отчаянием и страхом.

— Он… он… — еле выговорила Кри дрожащими губами, — он вдруг взлетел… Высоко, на высоту нашего дома! А потом рухнул вниз, и ослепил тебя, и чуть не сбросил в пропасть… Что я ему сделала? Противное, мерзкое чудище! Я хочу домой, Акси! Сейчас же! Уведи меня отсюда!

— Я уведу тебя, Кри, — медленно сказал Аксель, — но сразу не выйдет. И потом… он ведь нам ответил.

— Ответил? Хорошенький ответ! Что он ответил?

— Он ответил, что ненавидит того, кто его сделал. Разве нет?

Кри молчала.

— Он ответил, — продолжал Аксель, не сводя глаз с пропасти, в которую он чуть не рухнул пять минут назад, — что сбежал от этого кого-то. И никогда к этому злодею не вернётся.

— А может, и не злодею… — робко предположила Кри.

— Я не знаю, — всё так же мрачно промолвил Аксель. — Знаю только, что от доброго хозяина собаки не бегают. От нас, например, твой Мориц-Швориц бежать явно не собирается. И нам не даст. Мы должны найти путь к бегству сами.

— Сами? Да ты погляди кругом! Нам отсюда в жизни не выбраться, разве что на крыльях!

— Это я понимаю. У меня есть план.

Кри поглядела на него с уважением. Она всегда знала, что у него есть план. Она никогда в этом не сомневалась! Всё будет хорошо, если рядом Акси… Знала бы она, сколько сомнений вызывает в нём собственная полубезумная затея! Но чутьё у неё было превосходное. Она тут же взяла брата за руку и тихо спросила, как мама у папы, когда тот бывал угрюм и мрачен:

— Акси, а кроме этого твоего плана… нет других способов? Может, мы попросим Мо… Шворица взять нас погулять куда-нибудь в людное место и сбежим?

— Догонит, — отрезал Аксель. — И ещё, глядишь, какую-нибудь девчушку прихватит за компанию.

— Тогда… давай всё-таки выпросим у него телефон. Мне он не дал, но ты же старше, может, тебе разрешит…

— А чем он тебе поможет, телефон? — уклончиво сказал Аксель.

— Как чем? Мы всё расскажем маме! Она позвонит в полицию, и…

— И скажет: «Моих детей украл летающий пудель. Он живёт в Альпах и держит у себя в животе ресторан. Сейчас он дал моим крошкам телефон, чтобы вы прислали за ними вертолёт туда, не знаю куда». Её же за сумасшедшую примут! Как меня!

— А пусть… пусть мама не говорит, что это пудель, — нашлась Кри, которая в свои восемь тоже не считалась самой последней глупышкой. (Тем более, что в гостях у Дженни, которая не ведала запретов, она просмотрела больше полицейских боевиков, чем иная пятнадцатилетняя девчонка). — Пускай скажет, что нас украли гангстеры. Помнишь этот чудный фильм «Идеальный мир» Клинта Иствуда, где украли мальчика? Ах да… — картинно вздохнула она, — тебе же не разрешают смотреть такое…

— Не поможет нам твой Клинт! — рявкнул Аксель. — Говорю тебе, забудь про телефон! Пойдём лучше помиримся с псом. Теперь всё зависит от него…

Примирение состоялось быстро и без проблем. Шворка они нашли в Пещере Тысячи Глаз, где он преспокойно лежал на краю бассейна и, казалось, дремал. Заслышав их, пёс вскочил, приветливо свесил язык и завилял хвостом как ни в чём не бывало. Аксель погладил его по сухой тёплой шерсти, покалывающей кожу лёгкими электрическими разрядами. И получил в ответ такой взрыв нежности, что еле успел отскочить, не то его облизали бы с головы до ног. Пора было приступать к мужскому разговору.

— Я буду звать тебя Швориц, — солидно сказал мальчик. — Идёт?

Пёс заурчал.

— Теперь вот что, — откашлявшись, произнёс Аксель, — мы… мы, в общем, не возражаем быть твоими хозяевами. Но…