Он бухнулся рядом с Энной и попросил почесать ему спину.

— Ты знаешь кого-нибудь, у кого руки в чернилах? — спросил он внезапно.

— Рейзо, — отозвалась Энна, лениво поскребывая его между лопаток, — я снова не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь.

— В смысле, кто-нибудь из вас когда-нибудь замечал, что у кого-то, кого мы все хорошо знаем, руки часто испачканы в чернилах? Ну, рука на самом деле. Только одна… Никаких догадок? Но если я назову Джерика, тогда-то вы вспомните, верно?.. Нет? Но если бы вам пришлось угадывать, которая рука бывает испачкана в чернилах, вы бы угадали? Что это правая? Наверняка вы знали, что это правая, я слишком быстро сказал.

Энна продолжала пристально на него смотреть. Брови Финна приподнялись и остановились где-то на полпути между удивлением и весельем.

Рейзо смущенно рассмеялся:

— Я просто… я… не берите в голову.

Он вновь вернулся к своему супу, все такому же холодному.

Возможно, Тейлон и не ошибся на его счет. И если не учитывать угрозу скорой смерти для него самого и его ближайших друзей, это шпионское ремесло может оказаться довольно-таки забавным.

Рейзо проснулся с непривычным желанием встать и встретить наступающий день, как будто ему десять лет, а на дворе утро праздника зимней луны. А затем вспомнил.

Он теперь шпион.

Остальные воины жевали завтрак угрюмо, но Рейзо насвистывал плясовой мотивчик. И перестал это делать, лишь поймав несколько сердитых взглядов, означающих, что он либо излишне весел, либо попросту фальшивит.

— По крайней мере, тирианцы не перерезали нас во сне, — заявил Рейзо.

Конрад порвал шнурок на ботинке, затянув его слишком туго. Его веки были тяжелыми от недосыпа.

— Если они вообще собираются, пусть уж заканчивают с этим поскорее.

— Разобраться со всей этой кутерьмой будет сложнее, чем пасти гусей или овец, а?

— Порой я скучаю по нашей прежней пастушеской жизни, а затем вспоминаю, что… — Конрад прямо посмотрел Рейзо в глаза и прошептал: — Мы в байернских личных. — Он залился довольным смехом, похожим на гусиный гогот весенним утром. — До сих пор поверить не могу в наше везение.

Чуть позже утром пришел Тейлон с неожиданными распоряжениями:

— Леди Мегина сегодня выедет в город, чтобы отобедать с главой совета.

— А она смелая, эта дамочка, — усмехнулся кое-кто из воинов.

Другие поднимали брови, оспаривая мудрость подобного решения. Когда Тейлон, перечисляя охрану посла, назвал имя Рейзо, юноше померещились проблески сомнения на лицах нескольких товарищей.

«Я шпион, — напомнил он себе, жалея, что не может объяснить остальным. — Я не совсем уж бесполезен. По крайней мере, стану таким. Когда-нибудь. Надеюсь».

В закрытых экипажах они подъехали к дворцу главы совета — он уступал Тысячелетию размерами, но превосходил пышностью, его арки и колонны были оплетены каменными лозами и лепными цветами.

— Прекрасное место для резни, — шепнул Рейзо Финну, пока они поднимались по ступеням.

Стража у дверей пропустила Мегину и Энну, но остановила Рейзо, Финна, Тейлона и пятерых других байернских воинов, потребовав, чтобы они оставили оружие у входа.

— Выполняйте, — распорядилась Мегина.

Во время трапезы Рейзо украдкой наблюдал за послом, которая поглощала скользких морских тварей, приготовленных прямо в собственных раковинах, и, похоже, наслаждалась каждым кусочком. А беседа… у юноши аж глаза начали зудеть от досады. Она ни словечком не упомянула о сожженном теле и не объявила о непричастности байернцев. Она просто болтала о погоде и еде да отпускала шутки, вызывающие смех у главы совета.

— Что ты думаешь о Мегине? — поинтересовался Рейзо у Финна.

Они стояли в дальнем конце зала и в обеденном гуле могли разговаривать, не опасаясь, что их услышат.

— Ты считаешь, что она не заслуживает доверия? — спросил в ответ Финн.

— Не знаю… Джерик на нее полагается, но… ну, наверное, в последнее время мне все кажутся немного скользкими.

— Я бы предпочел, чтобы она уладила дело с нашим оружием, — вздохнул Финн и похлопал по своему ремню. — Мне не нравится расставаться с мечом. Такое чувство, будто я лишился конечности.

— Лишился конечности? Вот уж вряд ли. Дротиком можно неплохо почесать спину, а на меч удобно опираться, но ни одно оружие не ложится в мою руку, как влитое.

— А как же твоя праща? — спросил Финн.

Рейзо моргнул. Пращу трудно назвать настоящим оружием — если ты не белка, конечно.

Ни шатко ни валко тянулся третий час обеда, и Рейзо уже почти мечтал о ссоре с охранниками главы совета, просто чтобы развеять скуку.

— Финн, как думаешь, я попаду отсюда камешком в Энну?

— Ни за что, — отозвался тот, но в уголках его губ забрезжил намек на улыбку.

Энна сидела сразу за Мегиной. Она слегка откинулась назад, опираясь на руки, и разглядывала потолок. Рейзо вытащил из сумки небольшой голыш и, не поднимая опущенной вдоль тела руки, метнул его так, чтобы тот стукнул девушку по плечу.

— Что?..

Энна резко выпрямилась.

Рейзо до боли прикусил губу, пытаясь совладать с хохотом, и уставился в пространство перед собой. В выдохе Финна прозвучал еле слышный смешок.

— Ты что-то спросила? — уточнила Мегина.

— Нет, моя госпожа, — отозвалась Энна. — Просто закашлялась.

Шею Рейзо что-то кольнуло сбоку, и он прихлопнул это место ладонью, подумав, что его укусила какая-то мошка. А затем почуял запах паленого волоса и взглянул себе на руку. Она подпалила один-единственный волосок у него на шее.

К тому времени, как они дотащились до Тысячелетия, солнце уже начало закатываться, выкрасив ржавчиной и золотом опушенное облаками небо. После долгих часов, проведенных навытяжку, Рейзо казалось, что он готов проглотить собственное седло, причем в сыром виде. В пекарне было пусто, лишь ленивый огонек потрескивал полешком. Рейзо принялся искать, чем бы ему перекусить, и тут из-за двери выскочила Пела, взметнув пышные хвостики золотистых волос. Рейзо безотчетно попятился к выходу — он не чувствовал себя в безопасности наедине с девушкой вроде Пелы, когда вокруг столько острых ножей.

«Но теперь-то она держится дружелюбнее», — сказал он себе, вспомнив, как она коснулась его руки, подавая чай.

Пела поставила на стол пустой поднос.

— Вот ты где. А у меня для тебя кое-что есть.

— Правда?

Рейзо надеялся, что это «кое-что» съедобное.

— Да, но не за просто так.